Быль и миф Петербурга - Николай Анциферов

Далее тянулись дома Дворцовой набережной, за Царицыным лугом — Летний сад с летним дворцом. А еще далее, против Литейного моста — пушечный литейный двор. В окрестностях его, за Фонтанкой, Трезини отводил места царедворцам.[43]

Вот главные места заселения первоначального Петербурга. Сравним их с местами, заселенными до основания города Петрова. Вывод от этого сопоставления ясен: новый город оседал прежде всего на старых местах. В этом болотистом крае не было большого простора для выбора баз для нового строительства. Петербургу была дана первоначальная канва.

Заранее обдуманного плана застройки не было. Не на terre viergienne[44] создавался новый город. Его рост был предопределен не произволом сознательной воли, как бы сильна она ни была. Не по раз навсегда намеченному плану строился Петербург, но и не слепой случай рукововодил его судьбой. В исторических процессах случай приобретает только тогда значение, когда он попадает в русло действующих сил своего времени. Тысячи «случаев» исчезали бесследно, только те смогли отразиться на ходе исторических событий, которые соответствовали направлению творческих сил текущего момента. Поэтому нельзя одной только случайностью объяснять что бы то ни было в истории. С упорством стремились строители Петербурга овладеть ростом города, но органические процессы не поддаются полному подчинению сознательной воли. Возникают планы, но только частично находят свое воплощение. Происходит борьба, следы которой можно проследить на конфигурации города. Печать сознательно направленных стихийных сил, творивших Петербург, ясно запечатлелась на его регулярном облике, который так ярко свидетельствует о себе отсюда, когда на него смотреть с вышки Исаакия. Впечатление от стройных масс «архитектурного» в своем целом облика северной столицы навсегда врежется в память.

Мы видим отсюда и правильную планировку Васильевского острова и Адмиралтейство, главное здание морского порта, стянувшее к себе бесконечные проспекты: Невский, Гороховую, Вознесенский. В этот же центр упираются и Галерная и Миллионная. Его окружают: широкая Нева, Дворцовая площадь, Александровский сад и Сенатская площадь. Трудно найти лучше поставленное и подчеркнутое здание. Из этой полярной звезды исходят длинные лучи, открывающие прекрасные перспективы.

Весь облик города свидетельствует об участии в его создании сознательной воли. Вместе с тем, он говорит о чрезвычайно быстром росте, при котором только и возможен подобный размах. Большие масштабы осуществимы только при условии их быстрого выполнения. Стихийный рост, медленно совершающийся, их исказит.

Интересно сопоставить план Петербурга с другими городами, выросшими в грандиозные центры в эпоху капитализма, например, с Новым Орлеаном.[45] Мы увидим, что едва намеченное в Петербурге нашло здесь последовательное развитие, доведенное до утрировки. Мы найдем и адмиралтейскую звезду, распустившую здесь веером свои многочисленные лучи, найдем и шахматную доску Васильевского острова и рот Измайловского и Семеновского полка, чудовищно разросшуюся.

Петербург хранит на себе печать сознательной творческой воли, которая стремилась овладеть стихийным ростом города, как только было обеспечено его будущее. Грандиозные планы возникали один за другим. Попытки их осуществить обычно терпели крушение. Кое-что удавалось. Например, слияние Екатерининского канала с Мойкой и последней с Фонтанкой. Каналы окаймляют поясами левобережный город, подобно стенам старых городов, придавая совершенно особый характер плану города. Но и те проекты, которые потерпели крушение, оставили следы попыток их осуществления. Для примера вспомним смелый план Леблона[46] превратить Васильевский остров в подобие Венеции. Эту приморскую часть дельты предполагалось прорезать каналами, пересекающимися под прямыми углами. Создать каналы не удалось, но линии и проспекты Васильевского острова с их далекими перспективами своей сетью напоминают нам мечту Леблона.

Перейдем к итогам осмотра панорамы северной столицы.

Топография первоначального Петербурга отмечена нами рядом зрительных впечатлений.

1) Ландшафт: болотистая низина, на севере и юге небольшая возвышенность. Широкая многоводная река, образующая дельту. Море и остров Котлин. Тема беседы: географические условия и их значение для образования здесь большого города. Демонстрация карт: а) геологической, в) торговых путей, с) плана Петербурга.

2) Выделение мест, заселенных до основания Петербурга. Тема беседы: что представлял из себя этот край в эпоху господства шведов и каково было для них значение обладания им.

