ФАНТАЗИИ И ПРАВДА "КОДА ДА ВИНЧИ" - Андрей Кураев

«Этерафаопе Аброн создал его голову, Мениггесстроеф создал его головной мозг, Астерехмен правый глаз, Фаспомохам левый глаз, Иеронумос правое ухо, Биссум левое ухо, Балбел пальцы левой руки, Крима ногти на руках, Астропос правую грудь, Барроф левую грудь, Баум правую подмышку, Арарим левую подмышку, Арехе живот, Фтхауэ пупок, Абенленархей костный мозг, Хнуменинорин кости, Агромаума сердце, Сострапал печень, Анесималар селезенку, Фопифро кишки, Библо почки, Эйло тестикулы, Сорма гениталии, Гормакайохлабар правое бедро, Небриф левое бедро…» (Апокриф Иоанна, 16).

Вся поэтичность гнозиса – в жажде бегства и развоплощения. Космос, порядок которого вдохновлял архаичных язычников, ими воспринимался как порядок тюрьмы.

«Гнозис» (знание) состоит в том, что человек должен понять свою иноприродность своему телу. Душа настолько отлична от телесного мира, что… Тут рождается два варианта поведения: радикальный аскетизм и безбрачие (вплоть до питья коктейля из спермы и менструальной крови в знак своего радикального отказа от деторождения). Или не менее радикальные извращения (как знак осознания того, что ничто плотское не может осквернить иноприродную и инопланетную душу).

О первом случае:

«Послушайте о том еще более ужасном, что осмеливаются они делать, если один из них проникнет нежданно истечением семени во вход влагалища и женщина станет беременной. Извлекши зародыш, чуть только могут ухватить его пальцами, они берут этого выкинутого новорожденного и замешивают его в ступе с помощью песта. Они вмешивают внутрь мед, перец, некоторые другие приправы, так же как и пахучие масла, чтобы не было рвоты. Приступая тогда к своему ритуальному сборищу, все эти последователи культа, созданного для свиней и собак, зачерпывают каждый пальцем частицу младенца, растертого в кашицу. Разом завершив это людоедское обжирание, они обращают к Богу тогда такую молитву: “Мы не были обмануты владыкой похоти, но собрали плод преступления брата”. Они верят, что это “пасха совершенная”…» (Епифаний. Панарий. 26, 5).

Надо заметить, что дошедшие до нас гностические тексты резко порицают подобного рода магию. Но из самого этого порицания следует, что в некоторых сектах она все же существовала.

«Фома сказал:

“Мы слышали, что есть на земле такие, которые берут мужское семя и женскую кровь месячных, кладут это в чечевицу и едят, приговаривая «Мы верим в Исава и Иакова». Подобает ли это или нет?”.

Иисус же разгневался на мир в тот час и сказал Фоме:

“Сей грех превыше всех грехов и беззаконий”» (Пистис София, 397) .

О втором варианте:

“Они (последователи гностика Карпократа – А. К.) в своем безумии дошли до того, что говорят, что им позволительно делать все безбожное и нечестивое. Потому, говорят они, только для человеческого мнения есть добрые и худые дела. И души до тех пор должны переходить из одних тел в другие, пока узнают всякий образ жизни и всякого рода действия (если только кто-либо в одно переселение зараз не совершит всех тех действий, о которых нам не следует не только говорить и слушать, но даже помышлять и верить, чтобы такие дела водились между нашими согражданами) для того, чтобы, как гласят их сочинения, их души, испытанные во всяком образе жизни, при своем исходе не нуждались более ни в чем; и об этом они должны стараться, чтобы в противном случае из-за того, что им еще нечто недостает для свободы, не пришлось опять быть посланными в тела” (св. Ириней Лионский. Против ересей. I,25,4).

Согласное изложение ереси Карпократа дает и св. Ипполит:

“В таковое [состояние], говорят они, перевоплощаются души, в той степени, насколько они совершат все возможные грехи. Когда же ничего [из грехов] не остается, тогда они освободившись, отправляются к тому, находящемся над миротворящими ангелами, Богу. И так будут спасены все души. Некоторые же [души] досрочно в одном пришествии (parousia) смешавшись со всеми грехами, не перевоплощаются, но отдав все долги, освобождаются, чтобы уже не возникать в теле” (Опровержение всех ересей 7,20; PG XVI, 3339). Аналогично излагают доктрину Карпократа Тертуллиан (О душе, 23-25), св. Епифаний Кипрский (Панарион, 27), Августин (О ересях, 8).

