Настоящий формидабль. Часть 3 - Даниил Курсовский

— Слава, ты куда? — удивилась Оливия. — Тебе же выступать уже через два номера!

— Два с половиной! — быстро ответил я. — Успею!..

И я помчался по школьным коридорам как спринтер.

Шурочка встретила меня с совершенно сияющим видом.

— Какое оно хорошенькое! — воскликнула она.

— Ты лазила в пакет! — обвиняюще сказал я.

— Ну, Славочка, разве я могла удержаться! — невинно захлопала глазками Шурочка. — Ты что, в своем новом номере играешь девочку?

— Да! И мне нужно срочно переодеться! У меня буквально семь минут!

— Ой, давай я тебе помогу! — подскочила Шурочка.

Мы вошли в кабинет директора. Я моментально начал раздеваться. Тут было уже не до стеснения. А Шурочка в это время освободила из пакета наряд Мишель. Оказалось, что мама вложила в пакет и ее кружевные панталоны, и ленты для бантов!..

— Какая прелесть! — воскликнула Шурочка, взяв панталоны в руки и бросив на меня довольно странный взгляд.

Уж не знаю, о чем она там подумала, но я надел эти панталоны сверху своих обычных трусов.

А вот платье Мишель мне помогла надеть Шурочка. Она засуетилась вокруг меня, помогла мне его застегнуть, усадила на стул и в один миг соорудила в моей прическе два пышных банта.

— Губки! Глазки! — воскликнула она затем, и сбегала в приемную за своей косметичкой.

— Времени нет! — сказал я.

— Есть! Я мигом! — бодро отозвалась Шурочка.

И тут же подкрасила мне губы и глаза.

— Взгляни! — поднесла она к моему лицу карманное зеркальце.

— Классно! — сказал я, увидев свое отражение. — Молодец!

Из зеркальца на меня вновь смотрела Мишель! Причем Шурочка ухитрилась сделать ее одновременно и сущим ангелочком, и чертенком в юбке. И как это она вот так, по одному платью, поняла ее образ?..

Я похлопал глазками и сделал губки бантиком.

Шурочка захихикала.

— Какая ты лапочка получилась! — воскликнула она. — Ой, а туфельки?!

Я ошеломленно посмотрел на нее. И в самом деле, мои кроссовки мало подходили образу Мишель. А ведь сейчас мне нужно было показать Мишель со сцены, а не где–нибудь в домашних условиях, перед своими!..

— Вспомнила! — вдруг просияла Шурочка. — Дежурные мне сдали забытый пакет!

И Шурочка вновь унеслась в приемную, вернувшись с парой милых девчачьих туфелек, даже с пряжками.

К счастью, они оказались мне в самый раз. Надо же, какая удача!

— Елки! — воскликнул я. — Я уже опаздываю!

— Что это за выражение — «елки» — для приличной девочки? — наставительно спросила Шурочка.

И захихикала.

— Пошли! — сказала она, беря меня за руку. — Мы должны успеть!

— А ты–то куда? — удивился я.

— Туда! В актовый зал! — целеустремленно заявила Шурочка. — Не могу же я пропустить такой номер. Я чувствую, это что–то совершенно необыкновенное!

И мы с Шурочкой понеслись по коридорам обратно к актовому залу.

Хорошо, что еще продолжался урок! Навстречу нам попались всего две старшеклассницы. Увидев меня в образе Мишель, они переглянулись и заморгали, явно пытаясь понять, что в школе делает эта девочка в таком очаровательном и абсолютно несовременном наряде.

За кулисы мы с Шурочкой вбежали как раз вовремя! «Утята» уже заканчивали свое выступление. Публика поблагодарила их дружными аплодисментами.

И, пока они звучали, я подозвал Оливию, сначала просто вытаращившую на меня глаза, и шепотом быстро ее проинструктировал.

Радостные «утята» вернулись за кулисы, Оливия вышла на сцену. А я притаился у щелки в кулисах, чтобы посмотреть на первую реакцию сами понимаете кого!..

— Следующий номер — очень необычный! — звонко объявила Оливия. — Его исполняет народный артист нашей школы Слава Студеницын!..

Про «народного артиста» я ей ничего не говорил! Сама придумала!..

Впрочем, это определение явно очень понравилось Амалии Захаровне. Она еле заметно улыбнулась и кивнула. А вот на лице Елены Павловны появилось ироническое выражение.

Оливия продолжала чуть тише, интригующим тоном:

— Итак, уважаемая публика, представьте себе — Франция. Девятнадцатый век. Две воспитанницы школы для девочек, Мишель и Жюли, отправились прогуляться. О том, что с ними случилось во время этой прогулки, расскажет Мишель!..

Тут Оливия захихикала и убежала обратно за кулисы.