3) Место зарождения Петербурга и первоначальные места заселения. Тема беседы: характеристика роста города.

4) Общая характеристика облика Петербурга[47] (сличение плана Петербурга с планом Н. Орлеана).

II. ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ КРЕПОСТЬ

(Вопрос об основании Петербурга. Двойное назначение Петропавловской крепости. Можно ли считать ее Кремлем Петербурга?)

Вторую часть экскурсии следует начать на берегу Невы.[48] Лучше всего на Троицком мосту (встретивши группу у памятника Суворова). После впечатлений, полученных с высоты птичьего полета, очень ценно оказаться вблизи Невы, воспринять мощный напор ее вод, заключенных теперь в гранитные берега.

Созерцание реки приблизит нас к восприятию исконного ландшафта.

Обратим теперь внимание на оба берега реки. С одной стороны, прямая линия набережной, застроенной непрерывной цепью дворцов. С другой, суша разрывается двумя рукавами Невы, отделяющими Васильевский остров, Петербургскую сторону и Выборгскую сторону: все три части города столь различны! Остановим наше внимание на Петербургской стороне. Здесь всё противоположно левому берегу. Линии неправильны. Среди разбросанных низких домов, среди заборов отдельные высокие здания; много зелени. Это древнейшая часть города, впоследствии заброшенная.

Перенесемся теперь в глубь времён.

Представим себе за Марсовым полем мызу Канау, а на Петербургской стороне — Биркенгольм, чтобы воссоздать картину берегов в тот момент, когда сюда впервые прибыл Петр. Если смотреть вверх по течению, то мы сможем отметить, ориентируясь на силует Смольного собора, находившийся за ним Ниеншанц, осажденный в этот момент русскими войсками.

Петр с отрядом солдат предпринял рекогносцировку и направился к желанному устью Невы, подыскивая место, которое смогло бы оказаться подходящей базой для крепости. О городе с великим будущим можно было пока только мечтать. Реальной задачей являлось создание опорного стратегического пункта. Но значение взятия Ниеншанца учитывалось современниками, и Виниус писал, поздравляя Петра со взятием этой крепости: «этим городом отверзошася пространная порта безчисленных вам прибытков».[49]

Если смотреть вниз по течению, видно, у стрелки В. О. водораздел, от большой Невы отделяется малая. Там дальше, за мачтами уже недалёкое море. К нам ближе перед водоразделом — небольшой островок Енисари (Заячий). Над ним возвышается твердыня северной столицы — Петропавловская крепость. Перед нами над Невой выступают ее гранитные стены и бастионы, и над ними высоко вознесшийся золотой шпиль. Можем ли мы назвать ее Кремлем Петербурга? Найдем ли подле неё следы посада, окруженного слободками? Сможем ли вскрыть знакомые нам черты роста старорусского города?

Путь к крепости лежит через Троицкую площадь. Пока не следует на ней фиксировать внимания. Остановка перед деревянным мостом, ведущим на Енисары. Здесь легко разобраться в положении крепости. Вполне ясно вырисовывается ее островное положение. Рукав реки узкий, течение почти незаметное. Петербургская сторона, называемая в эпоху начала Петербурга Городской остров, в части, прилегающей к этому рукаву Невы, почти не застроена. С одной стороны, большая Троицкая площадь, далее Александровский парк. Перед ним несколько новых зданий. Но во всяком случае, характер изолированности, который предписывается стратегическими законами, сохранился в достаточной мере.

В виду того, что осмотр крепости является лишь элементом экскурсии, хотя и существенным, приходится из богатого материала произвести выборку, останавливаясь лишь на том, что является особенно характерным для облика крепости или существенным для нашей темы.

Пройдя Иоанновский равелин под Иоанновскими воротами, остановимся перед Петровскими воротами. По левую руку выступает Царский бастион, по правую Меншиковский, первый каменный бастион. Всех бастионов шесть; они носят названия наблюдателей за работами первоначальных земляных валов. Остальные четыре: Нарышкинский, Трубецкой (со стороны Невы), Зотовский, Головкинский (со стороны рукава). Перед нами каменные стены, постройка которых затянулась и была окончена в половине XVIII века, после их перестройки по проекту Ганнибала[50] (предка Пушкина). Если группа знакома с Кремлем, полезно сделать сопоставление впечатлений от крепости XVIII века с воспоминаниями о средневековом вале, зубчатых стенах и высоких башнях. После этого можно перейти к разбору Петровских ворот.