Ревизор: возвращение в СССР 23 (СИ) - Винтеркей Серж

— Наш повар не русский, — возразил ему я. — Думаю, он грузин, но, вообще-то ты прав, такое поведение и у русских принято.

Наелись мы так, что с трудом потом выходили из-за стола. Оставил щедрые чаевые официанту, расплачиваясь. Чуть подарок свой не забыли.

Мартин поехал Илму провожать до общежития, а Альфредо предложил взять такси.

— Всё равно, нам по одному адресу ехать, — сказал он и я согласился. Тем более, коробка оказалась не из лёгких.

Святославль.

Поделившись в пятницу с женой своей проблемой, Шанцев не ожидал, что она в субботу с самого утра помчится к Алироевым, и выяснит, где живут родители их невестки, Пашиной жены. Но Наталья раздобыла адрес, и он, решив закончить начатое, сделал утром в субботу ещё одну попытку поговорить с тёщей Павла. Но опять не застал её. Поздно вечером он специально прогулялся с собаками мимо её дома и, увидев свет в окнах её квартиры, быстро отвёл собак домой и вернулся.

Оксана знала в лицо всех городских начальников и, когда Шанцев возник на пороге её квартиры, сразу поняла, что он не насчёт ребёнка в садик устроить пришёл поговорить. Сейчас весь подъезд всё будет знать, — подумала она и распахнула перед ним дверь, приглашая войти.

Шанцев заметно волновался, но вид имел решительный.

— Значит, так, — начал он. — Если ты не прекратишь наговаривать на зятя всякие глупости и гадости, я добьюсь в РОНО, что ты вылетишь с должности заведующей, как пробка из бутылки. И в этом городе ты уже никуда не устроишься. Ты поняла? — Оксана молчала, осмысливая услышанное. — Ты поняла меня? — повторил он.

— Да всё я поняла! А ещё взрослый мужик! Как не стыдно? Пацана сопливого испугался!

— Если кого и надо бояться, то это тебя, змея подколодная. Ещё хоть что-то плохое про зятя скажешь, сильно пожалеешь. Павел стольким людям помог, а ты на него напраслину возводишь!

Видя, как он разгорячен, Оксана, хоть и имела, по ее мнению, что сказать, предпочла уступить. Промолчала с послушным видом, лишь бы спровадить мужика подальше. По слухам, он недавно в тюрьме посидел, может, психика из-за этого пошатнулась. Так орет с красным лицом, что кто его знает, еще шибанет ее об стенку, если возразить, да и прибьет ненароком… Загита теперь рядом нет, чтобы защитить… Как и сыночков…

Святославль.

В воскресенье с утра капитан Румянцев без особой надежды поднялся на третий этаж и рутинно проверил спичку в двери. А её не было! Он тут же встряхнулся, мобилизовался, прислушался к звукам за дверью, но не услышал ничего, кроме репортажа с полей, транслируемого радиоточкой. Затем он с замиранием сердца позвонил в дверь. Неужели эта нелепая командировка подходит к концу?

Дверь открыла цветущая женщина с округлыми формами, её яркая естественная красота поразила капитана. Если у Ивлева тёща такая, то какая же жена? — подумал он и представил себе Оксану лет на двадцать пять моложе.

— Гражданка Якубова? — спросил он и одновременно достал своё удостоверение.

— Да, — удивлённо уставилась она в корочки капитана.

— Разрешите войти?

— Да, конечно, — спохватилась Оксана.

Ну, Шанцев! — подумала она. — Ну, надо же, какой гад!.. КГБ на неё натравил. А она же промолчала, мол, согласная, что молчать надо про Пашку. Ну что за мужик?

— Мне поручено проверить информацию, — начал капитан. — О вашем зяте, Павле Ивлеве. Вы утверждаете, что он занимается бандитизмом. Это так?

Оксана растерялась и захлопала глазами, не зная, что ответить. Если рассказать всё, как есть, то муж сестры создаст ей проблем с работой ещё больше, чем Шанцев. Что же делать? — лихорадочно соображала она.

— Может, у вас есть какие-то конкретные факты? — подсказал ей Румянцев, заметив её сомнения. — Рассказывайте, не бойтесь. Мы во всём разберёмся.

