Княжич - Владимир Георгиевич Босин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечером продолжилось застолье, только на сей раз за столом было много народу. Васькины побратимы и отцовские знакомцы.
А по душам удалось поговорить только на следующий день.
- Так ты хочешь одвуконь в Хлынов добраться? Не стоит, двое -лёгкая добыча для любой шайки, або волчьей стаи или просто жадных купчишек.
- Лучше подожди меня пару седьмиц и поедем вместе. Давно хотел побывать в ваших краях, посидеть за столом с Гришкой и Фёдором.
Как по мне, так страшно не хочется ждать столько времени, переживаю о своих. Но, наверное, он прав, Фёдор тоже отговаривал намедни от поездки вдвоём.
Тем более, что Василий обещал дать лошадей.
Слава богу, что Панкрат Васильевич умотал из города по делам, а Васька занимался своими и приходил поздно. Иначе пришлось бы свою печень повесить просыхать на плетень. Мы с Фёдором набирали боевую форму, с утра подолгу махали острым железом. Мой спарринг-партнёр говорит, что от пьяного матроса я уже смогу отмахаться, если тому свяжут руки, конечно. И я воспринял это как признание очевидных успехов. Просто уровень Фёдора как мечника чрезвычайно высок, он большой мастер, подобных я ещё не встречал. А когда тот показывал мастер – класс с двумя парными мечами, я просто наслаждался зрелищем, как цирковым чудом.
А когда я сменил партнёра, то понял, что с рядовым дружинником дерусь на равных. Это ежели по-джентельменски. А если как в бою, с подлыми ударами, зацепами и прочим, то тут я на высоте со своим борцовским прошлым.
Насколько я понял, до Хлынова огромное расстояние по местным меркам – почти 1200 вёрст. В среднем всадник делает 35–40 км в день. Итого почти сорок дней. Оказалось так, да не совсем.
Мы выехали целой кавалькадой в дюжину всадников и каждый одвуконь. То есть с запасными. Всеми дорожными заботами занят ближайший Васькин гридень. У нас с собой фураж и всё необходимое в дороге.
Первые два дня я терпел исключительно на силе воли. Когда основные лошади устали, мы только размяли ноги и пересели на запасных. В итоге в день проходили не менее 60 км. Причём на постой в деревнях останавливались дней через пять-шесть. Нужно же дать роздых и лошадям, и людям. Народ привыкший к такой манере передвижения. Ни тебе поезда с самолётом, ни кроссовера с мягким тёплым сидением. Это ещё лошадьми, готовкой и охраной занимались Васькины гридни.
А вечерами мы развлекались, строя предположения, кому же я так помешал, что меня заказали людоловам. На мою отмашку, что де может случайно на меня вышли степняки, Васька засмеялся:
- Тю на тебя, дурной. Да зачем ради тебя одного лезть льву в пасть, на чужую территорию. Тогда бы они под покровом ночи скрали бы твоих сельчан тоже. Всё навару больше. Нет, эти шли за тобой. Смотри, твоего товарища не пожалели, пристрелили, а к тебе отношение было совсем другое. Видать заказчик захотел, чтобы ты подольше помучался в рабстве то.
Когда до Вятки осталось всего – ничего, я перестал задаваться этими вопросами. Но для себя решил, что объявляться мне дома рановато.
- Пахомка, живой курилка, - я схватил стройного юношу в объятия. Даже слеза выступила от того, как тот был мне рад.
Мы подошли к Хлынову и сняли помещение в таверне, что в посаде. Я специально отсиделся в комнате, чтобы не прознали раньше времени.
Первым делом послал разведчика к Ирине, разузнать о ней. Удалось споить сторожа в её доме. Не любопытный типус попался, но поведал, что любовничка у хозяйки вроде не имеется. Неожиданного богатства она тоже не приобрела. Наоборот, с недавних пор зажимается с деньгами. Наверное, приработок от нашей аферы накрылся с моим исчезновением медным тазом. Но пока объявляться не буду, понаблюдаю. Месть – это блюдо, которое подают холодным. Для пригляда оставил мальчишку – подростка. Он будет наблюдать за домом женщины и его жителями. Но исходя из моей логики, Ирине не выгодно моё исчезновение.
Следующим на очереди оказался любезный Фома Андреевич Куратник, мой любезный соседушка. Вот он то более всех подозрителен.
Пахомка много чего порассказал об их житье-бытье. После моего исчезновения, а кроме нас пострадавших не было. То есть Шуда с Пахомом и мой холоп нашли убитого товарища, а также следы волочений со следами крови. Он обрывался у реки.
Они сразу поняли, что случилось. Но пока добежали до села, подняли народ и пустились вдогонку, похитителей и след простыл. Преследовали три дня на двух лодках, но далее много рукавов, опытные похитители исчезли без следа.
Поначалу ждали сведений с требованиями выкупа. Прошло три месяца, суда перестали подходить к моей пристани в первый же месяц после исчезновения. Пару караванов прошло в город, затем чинуши прозрели и потребовали привычную мзду. Купцы и перестали сворачивать в нашу сторону.
А дальше проявил свою гнилую сущность наш сосед, поначалу стал сманивать моих новиков. И это ему удалось, парни то оказались не удел. А моё возвращение было под большим вопросом. Трифону с трудом удалось забрать у них выданное мною оружие. Ушли не все, из двадцати пяти человек осталось восемь. Вместе с моими старичками получилась чёртова дюжина. Плюс три охотника во главе с Шудой, эти даже не сомневались, не побежали.
Дома стараниями моих ближников и Лукерьи всё вроде неплохо. А вот в селе не так радостно и замечательно. Фома Андреевич стал также сманивать моих смердов – арендаторов. Он нашёл общий язык со старостой моего села и теперь барщину вывезли по осени к нему. И часть смердов перебралась, прихватив выданный мною же инструмент.
Переварив полученную информацию, я задавил желание немедленно вскочить на коня и лихим наскоком напомнить о себе, чем немало удивил Василия с Фёдором.
А вот втроём с Пахомом и Федором поздним вечером мы смотались к моему селу. Там в укромном местечке прикопана кубышка с золотом. На чёрный день оставлял, вот он и настал. А денежка мне ой как сейчас пригодится.
Перво-наперво я наведался к посаднику под покровом темноты. Пожалился ему на несправедливость и татьбу.
- Да, не хорошо. Продать потомственного дворянина в рабство – смертный грех. Что делать собираешься?
Я выпросил его содействие в проведении