А я, слушая, как громко бьется мое сердце, медленно вышел на авансцену…

6

Я дико волновался!

Для того, чтобы справиться с волнением, я потупил взор, неторопливо разгладил свое платье, покачался из стороны в сторону, чувствуя, как взлетают и опадают невесомые нижние юбки, придал своему лицу как можно более невинное выражение и только после этого решился взглянуть в глаза публике.

Амалия Захаровна смотрела на меня с неприкрытым восторгом!

Помощница Е. П. открыла рот от изумления.

Мужчина — нынешний принц и будущий король — весь подался вперед и открыто наслаждался происходящим.

А Елена Павловна была озадачена и явно не знала, как воспринимать происходящее.

Ну что ж, уже неплохо!

Я взглянул прямо в лицо Елене Павловне, состроил губки бантиком и похлопал глазками. Мое дикое волнение сменилось артистическим вдохновением. Мишель вступила в свои права!

Е. П. растерянно улыбнулась и слегка порозовела.

Хорошо, очень хорошо!..

Глядя прямо в лицо Е. П., я умильно улыбнулся и вновь похлопал глазками.

Помощница Е. П. не удержалась и хихикнула. Принц–король рассмеялся. Е. П. бросила на него озадаченный взгляд.

Замечательно, просто замечательно. В мощной обороне Е. П. начала образовываться брешь!..

И тогда я начал, как можно более пискливым голоском:

— Ах, мадам Марго, мы с Жюли только что вернулись с прогулки… Да, мадам, вы же нам разрешили прогуляться!.. И вот мы с Жюли пошли, и, это… заглянули в сад по соседству… Нет, мадам, мы не прыгали через забор! Мы вошли в калитку. Она была почему–то открыта. Этот сад, мадам, он такой красивый! Там растут пышные розовые кусты. Они, мадам, знаете ли, очень напоминают мне панталоны Жюли! Да–да, мадам, эти самые кусты — они ведь все усыпаны миленькими розочками! Прямо как любимые Жулькины панталоны!

Принц–король повертел головой, довольно громко произнес: «Во дает!..», и рассмеялся.

И этот смех тут же подхватил целый хор голосов, но вовсе не из зала.

Я бросил взгляд по сторонам. Все наши артисты — Эльвира, Оливия, Жека, Вадим, Мила, Лиля, Лина, Света и даже маленькие «утята» со своей классной руководительницей Валентиной Александровной — все они торчали в кулисах, даже и не думая о том, что их видно зрителям! Из–за спины Валентины Александровны выглядывала Шурочка.

Впрочем, избранная публика в зале не обращала на публику в кулисах никакого внимания.

Общим вниманием всецело завладела Мишель!

Я вновь захлопал глазками и задрал голову, уставив глаза в потолок. Мишель искала яркие слова и образы, чтобы лучше передать мадам Марго все то, что произошло с ней и Жюли в саду!..

Краешками глаз я уловил, что публика в кулисах принялась вытягивать шеи, чтобы лучше увидеть все мои гримаски.

И тогда Амалия Захаровна сделала великолепную вещь. Она одними только глазами послала Валентине Александровне ясный сигнал. Та кивнула и сказала «утятам» вполголоса:

— Дети, за мной!

И «утята» вместе с Валентиной Александровной вышли из–за кулис, и по боковой лесенке со сцены спустились в зал! А за ними в зал перешли и все остальные наши артисты вместе с Оливией.

Пока они рассаживались позади Амалии Захаровны и троих членов делегации, я на сцене держал паузу — играл платьем, строил гримаски и шумно вздыхал, настраиваясь на продолжение рассказа.

И вот все спустившиеся со сцены расселись и с предвкушением уставились на меня.

— Ах, мадам, эти ее панталоны, в миленьких маленьких розочках! — пропищал я. — Жюли так их оплакивает! Почему оплакивает?… Ах, мадам, с ними, знаете ли, произошел прискорбный случай!..

«Утята» засмеялись, принц–король радостно подхватил этот смех. Открыто рассмеялась и Амалия Захаровна, и даже помощница Е. П.

А вот сама Е. П., нервно облизнув губы, смотрела на меня уже совершенно растерянно.

Я каверзно улыбнулся, и похлопал глазками прямо ей в лицо.

Е. П. нерешительно улыбнулась мне в ответ.

И это была уже совсем новая улыбка! Не благосклонно–вежливая улыбка чрезвычайно волевой женщины, которая держит все свои чувства в жесточайшей узде, а как будто бы первая в жизни улыбка младенца. Она — самая приятная, самая неповторимая, самая незабываемая для всех!

И тогда, для усиления эффекта, я состроил невинную гримаску, и сказал:

— Ах, мадам! Жюли — она ведь такая нежная, такая чувствительная!.. Она так из–за всего переживает!.. Вы же знаете, мадам…