Дневник деловой женщины - Даниэлла Бродски

– Это в исследовательских целях. Я изучаю. Для статьи.

– И что же ты изучаешь? Самый быстрый способ набрать двадцать фунтов веса? Или ты работаешь над рецептом жирного супа с артишоками и еще непонятно чем? Что тут еще, Лени? Острые куриные крылышки. Ну же, возьми себя в руки в конце концов. Ты же по уши увязла в этой дыре, полной картофельных чипсов с солью и уксусом. Что это, скажи? Новый кухонный стиль? И много от него пользы?

Крис захрустел чипсами и продолжил:

– Вкусно. Но все же когда в последний раз твоя статья была опубликована? Не хочу сообщать плохие новости, но тебе скоро платить за квартиру.

Не уверена, что Крис обладает телепатическими способностями. Не думаю, что он специально взял попробовать чипсы. Но как бы там ни было, по зловещему совпадению, стоило Крису замолчать, пакет с чипсами упал со стола, и из него хлынула лавина сплошных углеводов.

Я ненавижу, когда Крис видит меня в подобном душевном состоянии. Не могу понять почему. Просто мой друг очень практичный человек. Если я встречаю Рождество, Новый год или День святого Валентина в одиночестве, он заботится обо мне – готовит еду, дарит подарки, с любовью оформленные, завернутые в остатки обоев невообразимой красоты, с великолепными бантами и нитками старых стеклянных бус. И никогда не говорит о том, что тоже очень одинок. Поведение Криса приводит меня в умиление, и я понимаю, что должна с благодарностью принимать свою жизнь. Мои слова не имеют никакого значения, потому что он непостижимым образом всегда знает правду. И я всегда расстраиваюсь после общения с ним, потому что чувствую дискомфорт (ненавижу себя за то, что не могу быть такой сильной, как Крис), а от этих мыслей мое настроение совсем портится.

– Да будет тебе известно, я сейчас действительно работаю над статьей. О любимых предметах гардероба одной известной писательницы. Это помимо исследования продуктов питания, – говорю я, пытаясь оправдать свое существование.

– Ну тогда ладно. Я хотел предложить прогуляться. Но вижу, ты очень занята. Так что не буду тебе мешать.

– Спасибо. У меня действительно сегодня напряженный день, – подталкиваю Криса к выходу. – Но не забудь мне позвонить, – кричу я ему вслед.

2

ЗНАК, ПОДАННЫЙ ГАЗЕТОЙ «ТАЙМС»

В понедельник утром, проснувшись дома на кушетке, я не сразу понимаю, где нахожусь. Мне приснился замечательный сон, как будто я провожу время на чудесной вилле в Санта-Лючии, расположенной на отвесной скале прямо над морем. Со мной мужчина латиноамериканского типа, лицо я помню смутно, но очень похожий на Энрике Иглесиаса.

Не знаю, почему так произошло, я ведь не в ответе за свое подсознание. Этот мужчина из сна оказался потрясающим любовником, из тех, кто знает, когда и что именно нужно сказать, как провести рукой по волосам и когда замереть внутри возлюбленной, чтобы она почувствовала себя самой сексуальной женщиной в Америке (кстати, во сне ширина моих бедер могла соперничать с Виктория-стрит) и отбросила все комплексы, стремясь к единственной достойной цели – потрясающе сильному оргазму.

Наконец нахожу в себе силы разлепить глаза и оглядываюсь вокруг. Вид моей комнаты вызывает отвращение: скверно пахнущие остатки сверхкалорийного воскресного ужина свалены на телевизоре – священном для меня предмете в момент депрессии. Одеяло предпочло моей кушетке более удобное место – пол. Я лежу раскрытая и тем не менее источаю такой запах пота, что могу соперничать с молодым парнем в момент гормонального всплеска. Интересно, как на кровати оказался плакат, украшенный блестками и призывающий «Назад к реальности!»?

