Напасть - Игорь Сотников

– Ну ладно, чего ты, – неожиданно хлопнул в ладоши Бу. – Давай все по-быстрому оформим, а затем, напоследок закатим то, чего душа пожелает.

– А почему напоследок? – как всегда проявил внимательность к словам Аз.

– Да не обращай внимания, я так, для оборота речи.

У Бу, видимо, в предвкушении этого закатим, уже загорелись глаза.

– А ты откуда взялся такой хороший? – заметив подбежавшего к машине шелудивого пса, Бу, который испытывал к различным четвероногим явно чрезмерную страсть, не смог удержаться и, выйдя из машины, принялся обглаживать это грязное чудо-юдо.

– А где ты собираешься мыть руки? – вышедший вслед из машины Аз, видя эту картину, озаботился не о здоровье своего товарища, а скорее эгоистично выказал близость этого четырехколесного железа к себе.

– А мы сейчас, зайдем в магазин, и там… – направление взгляда Бу вело в сторону магазина, на ступеньках которого расположилась пестрая компания, состоящая из мнимого попрошайки-инвалида и нетрезвого гражданина, который, сумев добраться до этого места, переводя свой дух, настраивался на последний рывок.

– И что? – уже в спину, направляющемуся к магазину Бу кинул свой вопрос Аз. Но Бу в сопровождении этого пса, не выказав никакой ответной реакции, продолжал не спеша сокращать свое расстояние между ним и компанией на ступеньках.

– Ну что, бедолаги, – подойдя вплотную к этой компании, улыбнувшись, проявил свою заинтересованность к ним Бу, – Какая-нибудь жизненная помощь нужна?

И если имитатор инвалидности, в виду своего видения жизни через призму обмана, проявил молчаливую подозрительность к этому, не понятно, что за типу, то нетрезвый гражданин, испытывающий на этот счёт противоположные чувства, принял всё за чистую монету, и попросил добавить ему на самое необходимое, без которого он, если сейчас не примет, то тут же умрет. Бу же, видимо, любивший мозолить не только глаза, но и людские души, достает обвязанную в резиночку пачку денег из кармана, чем заставляет мнимого инвалида позеленеть от злости за свою молчаливую не предусмотрительность, когда как нетрезвый гражданин решает, что будет неплохо записать этот денежный мешок к себе в друзья.

Но Бу не обращает внимания на эти, говорящие за самих хозяев, взгляды, и, покрутив перед носом инвалида это яблочко в голубой, (все же в розовой), каёмочке, решает пока попридержать весомую часть денег в одной руке. После чего, свободной рукой лезет в другой карман и, достав оттуда купюру, вручает ее жаждущему нетрезвому гражданину, который надо сказать, не слишком претенциозно настроен к этому щедрому незнакомцу, и, получив на руки хоть что-то, соблюдая технику безопасности при подъеме на крутые лестничные склоны, начинает свой неспешный подъем. Бу же, вновь опускает свою руку в карман и, достав оттуда копеечную мелочь, уперевшись своим взглядом на не сводящего все это время с него глаз инвалида, отсыпает ему мелочь в его выставленную на обозрение ваших милосердных сердец жестяную коробку.

– Ах, да! – как будто что-то вспомнив, Бу поднимает руку с этой, никогда не выходящей из поля зрения инвалида яркой купюрной завернутости, и дав время на вдумчивость инвалиду, посмотрел на связку в своей руке. После чего, как-то особенно хитро подмигнул инвалиду, засунул этот купюрный брикет в карман свисающего с плеч пиджака нетрезвого гражданина, который держась за поручни лестницы, еще не слишком, а так, на расстоянии вытянутой руки от незнакомца находился в пути за своим лекарством.

– И не говори, – произведя все эти манипуляции, Бу, в очередной раз привел в замешательство мнимого инвалида, который за все время стояния, так и не произнес ни одного слова, (да что он себе позволяет, а вдруг, это инвалид из общества глухонемых), а тут, ему еще и затыкают рот.

– Его, только за смертью посылать. – Бу, приведя мнимого инвалида в состояние бдительной невменяемой злости, заметив, что шелудивый пес выдвинулся в обратный путь, решил не задерживаться, и сам не спеша направился в обратный путь к машине.

– Ну, и что сейчас это было? – спросил у Бу, облокотившийся на бампер машины Аз.

– Ты мне лучше скажи, как там ведет себя этот инвалид по собственной воле? – дав простор для обозрительности Азу, не слишком громко спросил его Бу.

– А как ему еще себя вести, как не посылать проклятия в твою мерзопакостную спину, – Аз решил показать Бу свою аналитическую наблюдательность.

– Ну, последнее он не говорил, а скорее, это все твоя хромая отсебятина глаголет, – улыбнулся в ответ Бу.

– Ладно, может быть, уже расскажешь мне, что к чему? – Аз вопросительно посмотрел на своего товарища, который, меж тем, не торопился делиться, и, не раскрывая своего рта, переместился в машину. Что ж, делать нечего, и Аз вслед за своим товарищем занимает место на водительском сидении.