Чувствуя себя загнанной в угол, Оксана решила не рисковать, тем более мама обещала сама решить с Пашкой вопрос раз и навсегда.

— Что же это? — натянуто улыбнулась Оксана. — Такие серьёзные люди женской болтовнёй теперь занимаются? Ну, подумаешь, обозвала зятя в сердцах бандитом. Я его ещё негодяем и мерзавцем называла за то, что моя дочь сначала перевелась на учёбу в Москву с потерей двух курсов, а потом, вообще, родила и учёбу забросила. Она сейчас уже на четвёртом курсе была бы! А теперь что?

— А что теперь?

— Первый курс только окончила и академический отпуск взяла, вот что. И что же, — ехидно посмотрела она на капитана, заметив интерес и любопытство в его глазах. — КГБ теперь будет всеми семейными ссорами заниматься?

— Если это семейные ссоры сотрудника Верховного Совета СССР, то да, занимались, занимаемся и будем заниматься, — сделал строгое лицо капитан, заметив, что она слишком расслабилась. — Настоятельно рекомендую вам тщательно следить за тем, что вы говорите о своём зяте посторонним людям. И помните, что, оскорбляя и оговаривая его, вы оскорбляете и оговариваете, в его лице, всю советскую власть. Знаете, чем это для вас грозит? Назвать конкретную статью Уголовного Кодекса?

Она напряглась и в глазах её мелькнул страх. Так-то лучше, — усмехнулся про себя капитан и распрощался. Не зная Оксану, он решил, что поручение выполнено и он ее запугал.

— Фу-ты, ну-ты, лапти гнуты! Советская власть, — передразнила его Оксана, закрыв за ним дверь. — От горшка два вершка, а туда же, власть! Как Пашка умудряется это делать, что все под его дудку пляшут?

Ну, теперь можно и домой возвращаться, — обрадованно подумал Румянцев, выйдя из подъезда на улицу. — И до понедельника в этой дыре торчать не надо. И Ивлев не бандит, а, всего лишь, тёще не нравится. Что и требовалось доказать, — удовлетворённо потёр он руки.

Загит пришёл с дежурства позднее, чем обычно. Провожал Сахарова домой. Когда он отоспался, жена заставила меня перевесить люстру из большой комнаты в детскую, а новую, подарок Мартина и Альфредо, в зал, как они в семье выражались.

Подарок парни, конечно, преподнесли нам на новоселье шикарный, так называемый «водопад» из чешского стекла. Подвески новёхонькие, блескучие, Галия ходила до конца дня под впечатлением, восторженная и счастливая.

Вечером успел дописать статью про образование в США и у нас и занялся записками для Межуева.

Москва. Президиум Верховного Совета СССР.

Успокоившись за выходные, Самедов принял решение дальше изображать лицо незаинтересованное. Но так как его инициативой уже заинтересовался парторг Семеров, то Самедов и отправился к нему прямо с утра в понедельник, изображая полное равнодушие.

— Сергей Валерьевич, разрешите? — заглянул Самедов в кабинет парторга и, увидев приглашающий взмах рукой, кивнул и поздоровался. — Не получилось ничего с «Партийным прожектором», — проговорил он как можно нейтральнее.

— Не понял. Это ещё почему? — возмущённо посмотрел на него Семеров.

— Руководители комсомольцев отказались их делегировать в новую структуру.

— Это как?

— Да я и сам, если честно, потрясён, — сделал удивлённое лицо Самедов. — Так запросто отказаться от участия в мероприятиях, организуемых парткомом…

— Да что они там о себе возомнили⁉ — начал закипать Семеров. — Я это так не оставлю! Кто отказался людей выделять?

— Пархоменко, Секретариат и Валиев, Комитет по миру.

— Разберёмся, — поджав губы, заявил парторг.

Самедов кивнул и с чувством глубокого удовлетворения вышел из его кабинета, оставив того кипеть от негодования.

В понедельник из университета позвонил Литвинову в Институт археологии.

— Николай Анатольевич, доброе утро, Ивлев. Хотел поговорить по нашим делам.

— О! Да-да. Я ездил в пятницу на объект. Скажу вам так, это не сенсация, с точки зрения науки. Но богатый набор предметов, найденных в кургане, позволит довольно точно оценить период, к которому относится это захоронение. И Иван говорил, вы собирались сделать пластическую реконструкцию для музея?