С трудом заставляю себя встать и плетусь в ванную. Зеркало беспощадно свидетельствует, что я далеко не в лучшей форме. Мои волосы, обычно идеально гладкие, образуют на голове бесформенное гнездо, так что знаменитая комедийная актриса из сериала «Няня» Френ Дрешер, увидев меня, бросилась бы забирать весь еще не выплаченный гонорар. А бледное одутловатое лицо наверняка вызовет у окружающих желание напеть чудовищные мелодии, написанные к кинофильмам Рэем Паркером-младшим. Мои брови, совсем недавно тонкие, напоминают пушистых гусениц. Картину дополняют мешки и синева под покрасневшими глазами.

Если бы я сказала прохожим на улице, что это мои советы по уходу за кожей и прической они читают в журналах (хотя большинству вряд ли знакомо название «Прически знаменитостей»), то ни капли не сомневаюсь: эти люди зареклись бы прикасаться к глянцевым журналам. «Да, было бы забавно!» – усмехаюсь я, с трудом раздирая волосы расческой. Мне больно и жаль себя.

Знаете, что будет действительно смешно? Если я начну писать об отношениях между людьми. Думаю, мои тексты напоминали бы истерику. Я чищу зубы, быстро умываюсь и встаю под душ. Нужно окончательно смыть следы затянувшейся одинокой жизни и простоя в работе. Для этой цели, думаю, удачно подойдет гель под названием «Цвет персика». Хотя почему?

Пора начинать работу над статьей для еще одного никому не ведомого женского журнала – мое единственное занятие на эту неделю. Нужно взять интервью у одной известной женщины и обсудить с ней ее любимые предметы гардероба. Подобная работа обычно вгоняет меня в депрессию, потому что я сталкиваюсь с поистине удивительными коллекциями одежды. Хуже того, приходится заходить в гардеробные размером со всю мою квартиру и выслушивать жалобы их хозяек на нехватку места для обуви от Алайи (сшитой на заказ, между прочим), Джимми Чу и Маноло Бланика. В такие минуты я начинаю убеждать себя, что моя жизнь удалась: я здорова и живу в лучшем городе на земле, а значит, должна быть счастлива. К сожалению, подобные доводы совсем на меня не действуют.

Пытаюсь сосредоточиться на мыслях о здоровье. Думаю о том, как удобно расположена моя квартира. И вспоминаю данное себе обещание вернуться наконец сегодня к активной жизни в обществе. Но стоило мне собраться с духом для интервью с Лизой Маклеллон и открыть входную дверь, как я опять улетаю в облака. Интересно, как в программе «Инсайд эдишн» рассказали бы о том, что известная журналистка Лейн Силверман, ведущая колонку о человеческих взаимоотношениях, в одиночестве провела субботний вечер дома? Скорее всего вам предложили бы заглянуть в окно ее квартиры в доме пятьсот пятьдесят пять на Западной Тринадцатой улице. Знаете, что вы увидите? Звезда пера варит лапшу и безуспешно старается научиться танцевать, как Бритни Спирс, напевая перед зеркалом со щеткой для волос вместо микрофона в руке. В одиночестве. Смотрите нашу программу в восемь вечера.

– Черт возьми! – кричу я, растянувшись во весь рост на лестничной площадке, в слабой надежде, что кто-нибудь поможет подняться этой бесформенной куче, бывшей секунду назад известной журналисткой. И задеваю ногой лежащий у порога воскресный выпуск «Тайме». Ну почему я ни разу не спотыкалась о газету с моей статьей на первой странице? И почему все соседи такие жестокие и никто не убрал от моей двери это очевидное свидетельство того, что я не выходила вчера за пределы квартиры? Могу себе представить, как каждый проходивший сегодня утром мимо моей двери тяжело вздыхал и качал головой, глядя на вопиющее доказательство моей жалости к себе. Подъезд еще хранит запахи людей, которые шли туда, где их ждали. И мне очень хочется, чтобы все вокруг знали, что я сейчас тоже выхожу из дома.