– Ну что, поехали, – раскомандовался Бу, на что Аз, впрочем, ничего не имеет против и, заведя машину, выводит её из припарковочного состояния, на пока что, не слишком оживленную транспортную магистраль и, не сильно разгоняясь, сначала минует этот магазин, с порога которого, на них очень выразительно смотрит инвалид, провожая их взглядом.

– Ну вот, можешь записать на свой счет, еще одного почитателя твоего таланта, – ухмыльнулся Аз, ответно посматривая на этого отзывчивого инвалида. – А что я могу поделать, если только пристрастность индивидуума, рождает внимание. – Бу даже как-то серьезен.

– Ладно, проехали, – Аз не собирается отвлекаться от дороги.

– Как это, проехали, – после того как машина уже проехала пару кварталов, Бу вдруг, как будто очнувшись, что-то вспоминает, затем как-то даже заводится и, заметив впереди разворот, своим заявлением очень сильно удивляет Аза:

– Давай, скорее поворачивай.

На что Аз не успевает что-либо сообразить, но все же рефлекторно разворачивает машину в обратную сторону.

– Да ты толком объясни, что случилось? – следуя в обратную сторону, Аз требует объяснений у уставившегося в окно Бу, который, между тем, и не думает что-то объяснять, а ждет от дороги прибытия к тому, чего они по его словам, еще не проехали.

– Блин, а что здесь случилось? – все-таки первым, как и следует капитану корабля, а в нашем случае – водителю машины, заметил относительное столпотворение у входа в знакомый магазин, который еще пять минут назад, своей пустынностью вполне подходил под местный квартальный пейзаж. Но сейчас пару теток, чья голосистость вполне компенсировала массовку, кружились вокруг находящегося в неестественном состоянии головного упора в ступеньку лестницы инвалида. Из головы которого вытекала кровь, окрасившая в свой безголовый цвет крутые ступеньки лестницы, ведущей в магазин. Но Бу ничего ему не ответил, и как только по кивку Бу машина остановилась рядом с магазином, он, впрочем, не слишком спеша, вышел из салона, и направился к лестничным дверям магазина. Аз же, на этот раз, решил не засиживаться, и, выйдя вслед за своим товарищем, пошел по тому же направлению к магазину.

– Вижу последствия крайней невоздержанности, – вместо того чтобы как-то помочь пострадавшему, подошедший Бу, еще надсмехается над все-таки пришедшим в себя инвалидом. Который после первого шока, вызванного незапланированным падением головой, (а чем же еще отличаются незапланированные от планируемых падений), об ступеньку подъема, с более осмысленным взором взглянул на подошедшего незнакомца.

– А вот чем оно вызвано, мне даже на ум не приходит, – присев на корточки рядом с инвалидом, Бу, прищурившись, посмотрел ему в глаза, а потом перевел свой взгляд на стоящего рядышком нетрезвого гражданина, крепко держащегося за лестничные перила, и ошалело смотрящего, куда глаза глядят.

– Ай-яй-яй, как нехорошо, Лука! – заметив оторванный боковой карман на пиджаке нетрезвого гражданина, Бу наставительно покачивая головой, чем привел в недоумение инвалида, непонимающего, откуда этот тип, знает его имя.

– Я, видишь ли, понадеялся на твою сознательность, и чтобы не откладывать на потом, положил сейчас. А ты, надеясь на бесконтрольность, значит, решил воспользоваться моментом, и внести изменения в планы, не тобою исповедуемого, – заумность сказанного этим типом, для мнимого инвалида Луки только еще больше ведет к его непониманию.

– Да вот только, какая незадача. Не та сноровка на этих псевдо протезах. Да и карман не тот. А? – как-то очень зловеще для Луки улыбается этот незнакомец.

– Ну что Лука, больше не хочешь взглянуть в мои глаза? – незнакомец все не дает опомниться и прийти в себя ничего не понимающему инвалиду.

– Ну, ладно, – незнакомец решил, что не стоит слушать, что ему ответит Лука и, приподнявшись, посмотрел внимательно на нетрезвого гражданина. Вздохнул и, подойдя к нему, бесцеремонно залез в другой карман пиджака, достав оттуда перевязанную розовой резинкой куколку, и не дав понять окружающим, что это сейчас было, без промедления положил ее себе в карман. После чего, он опять спустился к Луке и, заметив, что тот, кроме своей башки при падении, также разбил свой телефон, опять покачал головой (знает, сука, что Луку и так мутит от сотрясения мозга, а тут своей раскачкой, видимо, хочет, чтобы того вообще вытошнило) и, явно издеваясь над немощью Луки, заявив напоследок: «Беречь надо себя. Особенно зубы» – поднялся и вместе с таким же хмурым типом отправился назад к машине, которая, на этот раз, уже уехала с концами.