Охота за «Красным Октябрём» - Том Клэнси

– Пожалуй, – согласился Путин. – Вы никогда не бываете довольны, товарищ командир. Наверно, люди, подобные вам, и являются двигателями прогресса, заставляют всех нас идти вперёд.

Оба хорошо знали, почему советские подводные лодки проводят так мало – всего пятнадцать процентов времени – в море, и это не имело никакого отношения к удобствам, с которыми размещалась команда. На «Красном Октябре» находилось двадцать шесть ракет типа «морской ястреб», СС-Н-20, каждая из которых несла по восемь разделяемых боеголовок индивидуального наведения мощностью в пятьсот килотонн. Эти ракеты были способны уничтожить двести городов. Бомбардировщики наземного базирования могли проводить в воздухе считанные часы, затем им приходилось возвращаться на аэродромы. Ракеты, размещённые вдоль главных советских железнодорожных магистралей, протянувшихся с Запада на Восток, находились под контролем военизированных частей КГБ, готовых принять экстренные меры, если какой-нибудь командир ракетного полка вдруг осознает, какая гигантская мощь в его руках. А вот подводные ракетоносцы уже по определению находятся вне всякого контроля с суши, и их задача только в том, чтобы оставаться невидимыми.

Размышляя об этом, Рамиус изумлялся тому, что правительство вообще решилось обзавестись кораблями такого типа. Их экипажам приходилось безоговорочно полностью доверять. Вот почему они выходили в море реже западных кораблей такого же класса, и, когда находились в море за пределами контроля с суши, на борту рядом с командиром всегда был замполит – что-то вроде второго капитана, на которого каждый раз оглядывались, одобряет ли он приказ.

– Неужели, Марк Александрович, вы решились бы на двухмесячный поход с этой деревенщиной?

– Вы ведь знаете, я предпочитаю иметь дело с полуобученными новобранцами. Их легче переучивать. К тому же у меня свой собственный способ делать из этих парней настоящих моряков. Возможно, я тут грешу культом личности!

Путин засмеялся и закурил сигарету.

– Вы думаете, об этом неизвестно, Марк Александрович? Но лучше вас у нас на флоте нет учителя, да и ваша преданность ни у кого не вызывает сомнений.

Это было правдой. Рамиус воспитал сотни офицеров и матросов. Теперь они служили на других подводных лодках, любой командир подлодки мечтал заполучить их к себе. Не менее парадоксальным было и то, что ему удалось окружить себя ореолом доверия в обществе, где люди вообще редко доверяли друг другу. Разумеется, Рамиус был преданным членом партии, сыном видного партийного деятеля, гроб с телом которого несли в последний путь три члена Политбюро, Путин поднял кверху палец.

– Вас следовало бы назначить начальником одного из высших военно-морских училищ, товарищ командир, – авторитетно изрёк он. – Там вы могли бы лучше проявить свои способности на благо нашего государства.

– Нет, Иван Юрьевич, я – моряк. Всего лишь моряк, а не школьный учитель, что бы там ни говорили обо мне. Умный человек знает пределы своих способностей. – А смелый использует предоставившиеся возможности, подумал капитан. Все офицеры, находящиеся сейчас на борту «Красного Октября», в прошлом служили под его командованием, исключение составляли трое молодых лейтенантов, но и они будут исполнять приказы командиров так же беспрекословно, как все сопливые матросы, как и корабельный доктор, от которого мало что зависит.

Хронометр пробил четыре часа.

Рамиус встал, подошёл к сейфу и набрал свою комбинацию из трех цифр. Путин последовал его примеру, и капитан потянул ручку на круглой дверце сейфа. Внутри лежал запечатанный конверт из плотной бумаги, а также четыре книги с ключами к шифрам и координатами целей для корабельных ракет. Рамиус достал конверт, затем закрыл дверцу сейфа, повернул ручки обоих цифровых замков и снова сел.

– Итак, Иван Юрьевич, как вы полагаете, в чём суть наших приказов? – подчёркнуто высокопарно спросил Рамиус.

– Выполнять свой долг, товарищ командир, – в тон улыбнулся Путин.

– Совершенно верно. – Рамиус сломал восковую печать на конверте, извлёк оперативный приказ на четырех страницах и быстро прочитал. Ничего сложного.

