Шесть секунд до взрыва - Лев Пучков

– Света, – прошептал я, обращаясь к жене, – ты волосы поаккуратнее заколи, ну чтобы не рассыпались.

И приволакивай ногу, когда передвигаться будешь, головкой тряси, как будто эпилептичка. Ясно?

– Ага, – покорно ответила жена. – Постараюсь, – и вцепилась в мою руку. – Ты только не уходи никуда, ладно? Не бросай меня с этими…

– Господи, да куда я уйду? – Я раздраженно потискал ее вспотевшую ладошку и тяжело вздохнул: моя капризная супруга – страшная трусиха и паникерша. Она моментально впадает в прострацию и перестает рационально соображать, стоит какой-нибудь бабке в очереди за хлебом крикнуть на нее, а уж тут…

Процесс экспроприации длился минут двадцать – пока бандиты проводили ревизию вещей и обыскивали пассажиров, сумерки окончательно загустели, и очертания предметов стали недостаточно хорошо различимы. Я слегка приободрился – авось в суматохе и спешке как-нибудь пронесет.

Закончив свои дела, «духи» начали загонять пассажиров в автобус – я обхватил Светлану за талию и крепко прижал к себе, еще раз напомнив:

– Приволакивай ножку, приволакивай! – хотя видел, что она совершенно ничего не соображает и вот-вот грохнется в обморок.

Какой-то пацан метрах в двух от нас внезапно откуда-то извлек не удостоившийся экспроприации «Полароид» и, направив его в сторону основной группы боевиков, грузивших экспроприированные вещи в «Уралы», полыхнул вспышкой. «Идиот! – подумал я. – Прибьют ненароком!» Находившийся неподалеку боевик, подталкивающий пассажиров, отреагировал мгновенно: растолкав толпу, он залепил пацану смачную оплеуху, вырвал у него «Полароид» и с размаху хлобыстнул его о борт автобуса.

– Шпион, бля! – возмущенно высказался боевик. – Я тебе пофотографирую, сучонок! – И тут же залепил еще одну оплеуху – какому-то пожилому дядьке, который возмущенно вскинулся: дескать, нельзя детей обижать! – Я вас, уроды, всех бы поубивал! – заявил «дух» и скрежетнул зубами. – Ухххх, скоты, бля…

Когда две трети пассажиров уже погрузились в автобус, к оставшимся вдруг подскочили несколько «чехов» и, выдернув из толпы двух девчонок лет 17-18, сноровисто потащили их к «Уралам». По толпе пробежал возмущенный ропот. Какой-то дородный мужик выскочил из общей массы и бросился вслед за девчонками, ругаясь и размахивая руками, но тут же получил прикладом в лоб и рухнул пластом на землю.

– Не дергаться! – заорал командир боевиков. – Мы установим их личности и высадим в ближайшей деревне!

Я болезненно напрягся и вспотел – знаем мы ваши проверки, скоты! Вот уроды-то, ну уроды… Если рассуждать отвлеченно, девчонки сами спровоцировали «духов» – я еще при посадке в пункте отправления обратил внимание на эту парочку: они сидели вместе и лукаво постреливали глазенками на всех подряд мужиков, перехихикивались-перешептывались, этакий воплощенный секс в шортиках и блузках без лифчиков. Это если рассуждать отвлеченно…

– Довыделывались, идиотки, – прошептал я и еще крепче прижал к себе Светлану, немного прибавив в движении, чтобы в плотном потоке побыстрее проскочить в дверь автобуса. До спасительной двери осталось двое пассажиров. Один. Вот Светка ставит ногу на подножку, и я чувствую, что сердце мое от напряжения сейчас разорвется на куски. Командир боевиков, стоящий возле самой двери, отводит взгляд – в полумраке он нас не рассмотрел. Кроме того, именно в этот момент к нему подошел один из «духов» и по-чеченски спросил:

– Зачем мы их загоняем? Только время тратим! Давай, уматывать надо! Они все равно выйдут, когда мы уедем.

– Не выйдут, – командир покровительственно похлопал вопрошающего по плечу. – Я на дверь присобачу одну штуку и скажу, что, если кто-то покинет автобус, это устройство отреагирует на уменьшение веса и автобус взлетит ко всем чертям! Они будут тут сидеть, пока кто-нибудь на них не наткнется.

– А что, у тебя есть такая штука? – удивленно спросил боевик. – Я что-то не видел раньше…

– Ха! – командир развеселился. – Слушай больше! Этой штуки у меня нет – я приклею на жвачку свой портсигар. Вот так. Но они-то об этом не знают!

– Ай, молодец! – восхитился боевик. В этот момент я протолкнул Светку в салон и, ухватившись за поручень, надавил, чтобы забраться самому. «Пронесло! – метнулось в сознании. – Ну, еще чуток!» – И вдруг там, впереди, что-то произошло – послышались возмущенные возгласы, плотное скопление тел колыхнулось назад. Прямо перед Светкой откуда ни возьмись возник здоровый дед, который ломился к выходу и причитал:

– До ветру мне, братцы! До ветру, а то все!

