33 стратегии войны - Роберт Грин

Разум — вот отправная точка любой войны и любой стратегии. Ваш разум — но ведь его так легко могут захлестнуть эмоции; он цепляется за прошлое, вместо того чтобы устремляться в будущее; он не способен воспринимать мир четко и трезво — стратегии, рожденным таким разумом, всегда будут работать вхолостую, не попадая в цель!

Чтобы стать истинным стратегом, вам нужно сделать три шага. Во-первых, необходимо отдавать себе отчет в слабостях и недугах собственного разума, способных свести на нет силу разработанного плана. Вовторых, нужно объявить войну самому себе, чтобы заставить себя продвинуться вперед. В-третьих, вести непримиримую и постоянную борьбу с врагами внутри себя, также применяя в этой борьбе определенные стратегии.

Последующие четыре главы помогут вам выявить беспорядки, которые, возможно, пышным цветом цветут в вашем уме, и вооружат вас особыми стратегиями, чтобы подобные беспорядки искоренить. Образно говоря, это как раз те стрелы, которые нужно направить на себя. Освоив, осмыслив и применив на практике некоторые истины, вы сумеете впоследствии использовать их, как устройство с самонаводящимся прицелом, во всех предстоящих сражениях и битвах. Они помогут разбудить великого стратега, который кроется у вас внутри.

Стратегия 1 ОБЪЯВИ ВОЙНУ НЕПРИЯТЕЛЯМ: СТРАТЕГИЯ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

Жизнь — это бесконечное сражение, постоянные конфликты, но невозможно же успешно вести боевые действия, не выявив неприятеля. Люди могут быть хитры и коварны, они утаивают свои намерения, притворяясь вашими союзниками. Вам же необходима ясность. Научитесь разоблачать своих недругов, узнавать их по признакам и приметам, скрывающим враждебность. Теперь, когда они оказались в поле зрения, вы можете тайно объявить им войну. Подобно тому как разноименные полюса магнита порождают движение, так и ваши враги — ваша противоположность — способны расшевелить вас, вдохнуть в вас волю и целеустремленность. Стоящие на вашем пути и олицетворяющие все то, что вам ненавистно, не вызывающие ничего, кроме антипатии, эти люди могут тем не менее стать для вас источником энергии. Но не обольщайтесь: не с каждым врагом возможен компромисс, с некоторыми нельзя идти ни на какие уступки.

ВНУТРЕННИЙ ВРАГ Весной 401 года до н. э. Ксенофонт, тридцатилетний богатый грек, живший в своем имении недалеко от Афин, получил пpиглашение от друга, набиравшего воинов-греков, чтобы воевать в качестве наемников в армии Кира, брата персидского царя Артаксеркса. Предложение принять участие в кампании было несколько необычным, ведь греки и персы враждовали с незапамятных времен, а лет за восемьдесят до описываемых событий Персия пыталась завоевать Грецию. Но в те времена греки, прославленные воины, начали предлагать свои услуги тому, кто больше заплатит, а в Персидской империи имелись мятежные города, которые Кир собирался покарать. Греческие наемники могли оказаться великолепными подкреплением для его внушительной армии.

Ксенофонт отнюдь не был закаленным в боях солдатом. Он, вообще-то, считался неженкой и сибаритом и жизнь вел соответствующую — увлекался собаками и лошадьми, порой наезжал в Афины, где вел беседы о философии со своим добрым другом Сократом, мало-помалу прожигал наследство. Ему однако, хотелось новизны, приключений, а тут вдруг представилась возможность встретиться с великим Киром, узнать не понаслышке, что такое война, да к тому же увидеть Персию. Ксенофонт решил, что мог бы пойти на войну не в качестве наемника (он был достаточно богат, чтобы не думать о деньгах), а философа и историка. Возможно, когда все закончится, он сможет написать о пережитом книгу. Испросив совет у Дельфийского оракула, он принял предложение.

К карательной экспедиции Кира присоединилось около 13 тысяч воинов. Наемники — пестрая толпа, собранная по всей Греции, — примкнули к ней ради денег и приключений. Сначала все шло неплохо, но спустя несколько месяцев, когда армия уже зашла в глубь Персии, Кир открыл свою истинную цель: они движутся в Вавилон, чтобы развязать гражданскую войну, — Кир намерен свергнуть брата и захватить царский престол. Обманутые греки стали возмущаться, но Кир обещал щедро заплатить, и его посулы утихомирили недовольных.

