Шанс (СИ) - Кристианна Капли

Когда президент появился на экране, в бокалах весело шипело шампанское — пузырьки газа поднимались вверх, к белоснежному покрову пены.

Последние слова поздравительной речи, куранты бьют заветные двенадцать ударов…

Десять!

Они улыбаются друг другу.

Одиннадцать!

Поднимают бокалы, готовясь встретить новый две тысячи шестой год перезвоном хрусталя.

Двенадцать!

Сладкий вкус шампанского. Моника его почувствовала, когда ангел, притянув ее к себе, впился в пухлые губы девушки жадным поцелуем.

Желание разлилось по венам — девушка прижалась крепче к юноше, запустив пальчики в его жестковатые волосы. Его же руки скользнули вниз по талии.

Поцелуй прекратился также внезапно, как и начался — Марк в один момент оторвался от губ Моники, и когда та наконец открыла глаза, лукаво усмехнулся:

— Мы сегодня просто люди. Не забыла?

— Нет.

— Тогда может еще шампанского?

Танцующие в темных глазах бесенята подсказали девушке — это только начало игры.

— Давай.

Хмель кружил голову, но еще больше опьяняла страсть, жаром бегущая вместе с кровью по артериям. Она сладким туманом заволокла сознание, обнажила скрытые доселе желания, толкая к их исполнению.

Прикосновение прохладных пальцев к разгоряченному телу, то нежные, то страстные поцелуи, крепость мужского тела, прижимающего к себе женское, ее тонкие пальцы…

Она жадно хватала воздух, когда мужские пальцы сжали небольшую упругую грудь, и когда ангел слегка прикусил затвердевший сосок. Ногти сильнее впились в кожу на спине, оставляя после глубокие следы-полумесяцы, как только рука, еще недавно сжимавшая грудь, спустилась вниз: скользнула по животу, задержавшись и обводя пупок, затем игриво проводя прямую линию, спустились к лобку и, наконец, достигла заветной цели.

Приглушенный стон сорвался с ее губ, когда следом за пальцами, туда проник и язык Марка… Стеснение, вызванное ранее неизведанной лаской, почти сразу же было смещено наслаждением. Где только ангел этому научился, осталось для девушки загадкой, хотя она особо и не задавалась этим вопросом.

Она стонала, сжимая то и дело простыни, а он продолжал ее ласкать, обхватив узкие бедра.

Где-то там вдалеке лаяла собака, шумели машины, проезжая мимо дома, смех доносился из соседней квартиры, но это все доносилось лишь отголосками, будто комнату накрыл стеклянный купол.

Горячие дыхание партнера, сбивчивое и частое. Сердце, которое будто кувалда, билось в груди. И желание ощутить его, терзало изнывающее тело.

— Так, ведь нельзя да? — прижимаясь к нему крепче, прошептала Моника.

— Нельзя.

— Но…

— Забудь обо всем… Просто забудь…

И она забыла — не насовсем, на короткое время. Отпустила все то, что сдерживало ее… полностью отдалась ему и бурлившей внутри страсти.

Когда он вошел в нее, Моника сильнее прижала к себе мужчину, но вот короткая вспышка боли прошла, и её объятия стали расслабленней.

— Не уходи… — страх смерти и одиночества для нее сплелся в один тугой клубок, который то и дело давил в груди, напоминая о себе.

Вот, и сейчас настал этот момент, когда Моника испугалась потерять то единственное, что обрела, стоя почти у самого конца своего пути.

— Не уйду.

Просить смерть задержаться, потому что рядом больше никого нет. Она останется, потому что так же одинока…

Ирония циничной госпожи Судьбы, решивший в шутку соединить двоих и посмотреть, что из этого выйдет.

Не даром говорят, что утро вечера мудрее — утром приходит осознание: совершил ли ты ошибку или наоборот выбрал правильный путь. В ошибки Моника не верила. Она считала, что человеку всегда предоставлен выбор, и то, что мы все подразумеваем под ошибкой, есть ни что иное, как результат, не оправдавший наших ожиданий.

Она лежала, боясь открыть глаза. Было страшно: вчерашнее может навсегда останется в прошлой ночи или дать начало чему-то новому… Неизвестность пугала: вдруг крылатый одумается и оттолкнет ее, понимая, что вчера перешагнул невидимую черту. А в том, что Марк поймет, что у него под ногами зыбкая почва, Моника не сомневалась.

Рука ангела лежала на ее талии, сам он спал рядом. Хотя девушка ни разу не видела его спящим, поэтому возможно, он просто лежал и ждал её пробуждения.

— Марк?

— Что? — он действительно не спал все это время.

— Произошедшее вчера… — она замолчала, почувствовав, как его пальцы легонько пробежали по спине: от плеча до поясницы, нежные, даже слегка игривые касания. Это был своего рода ответ на ее так и не произнесенный вопрос.

— Мне очень понравилось, — она повернулась на другой бок и оказалась в кольце его сильных рук, уже не таких холодных, как раньше. На губах ангела заиграла уже знакомая Монике лукавая полу-улыбка.

— Тогда можем повторить? — предложение было подкреплено нежным поцелуем.

— Почему бы и нет? — в тон ему ответила Моника и в следующую секунду ангел снова прижался к ее губам в страстном поцелуе.

Так началось утро первого января две тысячи шестого года.

А январь пришел внезапно — декабрь пролетел незаметно, и все чаще Монику посещала мысль, что это были самые счастливые дни в жизни. Марк оставался в облике человека, и девушка, находясь в коконе счастья, почти забыла, кем является ее любовник на самом деле.

Влюбленность будто открыла второе дыхание, а за спиной выросли крылья. Пусть данные сравнения и типичны при описании столь прекрасного чувства, как любовь, или подобного ему — влюбленности, однако Моника действительно была окрылена.

И ее друзья, те самые, что остались рядом, узнав о болезни, врачи, к которым на приемы наведывалась девушка, родственники, с кем редко, но виделась, — все отметили, что она выглядит чудесно.

Может, болезнь отступила перед любовью?

Однако жизнь не сказка… и червь продолжал грызть организм изнутри. Он словно термит тихо делал свое дело, терпеливо ожидая результата трудной работы — краха всей конструкции, о чьи подпорки он так старательно точил зубы.

Иллюзия счастья разбилась в самый нежданный момент, как это обычно и бывает… оставив после себя только поблескивающие в свете воспоминаний осколки.

— Ты будешь кофе?

Марк сидел за столом и смотрел в окно. Сегодня он был необычно мрачен и молчалив, прямо как в первые дни их знакомства. Моника давно не видела его таким, и змея тревоги, все это спящая, неприятно шевельнулась в пробуждении.

— Что? — он выплыл из своих раздумий только, когда девушка повторила вопрос. — Кофе? Да, с сахаром.