Досье внеземных цивилизаций - Ф Биро

4 февраля 1600 года в замке Бенатек состоялась одна из тех встреч, которые меняют ход истории. В этот день молодой, двадцатидевятилетний немец Иоганн Кеплер поступил в ученики к величайшему астроному того времени датчанину Тихо Браге. Их сотрудничество продолжалось всего полтора года. Оно сопровождалось постоянны-" ми стычками и размолвками, поскольку оба астронома обладали прескверным характером, и прервалось со смертью Браге. Но совместная работа этих двух неистовых умов дала астрономии невероятный толчок. Тихо Браге привил порывистому, романтичному Кецлеру математическую дисциплину, без которой знаменитые "законы Кеплера" вряд ли появились бы. Не имея цифр и расчетов, собранных датским ученым, Кеплер не смог бы вычислить орбиты планет и вывести прославившие его фундаментальные законы:

1. Планеты движутся по эллипсам, в одном из фокусов которых находится Солнце.

2. Площадь, описываемая радиусом-вектором, проведенным от планеты к Солнцу, изменяется пропорционально времени.

3. Квадраты периода обращения двух планет вокруг Солнца соотносятся между собой как кубы среднего расстояния их до Солнца.

Чудо? Случай? Судьба? Семью годами раньше - а в масштабе тысячелетий практически одновременно с Кеплером - в Пизе явился на свет другой гигант мысли - Галилей. Астроном, неутомимый изобретатель, гениальный универсал, он первый понял, чем может быть полезен любопытный инструмент, о котором ходило уже много слухов. Этот инструмент изобрели в Голландии за год или два до того; он позволял смотреть на отдаленные предметы с увеличением. Галилей добыл его описание. Инструмент состоял из двух линз: выпуклой - объектива и вогнутой окуляра. Честолюбивому умельцу этого было достаточно. Он принялся за работу. Через несколько недель Галилей осторожно посмотрел в свою первую трубку: она давала трехкратное увеличение. Тогда глаза этого рыжеволосого угрюмого человека загорелись радостью. Он понял: добиться гораздо большего увеличения ничего не стоит.

Галилей продолжил работу, и 21 августа 1609 года представил инструмент, дающий тридцатикратное увеличение, дожу и Большому совету Венеции. Галилей понимал, что подобное изобретение может принести ему всемирную славу, а он к этому был неравнодушен. Телескоп, тотчас установленный на колокольне Святого Марка, произвел сенсацию. Со всех сторон сбегался народ поглазеть в него. Знатные люди расталкивали друг друга локтями. Каждый хотел хоть на миг увидеть неразличимые простым глазом

детали кораблей, еле заметных на горизонте, или рассмотреть в упор зевак на площади. Это был не просто успех, а триумф Галилея. Но на этом он не остановился.

Ученый направил телескоп на небо - и не поверил своим глазам! Луна оказалась не гладким шаром, как писал Аристотель, поверхность ее была шершавой, изрытой, усеянной множеством кратеров, покрытой горами и долинами. Млечный Путь - не белесым облаком, а собранием звезд. За несколько часов Галилей увидел на небе больше, чем все люди до него! Никогда, без сомнения, не доводилось никакому ученому сделать столько открытий за столь короткое время. В лихорадочном возбуждении исследователь за несколько дней открыл не только много новых звезд, но и четыре крупнейших спутника Юпитера, поныне называемых "галилеевыми", пятна на Солнце, фазы Венеры.

Изобретение телескопа наделало громадного шуму, вскоре появилось немалое число астрономов-любителей. Каждый хотел открыть собственную звезду. Ревниво относясь к своим открытиям, Галилей решил защитить их посредством анаграмм. Так, думал ученый, останется материальное свидетельство открытия, и в то же время оно останется секретным. В первый раз он применил эту хитроумную систему в августе 1610 года, вручив тосканскому посланнику для передачи Иоганну Кеплеру - близкому другу, но чересчур талантливому коллеге - записку следующего содержания:

SVAISMRMILMEPOETALEUMIBUNENUGTTAURIAS.

История умалчивает о лукавом прищуре в глазах Галилея, когда он передавал свое послание, но нам известно, с каким нетерпением бросился порывистый Кеплер решать головоломку, чтобы

узнать о последнем открытии приятеля. Несколько недель он бился напрасно. Наконец, у него получилась такая фраза на очень дурной латыни: "Salve umbistineum geminatum Martia proles", не имевшая ничего общего с настоящим смыслом: "Altissirnam planetam tergeminum observavi". Кеплер перевел свою фразу так: "Приветствую тебя, блестящий близнец, Марсов отпрыск" и решил, что Галилей увидел спутники около Марса. На самом деле надо было читать: "Я наблюдал высочайшую планету в тройственной форме". Галилей увидел кольца Сатурна и принял их за два выступа самой планеты.

