Наследник волхва - Вадим Иванович Кучеренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они помолчали. Потом старик осторожно спросил:
— А не проще ли проверить способность к деторождению будущей жены… до свадьбы?
— Никаких гарантий, — с досадой пожал плечами Иннокентий Павлович. — Я консультировался с врачами, самыми известными в этой области. Все они так мне и сказали, с некоторыми вариациями.
Нотариус хмыкнул, не зная, что сказать и чем утешить своего собеседника. А Иннокентий Павлович и не ждал от него утешения, он просто хотел выговориться, высказать то, что наболело и занимало его мысли уже много времени.
— Видите ли, уважаемый Мстислав Иванович, — понизив голос и опасливо глянув в сторону двери, произнес он, — в прошлом практически каждой современной женщины, даже молодой, есть темные пятна — любовники, венерические заболевания, аборты, выкидыши. Это ужасно, но это факт, подтвержденный медицинской статистикой. Всеобщая распущенность, вседозволенность, вопиющая безнравственность в обществе — все это ведет, и даже подталкивает, к раннему началу половой жизни… Вы меня понимаете?
Иннокентий Павлович вопросительно взглянул на старика, и тот кивнул, подчиняясь скорее его настойчивому взгляду, чем собственной воле.
— У многих из них впоследствии эти темные пятна превращаются в черные дыры, где бесследно исчезают здоровье и возможность не то что родить, а даже зачать ребенка. Сами они оправдывают это тем, что такова жизнь…
Иннокентий Павлович рассмеялся. Но это был неприятный смех, от которого любого, кто его услышал, могло бросить в дрожь.
Глава 2. Нотариус вспоминает
За дверью кабинета послышались странные звуки, будто там кто-то тихо всхлипывал и сморкался в платок. Иннокентий Павлович бросил подозрительный взгляд на дверь и даже привстал, и эти звуки сразу стихли. Зато раздались едва слышные торопливые удаляющиеся шаги. Иннокентий Павлович снова опустился на стул. Даже если это и была Эльвира, подслушивавшая их разговор с нотариусом, то все равно она узнала бы его содержание от Мстислава Ивановича, как только осталась бы с ним наедине, в этом Иннокентий Павлович не сомневался. Так что не стоило уличать старую деву перед ее работодателем в излишнем любопытстве и тем самым окончательно и бесповоротно портить с ней отношения. Это было бы не умно, а, как часто любил повторять сам Иннокентий Павлович, в жизни все должно быть разумно. Ведь любопытство сгубило даже праматерь всех людей, Еву, но когда ее обвинили в этом, то пострадала не только она, но и ее муж. Иннокентий Павлович не собирался идти по пути Адама, тем более в компании с Эльвирой.
— Не мы такие, жизнь такая, — задумчиво произнес Мстислав Иванович, ничего не услышавший и не заметивший. Он говорил с остановками, словно уставая от слов и набираясь сил в паузах. — Я нередко слышу это… Причем с каждым годом все чаще. Просто удивительно, насколько легко… И даже изощренно… Современные люди оправдывают свои слабости и прегрешения, даже самые ужасные. В мое время… Когда я был молод… Все было иначе.
— Я вижу, вы меня поняли, — удовлетворенно сказал Иннокентий Павлович. — Приятно говорить с человеком, который понимает тебя с полуслова.
— Не уверен, что это так, но то, что вы хотите, я, кажется, хорошо понял, — сказал нотариус. — Удовлетворите любопытство старика — у вас уже есть на примете та женщина, с которой вы готовы заключить брачный договор? Или это все, так сказать, только умозрительно?
— Есть, — кивнул Иннокентий Павлович. — Именно это и подвигло меня на такое решение. Она молода, красива и даже умна — настолько, насколько мне это необходимо в женщине. Я долго думал, взвешивал, анализировал — и решил связать с ней свою дальнейшую судьбу. Эта женщина устраивает меня во всех отношениях. Мне кажется, я ее даже люблю — разумеется, насколько это возможно в моем возрасте и с моим прошлым. Она словно подарила мне вторую молодость.
Он помолчал, словно давая собеседнику время обдумать свои слова, затем уже другим, скучным тоном продолжил:
— Однако, к сожалению, есть одно «но». Видите ли, уважаемый Мстислав Иванович, уже почти год мы живем вместе, в так называемом гражданском браке, но она все еще не забеременела. И это несмотря на то, что мы не предохраняемся последние шесть или семь месяцев. И данное обстоятельство не может не тревожить меня. — Тон его стал назидательным, словно он пытался убедить самого себя: — Любовь — это одно, а брак, целью которого является рождение наследника — совсем другое. В моем возрасте надо уже мыслить головой, а не другими органами. Вы согласны, Мстислав Иванович?
Губы старика едва заметно дрогнули, что должно было, вероятно, означать улыбку.
— Мне в моем возрасте ничего другого уже и не остается, — сказал он. — Так что я просто вынужден согласиться с вами, мой дорогой друг. Но все-таки… Любовь в браке — это немаловажно. — Нотариус помолчал, будто обдумывая какую-то мысль, а потом спросил: — Так вы серьезно опасаетесь, что ваша избранница не сможет подарить вам наследника?
— Более чем, — кратко ответил Иннокентий Павлович, всем своим видом давая понять, что ему неприятно обсуждать эту тему.
Но престарелый нотариус проявил настойчивость и задал ему новый вопрос:
— Вы уверены, выражаясь вашим поэтическим языком, что в прошлом вашей будущей жены есть… Или могут быть… Некие темные пятна… Способные превратиться в черную дыру?
— Нет, — неохотно ответил Иннокентий Павлович. — У меня нет абсолютной уверенности. Но есть подозрение. — Он наклонился к старику и заговорил так тихо, насколько это было возможно, чтобы его не смог услышать никто другой: — Когда мы с ней сошлись, она уже не была девственницей. Как она сама призналась, ее соблазнил на выпускном школьном вечере какой-то одноклассник после того, как она впервые в жизни выпила бокал шампанского и опьянела. Юный паршивец воспользовался этим…
Голос Иннокентия Павловича стал неприятно жестким.
— Когда я узнал об этом, то страшно разозлился. Хотел найти насильника и наказать. Даже предпринял некоторые шаги. Но, к сожалению, он погиб через несколько лет после того изнасилования в автокатастрофе… Ему повезло.
Иннокентий Павлович глубоко вздохнул, помолчал и через паузу, уже громче и без злобы, продолжил:
— Ну, да это дело прошлое. Когда мы познакомились, она встречалась с каким-то молокососом. Как уверяет, у них были чисто дружеские отношения. Разумеется, я потребовал, чтобы она прекратила эти свидания, какими бы платоническими они ни были. Она пообещала. Но кто знает, выполнила ли она свое обещание. И, главное, что было между ними в действительности. Я могу только верить ей на слово. Как вы понимаете, Мстислав Иванович, в данном случае презумпция