Армии Кира и Артаксеркса встретились близ селения Карнаксы, неподалеку от Вавилона. Кир был убит в самом начале сражения, и его гибель положила конец только что начавшейся войне, но вот греки внезапно оказались в весьма шатком положении: они поддерживали сторону, потерпевшую поражение, и теперь находились вдали от дома, в окружении враждебно настроенных персов. Впрочем, им дали знать, что

Артаксеркс ссориться с ними не собирается и желает только, чтобы они поскорее убрались вон. Он даже направил уполномоченного — персидского полководца Тиссаферна — с предписанием снабдить наемников провизией и сопровождать до границ Персии. И вот, под водительством Тиссаферна греческое войско отправилось домой. Путь предстоял неблизкий — больше полутора тысяч миль.

Через несколько дней похода у греков возникли новые основания для тревоги: предоставленного персами провианта явно было недостаточно, его не хватило бы до конца пути, да и маршрут, предложенный Тиссаферном, вызывал сомнения. Можно ли вообще доверять персам? Среди испуганных греков начались пересуды.

Греческий военачальник Клеарх обратился к Тиссаферну, который, благожелательно выслушав его, предложил: пусть, мол, Клеарх со своими командирами явится для встречи на нейтральную территорию, там греки выскажут претензии и стороны непременно достигнут взаимопонимания. Клеарх предложение принял и на другой день в назначенное время явился в указанное место — там, однако, вместо парламентеров греков поджидал большой персидский отряд. Воинов окружили, схватили и в тот же день обезглавили.

Но одному человеку все же удалось бежать и сообщить о вероломстве персов. К вечеру греческий лагерь являл собой печальное зрелище. Людьми овладело уныние. Одни сыпали проклятиями и обвиняли всех подряд; другие напились до бесчувствия. Кое-кто поговаривал о побеге, но и они, вспоминая о гибели командиров, чувствовали себя обреченными.

В ту ночь Ксенофонту, который до тех пор держался особняком, приснился сон: от молнии, посланной с небес Зевсом, загорелся отцовский дом. Ксенофонт проснулся в холодном поту. Его внезапно поразила мысль: смерть заглядывает грекам прямо в лицо, а они валяются в неподобающем виде, стенают, ругаются и ничего не предпринимают. А ведь всему виной они сами. Ведь они воевали за деньги, а не за собственную землю или идею, не различали друзей и врагов, вот и запутались вконец. Между ними и домом лежали не горы, не реки и даже не армия персов, а иное препятствие — неразбериха в собственных головах. Ксенофонту была ненавистна сама мысль о столь постыдной кончине. Человек сугубо штатский, далекий от войны, он, однако, был не чужд философии и разбирался в том, как мыслят и рассуждают люди. Он верил, если греки настроятся на мысль о врагах, которые намерены беспощадно перебить их, то сумеют собраться и обязательно придумают, как выпутаться из безнадежного положения. Стоит только сосредоточиться на подлом предательстве персов, разозлиться, раззадориться, и их гнев поможет одержать победу. Отныне они не просто запутавшиеся наемники. Они — греки, полная противоположность бесчестным персам. Нужно только доходчиво объяснить это людям и направить их в нужное русло.

Ксенофонт решил стать той молнией Зевса, которая разбудит людей и осветит их путь. Он созвал оставшихся в живых командиров и изложил свой план: объявить персам беспощадную войну, не вступая с ними в переговоры, — довольно колебаний. Не будем больше терять время на пустые рассуждения, довольно винить во всем себя, говорил Ксенофонт. Отныне все наши силы будут направлены против персов. Мы станем изобретательными и вдохновенными, как наши предки, сражавшиеся в Марафонской битве, — им ведь удалось разбить не в пример более грозную персидскую армию. Мы сожжем все повозки с провиантом, а кормиться будем с земли. Мы станем неуловимыми и стремительными. Мы ни на миг не выпустим из рук оружие, постоянно думая о подстерегающих со всех сторон опасностях. Мы или они, жизнь или смерть, добро или зло — вот что это для нас означает. Если же кто попытается сбить нас с толку пространными речами о перемирии либо другими смутными идеями, им не место в наших рядах — это или трусы, или предатели. Персы сами повинны в том, что мы отныне лишены всякой жалости. Мы должны питаться одной лишь мыслью: добраться до дома живыми.

Воины понимали, что Ксенофонт прав. На следующий день к ним явился персидский военачальник, предлагая выступить посредником в переговорах с Артаксерксом. Следуя совету Ксенофонта, греки отказались с ним разговаривать и выгнали из лагеря. Теперь сомнений больше не было — началась самая настоящая война.