Месяц спустя Галилей отправил Кеплеру и Джулиано Медичи другую анаграмму. Этого Кеплер уже не выдержал. Он послал Галилею довольно сердитое письмо, где, напомнив, что он "честный немец", просил не мучить его загадками. "Мать любви (Венера) видом подобна Цинтии (Луне)", - ответил ему Галилей. Для него это открытие - Венера имеет фазы, подобные лунным, .- имело принципиальное значение и служило неопровержимым доказательством того, что планеты обращаются вокруг Солнца. Значит, гелиоцентрическая система Коперника единственно верна.

Впрочем, Галилей сделал замечательные открытия еще до изобретения телескопа. Любознательность рано проснулась в нем. Галилею не было еще двадцати лет, когда во время службы, в Пизанском соборе он обратил внимание на качание люстры под потолком. Галилей начал многочисленные опыты и вывел первые законы земной меха-. ники: тело сохраняет состояние движения или покоя, пока на него не действует внешняя сила; естественным направлением движения является прямолинейное; брошенное тело движется по параболе.

Итак, Кеплер и Галилей жили в одно время, состояли в переписке, вместе боролись за Коперниковы идеи, но никогда не встречались. Один открыл первые законы, управляющие движеним небесных тел, другой - законы движения тел земных, но ни тому, ни другому не пришло в голову сопоставить эти законы. Это сделал Исаак Ньютон - величайший из всех, если на этом уровне мысли еще существует какаято иерархия. Ньютон родился в 1643 году - году смерти Галилея. Спустя сорок четыре года увидел свет его труд "Математические основы естественной философии". Отрывочные механические законы Кеплера и Галилея соединились - явилась механика. "Европейское чудо", длившееся меньше двухсот лет, сравнялось с греческим, продолжавшимся восемьсот. Коренной поворот в представлении о Вселенной совершился на четырех рычагах фундаментальных законах Ньютона:

1. Всякое тело удерживается в состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения, если к нему не приложена никакая внешняя сила (закон инерции).

2. Изменение скорости тела прямо пропорционально приложенной силе, обратно пропорционально массе тела и происходит по направлению прямой, по которой действует сила (F = mg, закон ускорения).

3. Действию всегда соответствует равное ему и противоположное противодействие.

4. Два любых тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной их массе и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними (закон всемирного тяготения).

Так закончилась первая часть этой чудесной истории. Земля теперь предстала просто большим твердым шаром, который неизвестно кто,

неизвестно когда и зачем запустил вместе с подобными телами (одни из них больше, другие - меньше) в вечный круговой путь вокруг Солнца. Любые судьи любых Галилеев стали отныне бессильны.

ВСЕ ВЕЛИКИЕ ВЕРИЛИ В ИНОПЛАНЕТЯН

Однако начались новые битвы. Их затевали потомки этих судей - тех людей, которые из поколения в поколение встают на защиту старого против самых новых и плодотворных идей, содействующих расцвету науки и прогресса. Время, конечно, работает против них. Мы уверены: когда-нибудь они будут вынуждены признать, что и жизнь существует не только на Земле, и разум - не привилегия лишь одних землян.

Во все эпохи умные и образованные люди - философы, ученые, писатели имели предчувствие, что в космосе обретаются другие живые существа. Их поражало созерцание природы, не отпускало невыразимое чувство, с ним связанное, мысль их возносилась, и они начинали верить во множественность обитаемых миров.

В "Ведах" - древнейшей из известных нам книг, соответствующей у индусов нашей Книге Бытия, - сказано, что душа после воплощения на Земле переносится к другим мирам. Индейцы, китайцы, арабы убеждены, что планеты играют в человеческой жизни важную роль, но их верования не доходят до представления о существовании там жизни, подобной нашей.

Среди же греческих философов о внеземном существовании размышляли очень многие. Такая возможность признавалась и всерьез рассматривалась еще со времен фалеса и ионийской школы. Анаксимандр и Анаксимен верили в существование иных обитаемых миров; после них так

же думали Эмпедокл, Аристарх, Левкипп. Что до Пифагора, то публично он преподавал расхожие теории того времени, но в частных беседах не скрывал от близких учеников передовых мыслей о внеземной жизни. Можно долго перечислять имена философов, державшихся тех же взглядов.