Очерки истории банковской системы России. 1988–2013 гг. - Симонов Николай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Второй этап – 1995–1998 годы – характеризуется переходом от модели инфляционного роста к модели финансового арбитража (arbitrage) – одновременной (с небольшим временным разрывом) покупки и продажи в спекулятивных целях одного или нескольких схожих финансовых инструментов (иностранная валюта, векселя, государственные облигации и корпоративные акции).
Весной 1994 года, когда Центробанк прекратил рефинансирование банков, а резервные требования были увеличены и распространены на существенную часть валютных пассивов, надеждам банкиров на спокойную жизнь пришел конец. Всего за один день (11 октября 1994 года) на фондовой бирже ММВБ курс доллара вырос более чем на 27 % (с 3081 рубля до 3926 рублей за доллар). Спрос на валюту достиг рекорда – $335,7 млн. долларов при предложении всего $24–25 млн.
После кризиса 11 октября 1994 года («черный вторник»), в рукотворном характере которого теперь уже мало кто сомневается, по стране прокатилась первая волна банковских банкротств. Государство и общество взирали на это безучастно, если не со злорадством. Во второй половине 1995 года Центробанк отказался от эмиссионной поддержки доллара и прекратил поддерживать рынок межбанковского кредитования (МБК). 24 августа 1995 г. («черный четверг») рухнул МБК. По стране прокатилась вторая волна банковских банкротств.
За счет конкурентных преимуществ нерыночного характера в 1995–98 гг. быстро подрастала группа банков общефедерального значения, которые денежные власти поспешили объявить «системообразующими». И сделали все возможное, чтобы заинтересовать эти кредитные организации в необходимости перераспределения активов в пользу ГКО – ОФЗ, которые стали самыми высокодоходными и высоколиквидными финансовыми инструментами. 17 августа 1998 года («черный понедельник») рухнул рынок ГКО – ОФЗ. Вслед за этим произошла пятикратная девальвация рубля и, почти все банки общефедерального значения оказались банкротами. Всего же в результате кризиса 1998 года перестали существовать 495 банков – треть банковского сектора.
Предпосылки, условия и причины возникновения финансового кризиса 1998 года и значение его банковской составляющей по-прежнему остаются предметом острых дискуссий[18]. К этому сюжету, столь еще недавнему и совсем не остывшему привлечено внимание многих публицистов и общественных деятелей – участников событий. Экс-министр экономики РФ Е. Г. Ясин в книге «Российская экономика: Истоки и панорама рыночных реформ» (М.: «ГУ ВШЭ», 2003.) утверждает, что кризиса 17 августа 1998 г. в России могло бы вовсе не быть: если бы рынок ГКО не был полностью открыт для нерезидентов, и если бы так не упали цены на нефть. Угроза финансового кризиса 1998 года, по его мнению, таилась во внутренних факторах, и прежде всего – в перманентном бюджетном кризисе, обострившемся в период избирательных кампаний 1995–1996 гг.
В 2000 году, когда банковская система России оправилась от кризиса 1998 года, начинается третий этап ее развития, который продолжается и по настоящее время. Важными событиями, предваряющими его начало, являются реструктуризация и рекапитализация кредитных организаций и подготовка к созданию системы страхования вкладов. Эти события получили широкое освещение в СМИ и на страницах научных журналов[19].
В 2003 году в издательстве «Манускрипт» вышла монография доктора юридических наук А. В. Турбанова «Концептуальные основы создания и функционирования системы страхования банковских вкладов в Российской Федерации (административно-финансовый аспект)». Ее автор – бывший депутат Государственной Думы, экс-заместитель председателя Банка России, экс-генеральный директор Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО) и теперь уже экс-глава Агентства страхования вкладов (АСВ). Фактически он сам, любимый, оценивает свою деятельность на ответственной должности руководителя АРКО и АСВ и эффективность проведенной Правительством и Центробанком работы по восстановлению банковской системы после кризиса 1998 года. Разумеется, только позитивно. Кто-то, наверное, скажет, что это нескромно, но, по моему мнению, это – просто замечательно, когда руководитель государственной корпорации имеет возможность писать научные монографии: – значит, его подчиненные сами успешно справляется со своими задачами.
На третьем этапе развития банковской системы доминирующей является модель финансового посредничества. Если до кризиса основным потребителем кредитных ресурсов через рынок ГКО – ОФЗ выступало Правительство – его доля к концу 1998 года достигала трех четвертей внутреннего кредита, то с 2001 года основным заемщиком стал частнохозяйственный сектор экономики. Начиная с IV кв. 2000 года основным источником доходов банков становится кредитование, которое устойчиво растет, в отличие от предыдущих периодов, когда доходы извлекались в основном из валютных операций и операций с государственными облигациями[20].
В 2001 году удельный вес кредитов в совокупном портфеле активов банковской системы увеличился до 50 %. По структуре портфеля активов российские банки стали все больше походить на кредитные организации развитых стран. Но одновременно возросли кредитные и прочие рыночные риски. По оценке международного рейтингового агентства Fitch, значительные риски появляются, если темпы роста кредитов частному сектору превышают 15 %. В России же этот показатель уже в 2006 году составил 24 %.
Для третьего этапа развития банковской системы все более актуальными становятся проблемы организации эффективного риск-менеджмента и повышения качества корпоративного управления. Поясним, вкратце, что это означает. Чтобы получать прибыль, банк должен вкладывать имеющиеся в его распоряжении средства в различные активы. Но если инвестиции составляют слишком большую долю его средств, банк рискует оказаться неплатежеспособным в период, когда значительная часть вкладчиков и инвесторов пожелают забрать свои средства. С другой стороны, если резервы, созданные на случай неожиданного оттока капиталов, слишком объемны, снизжается прибыль. Таким образом, основная задача ведения банковского бизнеса – найти то оптимальное состояние системы, при котором достигается баланс между стремлением обеспечить максимальную эффективность вложений и не утратить платежеспособность[21].
Многие банкиры придерживаются консервативной стратегии развития бизнеса, полагая, что самое главное – не допустить падения ликвидности до уровня, приводящего к нарушению установленных нормативов. При этом значительные денежные ресурсы могут оставаться без движения, принося только убытки, поскольку банки, уплачивая проценты по привлеченным средствам, не получают от них прибыли, необходимой для покрытия данных расходов.
Другой опасной стороной неэффективного управления собственными и привлеченными ресурсами является систематическое погашение разрывов ликвидности за счет новых вкладчиков и кредиторов, в результате чего возникает вероятность создания депозитной пирамиды, которая, рано или поздно, обрушивается. Часто, в связи со снижением прибыли банки начинают жестко контролировать издержки, пока не наступает такой момент, когда сократить их можно только масштабированием, то есть путем увеличения собственного капитала и расширения бизнеса, или – уходить с рынка.
В начале XXI века России, как и на Западе, сложилось направление научной мысли, которое называется «алармистским» (от английского слова “alarm” – тревога). Его сторонники доказывают, что нынешняя мировая валютно-финансовая система находится в конечной фазе развивающегося всеобщего финансово-экономического кризиса[22]. Основанием для столь мрачных прогнозов является несоответствие между возрастающими темпами прироста финансовых агрегатов и снижающимися темпами производства физических товаров[23]. Начиная с 2007 года врагом номер один у алармистов становятся непредсказуемые и необузданные транснациональные финансы и их подручные – спекулятивные хедж-фонды. В последнее время риторика алармистов уже неотличима от риторики левых антиглобалистов, даже если они выступают с консервативных и прокапиталистических позиций[24].