Светка слабо пискнула и тут же была водворена мощным толчком деда на нижнюю ступеньку автобуса – я вывалился наружу и злобно прошипел:

– Дед – назад!!! Назад, скотина! Сссука! Я тебя задушу! Назад!

– Ой, командир, – заблажил дед, обращаясь к лентоносцу. – Ой, выпусти до ветру, а то щас обделаюсь. Не дай опозориться старому…

– Что там у вас? – боевик недовольно крякнул, включил мощный фонарь и полоснул лучом по дверному проему. – Ты куда, дед?

– До ветру! – заорал дед что есть дури. – Щас наделаю в штаны!

– Ладно, вылезай, – разрешил командир и оскалился: – Мы гуманные!

Дед опять рванулся, и, несмотря на то, что я изо всех сил держался за поручень в автобусе, стараясь вдавить свою жену внутрь салона, мы все трое спустя краткий миг оказались на улице: я, Светлана и дед, который шустро рванул куда-то влево от автобуса.

Подхватив Светлану за локоть, я попытался запихнуть ее в дверь, и в этот момент лентоносец направил луч фонаря ей в лицо.

– О! «Эпилепсия»! – обрадованно воскликнул он и ухватил Светланку за руку. – Иди сюда, «эпилепсия», мы тебя лечить будем!

Рванувшись влево, я рубанул кулаком, целясь в голову «духа», но немного оплошал – ослепил луч фонаря, метнувшийся мне в лицо, – бандит отпрянул назад, и кулак мой глухо толкнулся о его разгрузку, зацепив там что-то твердое. В этот миг что-то тяжелое обрушилось мне на затылок, и мир вокруг свернулся в клубочек, который, в свою очередь, уменьшился до размеров точки…

Очнувшись, я обнаружил, что сижу на ступеньках «Икаруса» и чьи-то руки заботливо прикладывают к моей голове мокрую тряпку. Оттолкнув эти руки, я поднял голову – в салоне тускло горела единственная лампочка, над водительским местом. Голова гудела, как трансформатор. Ощупав затылок, я наткнулся на здоровенный желвак у основания черепа.

В салоне кто-то всхлипывал, кто-то причитал, кого-то успокаивали.

– Очухался, сынок? – раздался голос сзади. – Крепко тебя угостили! – Я обернулся и с трудом различил бабку-спекулянтку. Она располагалась в автобусе сзади, вся в баулах и мешках. – Я примочку тебе делала – шишак здоровущий получился, – сообщила бабка и скорбно вздохнула. – А девчонку твою увезли, супостаты…

Меня словно током ударило. Светка!!! Господи, они же забрали мою жену! Взвыв от бессильной ярости, я ломанулся наружу. Тотчас же вопль ужаса потряс салон:

– Взорвется!!! Щас взорвется!!! – разноголосым хором заорали те, что заметили мой порыв.

– Э-э, не балуй! – Водила грозно приподнялся на своем месте, его напарник, привстав со служебного сиденья, обнял меня за плечи и тихо пояснил: – Ну, успокойся, браток, че уж теперь? Там они микрочип повесили – если масса изменится, все взлетим в небеса…

Вырвавшись из объятий второго водилы, я несколько раз лупанул кулаком по панели управления – дверь всхлипнула и отъехала. Я вывалился наружу под аккомпанемент отчаянных криков. Обнаружив на двери приклеенный жвачкой пластмассовый портсигар, я бросил его в салон и сообщил:

– Вот он, ваш микрочип. Кому вы верите? – и, отбежав от автобуса, начал всматриваться в темноту. Вскоре из салона повыбирались люди – шоферня, недоуменно переговариваясь, включила снаружи переноску и принялась ковыряться в моторе.

Сознание мое лихорадочно перебирало наиболее приемлемые варианты действий – надо же было что-то предпринимать! Изо всех сил напрягая извилины, я вскоре понял, что ничего хорошего придумать не могу, и заскрежетал зубами. «Господи!!! За что?» Я развернулся к автобусу и заорал на водителей:

– Какого хрена копаетесь?! Ремонтируйте живее!

Ехать же надо, сообщить! Они же, бля, с каждой минутой все дальше и дальше!

– Куда там ехать, – угрюмо пробормотал один из водил, – они двигун расстреляли. Ты посмотри, весь блок разворотило…

Упав на траву, я некоторое время стонал и бил кулаками оземь, затем вдруг представил себе: трясущиеся по колдобинам «Уралы», в кузовах которых бандиты терзают мою жену… Мне такого не могло присниться даже в самом страшном сне, небыль это, кошмар… Совершенно ничего нельзя сделать, даже если мне удастся добраться до трассы и остановить попутку. Пока я доеду до первого поста ГАИ, сообщу о случившемся, пока они там мне поверят, пока поднимут на ноги силы и средства, достаточные для надежного блокирования района и перехвата, – «духи» будут уже далеко. Я сел на колени и заплакал навзрыд. Если бы мои бойцы увидели меня сейчас, они бы не поверили глазам своим: никто никогда и нигде не видел, чтобы железный Сыч плакал, – не было на свете сил, чтобы вынудить его на это немужское дело…