– Нам приказывают следовать в квадрат 54–90, где состоится встреча с нашей ударной подлодкой «В. К. Коновалов» – её командиром недавно назначен капитан второго ранга Туполев. Вы знакомы с Виктором Туполевым? Нет? Виктор будет изображать противника, намеренного вторгнуться в наши воды, и мы проведём четырехдневные учения по обнаружению и слежению. Туполев попробует преследовать нас – если сумеет. – Рамиус усмехнулся. – Парни из дивизиона ударных подводных лодок все ещё не могут найти способ, как обнаруживать нашу подлодку с её новым движителем. Не удастся это и американцам. Мы должны ограничить свои действия квадратом 54–90 и прилегающими к нему. Это несколько упростит задачу Виктора.

– Но вы не допустите, чтобы он нас обнаружил?

– Нет, разумеется, – фыркнул Рамиус. – Обнаружить нас? Виктор когда-то учился у меня. Нет, Иван Юрьевич, противнику никогда нельзя уступать, даже во время учений. Уж настоящий-то противник нам точно не уступит! Стараясь отыскать нас в морских глубинах, Туполев приобретает практику, столь необходимую для поиска вражеских подводных ракетоносцев. Впрочем, у него неплохие шансы обнаружить нас – в конце концов, район учений ограничен девятью квадратами, а это всего лишь сорок тысяч квадратных километров. Посмотрим, чему он научился, плавая вместе с нами, – ах да, в то время вы ещё не служили со мной. Туполев плавал у меня на «Суслове».

– Мне кажется, вы чем-то разочарованы?

– Нет, ничуть. Эти четырехдневные учения с «Коноваловым» будут интересными. – Вот ведь мерзавец, подумал Рамиус, ты отлично знал содержание приказов и слышал, разумеется, о Викторе Туполеве. Брехло проклятое! Пора действовать. Путин докурил сигарету, допил чай и поднялся. – Значит, мне снова выпало счастье наблюдать за действиями искусного командира подводной лодки, который будет водить за нос бедного мальчика. – Он повернулся к двери. – Я считаю… – Замполит не успел закончить фразу. В тот момент, когда он сделал шаг от стола, капитан сильным пинком сбил его с ног. Путин упал навзничь, Рамиус вскочил, сильные жилистые руки моряка схватили замполита за голову и ударили затылком об острый металлический угол обеденного стола. Быстрым движением Рамиус нажал на его грудь. Послышался сухой треск, и позвоночник замполита сломался на уровне второго шейного позвонка, там, где обычно ломается шея у повешенного.

Все произошло мгновенно. Путин попытался было крикнуть, безмолвно открыл рот, но тут же закрыл его, успев судорожно вдохнуть последний глоток воздуха – словно рыба, выброшенная на берег. Широко открытые глаза уставились на Рамиуса. В них не было даже боли – всего лишь удивление. Капитан осторожно опустил тело на плитки пола.

В последний миг на лице умирающего мелькнуло понимание, и тут же взгляд померк. Рамиус протянул руку и нащупал пульс. Прошло почти две минуты, прежде чем сердце замполита остановилось. Убедившись, что тот мёртв, капитан взял со стола чайник и пролил на палубу немного воды так, чтобы капли попали и на ботинки лежащего. Затем он поднял тело, положил его на стол и распахнул дверь.

– Доктора в кают-компанию, быстро! – прокричал он. Медпункт находился совсем рядом, и Петров появился через считанные секунды. Следом из центрального поста прибежал старпом Бородин.

– Я пролил чай, и он поскользнулся, – тяжело дыша и делая вид, что массирует сердце Путина, произнёс Рамиус. – Мне не удалось удержать его, и Иван Юрьевич ударился головой о край стола.

Петров отстранил капитана, развернул тело замполита, вспрыгнул на стол и встал возле него на колени. Разорвав ворот рубашки, он заглянул в глаза Путина. Зрачки были расширенными и неподвижными. Врач ощупал голову, шею и с мрачным лицом спустился со стола.

– Товарищ Путин мёртв. Перелом шеи. – Доктор пальцами закрыл веки покойному замполиту.

– Нет! Не может быть! – вскрикнул Рамиус. – Минуту назад он был жив! – Командир зарыдал. – Это я виноват. Я хотел удержать его, но не успел. Это моя вина! – Капитан рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями. – Моя вина, – повторял он, качая в отчаянии головой и как бы стараясь взять себя в руки. Представление получилось на славу.

Петров бережно положил руку ему на плечо.

– Это несчастный случай, товарищ командир. Такое случается даже с опытными людьми. Вы тут ни при чём.

Рамиус тихо выругался. Казалось, самообладание возвращается к нему.

– Неужели ничего нельзя сделать? Петров покачал головой.

– Это невозможно даже в самом лучшем советском госпитале. При переломе шейных позвонков смерть наступает практически мгновенно – зато безболезненно, – добавил врач в качестве утешения.