Мириада - Ирина Владимировна Колмакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты куда, гадина, спрятала мой клинок? — накинулся он на Веру с ходу.
Та села на диване от неожиданности.
— Давай говори, куда ты сунула мое оружие? — закричал мужчина, подойдя к ней, схватив за плечи и начав трясти. — Кто позволил тебе лазить ко мне в квартиру? Какого черта ты опять ко мне залезла?
— Я… я… я… — удивилась Вера.
Сзади раздался причитающий голос матери:
— Ты, Коленька, не сердись! Она только из больницы. С мотоцикла она слетела, ударилась головой, я же тебе рассказывала давеча, не помнит она ничего. Она и домой-то шла так, будто первый раз эту дорогу видит.
Тут Вера наконец собралась с мыслями и сказала:
— Ну ищите сами! Берите и ищите. Пожалуйста! Можете здесь все перерыть!
После этих слов мужчина подошел к большому черному платяному шкафу напротив дивана, на котором сидела Вера, открыл его и чуть ли ни с головой в него нырнул. С содержимым он особо не церемонился, что-то перекидывал из угла в угол, какие-то вещи швырял на пол. Мать Майи убежала на кухню, там стало пригорать. Вера опять приняла лежачее положение и с интересом разглядывала незнакомца: атлетического телосложения, достаточно высокого роста с темными короткими волосами, торчащими во все стороны. Легкая небритость и квадратная челюсть придавали его лицу мужественности. «Он, наверное, спортом занимается», — предположила она. В конце концов, это не ее шкаф и не ее вещи. «Вот это история! Неужели действительно эта девчонка что-то у него стащила?»
Наконец мужчина извлек из шкафа свой клинок и воскликнул:
— Вот он! Не знает она. Все ты знаешь! — Он потер рукоятку ладонями и направился к выходу. — И запомни! Еще раз заберешься ко мне в квартиру — я не посмотрю на твои годы, сниму штаны и всыплю ремня!
С этими словами Николай удалился из комнаты. И тут же к Вере вошла мать Майи.
— Ну что? Опять лазила к Коле на балкон? — спросила она, принявшись подбирать вещи, выпавшие из шкафа. — И ведь сколько раз ему говорила: закрывай дверь, и никто не залезет. Нет же, кот у него, видите ли, на самовыгуле. А ты очухалась, смотрю? Пойдем сырники кушать. Доктор сказал, тебе кальций нужен.
— А кто это был? — поинтересовалась Вера.
— Ох ты, боже мой, как ты ударилась сильно! Неужто соседа нашего не узнала? Николай это, Мамонтов. Не помнишь?
— Так что-то смутно, — ответила Вера, решив, что не очень естественно будет, если она просто скажет, что ничего не помнит и никого не узнает. «Интересно, из какой деревни мать Майи? В какой области она жила? Говор у нее своеобразный. Ведь стопудово она из села приехала. И эта манера держаться… А вот батя непонятно откуда, по нему так сразу и не скажешь, что сельский».
На кухне восседал глава семейства. Он доедал борщ и смотрел крохотный черно-белый телевизор, Вера о таких маленьких телевизорах только слышала. «Полинка! Андрюшка! Кушать!» — вдруг крикнул он, и через минуту на кухне появились двое ребятишек лет семи. Это были двойняшки. Оба светловолосые, с веснушками на лице. Дети забрались на табуретки, стоящие вокруг стола, мать поставила им тарелки, и они ловко стали накладывать себе сырники, заливая их каким-то вареньем. «Значит, я не единственный ребенок в семье», — отметила Вера про себя.
— Крыса приехала, — сказала девочка на ухо брату.
— Мымра, — поддержал тот, и они захихикали.
«Какие замечательные отношения у меня с ними. С другой стороны, чего можно ожидать от девочки-сектантки?»
Вера с чувством смирения положила себе в тарелку сырник и полила его странной жидкостью из банки.
— А ты, мам, в деревню летом поедешь? — спросила Вера, решив проверить свою догадку.
— Вот те на! Про деревню она вспомнила! Продали мы дом, забыла? Брату моему двоюродному.
— А-а, ну да! — протянула Вера. — А Николай, наш сосед, он часто к нам ходит?
— Ты уж, дочка, не сердись на него! Это он с горяча трясти тебя начал. Коля — хороший парень, — ответила мать Майи.
— Да уж, скажешь тоже! — вмешался отец. — Мужик он уже давно.
— И не говори. А я помню его мальчонкой совсем, защитник всех угнетенных. Не давал во дворе никого обидеть. Терпеть не мог несправедливости. Как он на Ваську из соседнего подъезда набросился, когда тот девчонкам снеговиков стал ломать! Хотя ему тогда десять годков было, а Ваське-то все пятнадцать. Ох уж и побил его Васька! А к себе домой не пошел, к нам с бабушкой пришел отмываться от крови да приводить себя в порядок. Мне, говорит, отца да мать жалко. Скрыть хочу, что дрался. Поздний он ребенок у своих родителей. Отец его сорок четвертого года рождения. Еще в Великую Отечественную войну он жил в Смоленске. В двадцать лет Коля без родителей остался. А ты, Майя, не хулигань, и проблем с ним не будет! Он просто так к нам не ходит, хотя я не раз звала.
Рассказ произвел впечатление на Веру, но она считала, что как-то странно для взрослого мужчины так себя вести. Следовало зайти и спокойно поговорить.
Вера осмотрела кухню. Старая полусгнившая рама окна, на подоконнике ряд фиалок, небольшой кухонный гарнитур нелепого оранжевого цвета и старый, похожий на бочонок, холодильник «Витязь». Мать Майи неплохо готовила, что порадовало Веру. Закончив есть, Вера подошла к раковине и принялась мыть посуду. Мать всплеснула руками:
— Ну надо же! Майка посуду моет.
— Надолго ли! — буркнул отец. — А когда перестанет — мы ее еще раз по голове ударим, глядишь опять начнет мыть.
Все засмеялись.
«Дурацкий юмор. Ну и родственнички у меня!» — подумала Вера, обернувшись и обведя взглядом все лица за столом. «Интересно, а почему у меня волосы темные, а у всех остальных — светлые? Может, я у матери от первого брака, а ребятишки эти от второго? Он, может, и не отец мне вовсе. Надо будет узнать при случае».
Вера очень любила порядок, а в этом доме было не так. Конечно, здесь не было антисанитарии, лишь маленький налет пыли и разбросанные повсюду вещи. Пока остальные члены семьи доедали сырники, Вера прогулялась по квартире. Как выяснилось, она была трехкомнатной и располагалась буквой Г. В самой удаленной от кухни комнате жили двойняшки. У них была самодельная шведская стенка, две кровати, шкаф и пара стеллажей. Смежную