Но вот уж чего не было у тех людей, что создавали те «евангелия», которые Браун считает «изначальными» (с. 300), так это веры в то, что секс (банальный или ритуальный) «есть духовный акт. Совокупление было тем актом, через который мужчина и женщина познают Бога. Древние считали мужчину созданием духовно несовершенным до тех пор, пока он не прошел через плотское познание священного женского начала. Физическое слияние с женщиной было единственным способом сделать мужчину совершенным с духовной точки зрения, помогало ему овладеть гносисом, то есть знанием божественного» (с. 373). Так что здесь г-на Брауна можно поздравить с прямой ложью. Ради того, чтобы подфартить гиперсексуальным подросткам, он придумал басню о познании-через-секс у древних гностиков.

В очень глубокой древности действительно были и храмовая проституция и практика ритуального секса. Но это не было мистикой. Это были подражательные ритуалы: человек исполнял роль того или иного бога, отождествлял себя с ним в уверенности, что как удачно было божественное зачатие, так же удачно сложится и его новый жизненный цикл. Это не было мистикой в том смысле, что не было рассчитано на обретение человеком личного мистического опыта. Но как только люди открыли для себя транс и экстаз («измененные состояния сознания»), то тут же поняли связь этого опыта с сексуальным. Связь скорее негативную: чем больше сил ты тратишь на «обычный» секс», тем меньше вероятность того, что иная, духовная радость коснется твоей глубины. Оттого во всех мистических религиях мира область секса представляется минным полем для тех, кто делает обрести личный опыт, а не просто следовать традиционным ритуалам. «Сексуального дракона» надо приручить и преобразить. В несублимированном виде он просто ослепляет.

Оттого, например, индийские ученики – «брахмачарья» - дают обеты абсолютной чистоты («период обучения требует сексуального воздержания» ).

Так что не секс открывает путь к Богу. А уже обретенный «духовный опыт» придает смысл и сексу – в тех религиозных традициях, где это считается значимым (тантризм, например). Естественно, в этом случае секс становится весьма и весьма непростым делом. Но вот чего не было в истории религии – так это веры в то, что сам по себе коитус превращает юношу не в мужчину, а в «посвященного мистика»…

И все же где Христос человечнее – в церковном каноне или же в евангелиях, отвергнутых Церковью?

Ответ Брауна очевиден: он настаивает на том, будто гностики и созданные им апокрифы утверждали человечность Христа (вопреки ортодоксам, Христа обожествлявшим). Но в реальности все было наоборот: в гностических «евангелиях» почти ничего нет о земной жизни Христа (не все апокрифы написаны гностиками, некоторые, как раз те, где больше биографических подробностей, родом из простого фольклора). Уж точно там нет интереса к Его человечности. Христос гностиков – это дух, принявший оболочку человека для педагогических целей. Первая ересь, с которой стали бороться церковные «инквизиторы» - это гностическая ересь «докетизма». Согласно ей Христос казался человеком (греческое докео означает кажусь) но не был им. Даже для церковных людей было непросто усвоить полноту человечности Христа.

Вся эпоха великих догматических споров первого тысячелетия – это сомнения именно об этом. И тут один Вселенский собор за другим утверждает:

 Христос «воплотился» (1 Собор);

 «вочеловечился», то есть принял не только плоть, но и душу человека (2 Собор);

 Его человечность не была преградой для того, чтобы Ему быть Богом (3 Собор);

 человеческое начало воспринято Богом во Христе навсегда, а не на время и без всякого изъяна (4 Собор);

 человеческая душа Христа была создана в минуту Его земного зачатия, а не пришла из иных миров (5 Собор);

 человеческая природа Христа обладает собственными желаниями и действиями (6 Собор);

 Христос вполне человек и потому может быть изображаем (7 Собор).

Даже у церковных писателей 3 века Божественность Христа сильно затеняла Его человечность. В третьем веке, пожалуй, лишь Ориген ясно учил, что у Христа была человеческая душа. Что же тогда говорить о супер-«духовных» еретиках-гностиках! Понятно отсюда же, сколь далек Браун от истины, когда утверждает, что до императора Константина христиане видели во Христе просто смертного человека, и лишь в 4 веке император решил Его обожествить. Можно привести сотни цитат из авторов 1-3 столетий (в т.ч. и Оригена), в которых ясно исповедуется божественность Христа.

Если же некоторые гностики и не видели во Христе Единого и Высшего Бога, то они и не описывали его «как простого смертного» (с. 283), но помещали его в ранг ангелов-эонов.