Лучшее средство от простуды - Кэтрин Джордж

Утром она проснулась в испуге и сразу набрала номер Лукаса Теннента. Голос его звучал еще хуже, чем накануне.

Не успела она спросить Лукаса о самочувствии, как он выдохнул что-то бессвязное и положил трубку.

Через несколько часов, ощущая себя Красной Шапочкой, направляющейся прямо в логово волка, Эмили с полной сумкой продуктов шла по мощенной булыжником улице к дому Лукаса Теннента. Проклиная свою беспокойную совесть, она сначала нажала на кнопку звонка, потом отперла своим ключом дверь.

— Это Эмили Уорнер, мистер Теннент! — крикнула она. — Ваша уборщица. Можно войти?

Молчание было таким долгим, что Эмили уже решила, что он лежит без сознания. Однако Лукас Теннент наконец материализовался в дверях своей спальни. Выглядел он прескверно: пепельно-серую бледность лица подчеркивали багровые пятна на щеках, под покрасневшими глазами легли синие круги, подбородок зарос черной щетиной, спутанные волосы взмокли от пота.

— Что, черт возьми, вы здесь делаете? — прорычал он, стуча зубами и плотнее запахнул халат.

Эмили вспыхнула.

— У вас был такой больной голос, что я заволновалась и подумала, что вам, возможно, нужна…

— Ради бога, уходите, мне ничего не нужно… — послышался сердитый ответ. Лукас скрылся в спальне, захлопнув за собой дверь.

Эмили в ярости уставилась на нее. И это благодарность за добродетельный поступок! Она швырнула на сундук газету, поставила туда же пакет свежего молока и уже выходила с остальными своими невостребованными покупками, когда хриплый голос остановил ее:

— Мисс Уорнер… Эмили, я был страшно груб, примите мои извинения.

Она обернулась.

— Приняла. До свидания.

— Задержитесь на минутку, пожалуйста. — Лукас стоял, прислонившись к дверному косяку. Его била дрожь. — Извините меня за резкость. — На его лице появилась гримаса отвращения. — Я убежал, потому что меня опять затошнило.

Эмили немного смягчилась и закрыла дверь.

— В таком случае, пожалуйста, ложитесь снова в постель. Вы сильно потели ночью?

Он поморщился.

— Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?

Поколебавшись, она решилась:

— Послушайте, мистер Теннент, почему бы вам не принять горячий душ, пока я сменю постельное белье?

Он испуганно взглянул на нее.

— Я не могу позволить вам сделать это!

— Почему? Я бы все равно сделала это завтра — это одна из моих обязанностей, за которые вы мне платите. — Она ободряюще улыбнулась. — Вы сразу почувствуете себя намного легче. Только не мойте голову.

Он посмотрел на нее в задумчивой нерешительности, потом пожал плечами, вошел в спальню, вынул из комода футболку и трусы и заперся в ванной комнате. Эмили сняла с кровати смятые простыни, постелила вместо них свежие, принесла из соседней комнаты запасные и наскоро прибралась. Когда в комнате появился Лукас, лицо у него все еще было измученным, но щетина исчезла, а волосы были причесаны.

Эмили откинула одеяло. Лукас сбросил халат и лег в постель, с облегчением откинувшись на взбитые подушки.

— Я вам очень благодарен.

Она улыбнулась.

— Сейчас унесу белье, а потом приготовлю вам что-нибудь поесть.

— Пожалуйста — никакой еды! — содрогнувшись, сказал он с закрытыми глазами.

— Только один гренок, — произнесла она тоном, каким уговаривала двойняшек. — Сколько таблеток вы приняли сегодня?

Лукас приоткрыл один глаз.

— Ни одной. При моем нынешнем состоянии это выглядит как-то бессмысленно.

— Если вы съедите что-нибудь, вас, возможно, перестанет тошнить.

— Сомневаюсь, — уныло проговорил он.

На кухне Эмили приготовила чай, поджарила кусочек хлеба, намазала его тонким слоем масла и разрезала на треугольники. Потом поставила тарелку и кружку на поднос и отправилась в спальню.

— Если вы справитесь с гренком, я могу сделать яичницу-болтунью, — предложила она.

— Не стоит. — Лукас откусил кусочек и начал медленно жевать. Второй кусочек исчез значительно быстрее.

— Осторожно, — предупредила Эмили, — не торопитесь.

— Я ем впервые за несколько дней! — Он доел остальное с большей осторожностью. — Никогда не пробовал такой вкуснятины! — признался он и с подозрением проинспектировал содержимое кружки. — А что здесь?

— Некрепкий чай. — Эмили достала две таблетки парацетамола. — Примите это сейчас, а позже я сделаю вам кофе.

Лукас послушно проглотил таблетки, отпил чай и хмуро взглянул на Эмили поверх кружки.

— Это, конечно, необыкновенно любезно с вашей стороны, мисс Уорнер, но почему вы пришли сегодня? Наверняка можно провести воскресенье гораздо приятнее.

Она пожала плечами.

— Я сама перенесла грипп совсем недавно, поэтому представляю, как отвратительно вы себя сейчас чувствуете.

Он удивленно покачал головой.

— Странно, что вы беспокоитесь о совершенно незнакомом человеке. Но раз уж вы здесь, можно задать вам вопрос?

— Конечно.

— Что побудило такую женщину, как вы, заниматься уборкой?

— Такую, как я? — спросила Эмили, подняв брови.

— Я убежден, что вы не всегда были уборщицей.

— Мне это нравится, — просто ответила она.

— Достаточно честно. — Лукас поставил пустую кружку и натянул на себя одеяло. — А чем вы занимались раньше?

— Работала в офисе. — Эмили встала. — Я все это унесу, а вы постарайтесь поспать. Я еще загляну к вам. — Она взяла поднос.

— Спасибо, — пробормотал он сонно. — А что я могу сделать для вас?

— Поправляйтесь, пожалуйста.

На кухне Эмили вылила в кружку купленный по дороге суп и поставила его в микроволновую печь, потом положила на видном месте хлеб и нож, поставила масленку и сделала себе чай. Было уже поздно, и ни о какой литературной работе сегодня не могло быть и речи.

Она написала записку по поводу приготовленной еды и, немного поколебавшись, сообщила свой новый, еще не занесенный в телефонную книгу номер. Когда она с запиской в руках вошла на цыпочках в спальню, Лукас Теннент, измученный бессонными ночами, спал как убитый. Выглядел он гораздо лучше и не напоминал больше привидение с безумными глазами.

Первый этаж дома в Спайтлфилдсе был залит светом. Не решившись спросить у Нэта, как прошла его поездка в Честлкомб, Эмили начала медленно подниматься к себе, но, услышав звонок телефона, прибавила шагу. Она отперла дверь и стремительно пересекла комнату: неужели Лукасу стало хуже? И остановилась как вкопанная — другой, слишком хорошо знакомый ей голос оставлял сообщение на автоответчике:

— Возьми трубку, Эмили. Я знаю, ты здесь, нам надо поговорить. Сними трубку. — Последовала пауза, потом тихое хмыканье. — Не будь ребенком, позвони мне.