Здесь слишком жарко (сборник) - Влад Ривлин

В преддверии Пасхи брат пригласил их к себе на виллу. Собрались почти все родственники и сослуживцы брата, который был крупным строительным подрядчиком.

Собравшиеся предпочитали общаться друг с другом на иврите. Их детей, уже неплохо владевших ивритом, сверстники почему-то игнорировали.

Андрей и Ева сразу же почувствовали отчуждение. У них было ощущение, как будто они попали в пустое пространство, куда нет доступа.

Это ощущение особенно усилилось во время церемониальной части, когда читались молитвы и рассказывались пасхальные истории. Они присутствовали, но не участвовали во всем этом. Все их участие ограничивалось тем, что они сидели за столом, и Андрей был в кипе.

Оба чувствовали себя неловко, но пока не решались встать и уйти.

Между тем родственники продолжали беседовать между собой на иврите.

Когда официальная часть закончилась и началась сначала торопливая, потом все более размеренная трапеза, присутствующие вспомнили наконец о своих родственниках.

Похоже, Андрей у них вызывал лишь одну ассоциацию: с неевреями и бывшей Родиной, на которую они все были жутко обижены.

Многие из присутствующих имели высшее образование, благодаря которому трудились в Израиле врачами, адвокатами и инженерами. Некоторые успели защититься до отъезда. Да и работали они там все без исключения не на самой черной работе.

И странное дело – чем больше они получили благ от своей бывшей Родины, тем больше ее ненавидели. «Бывшей», или как они ее называли – «доисторической», любуясь при этом собственным остроумием.

Обращаясь к нему, они шутили по поводу «покойного Союза», интересовались, что из того, что было на столе и вообще на вилле они с Евой имели «там».

Андрей держался спокойно, как волк, окруженный стаей собак. За все время разговора ни один мускул не дрогнул на его лице. Он спокойно слушал обращенный к нему треп и пока не произнес ни одного слова в ответ. И лишь когда кто-то из гостей стал интересоваться его военной карьерой, почему он всего лишь майор – ведь он не еврей, которых «не пускали», затронув при этом афганскую тему и его участие в той войне, Андрей лишь с усмешкой бросил: «Зачем вам жизнь старого майора?»

Не спеша он поднялся из-за стола, потом помог встать жене и вместе с детьми они направились к выходу, глядя перед собой.

На какое-то время над столом повисла тишина. Никто из присутствовавших не пытался вернуть их назад.

В рай

– Пойдем со мной! – Требовательно сказал он.

– Куда? Зачем?! – Испугалась она.

– Я сделаю тебя счастливой, – нетерпеливо сказал он. – Пойдем! – Он решительно взял ее за руку.

Она попыталась высвободить свою руку, но он схватил ее мертвой хваткой. Он смотрел на нее горящими глазами и был полон решимости увести из этого Содома.

– Отпусти меня! – В отчаянии крикнула она, – Я не хочу!

– Не бойся! – Решительно сказал он, – со мной тебе нечего бояться! Никто не посмеет нас остановить! – И он потащил ее к выходу.

– Пусти меня! – Орала проститутка, – Я никуда не хочу идти! Мне здесь хорошо!

Но он не слушал ее и тащил к выходу, в одной своей руке сжимая ее руку, а в другой – уже готовый к стрельбе пистолет.

Когда он распахнул дверь ее комнатки, на пороге возник огромный охранник заведения, услышавший крики девушки. Но освободитель был человеком решительным и тренированным. Ствол моментально ткнулся в шею охранника. Тот изменился в лице и стал трусливо пятиться назад.

– Палец с курка убери, – жалобно попросил амбал.

– Заткнись! – Прошипел освободитель, – На колени!

Охранник послушно опустился на колени, а ствол тем временем уперся в его бритую голову. От страха охранник старался даже не дышать, чтобы случайно не спровоцировать психа на выстрел.

Ожидавший своей очереди клиент при виде высокого, полного решимости вооруженного мужчины и верещащей полуголой девицы вжался в продавленное кресло, на котором сидел, девчонки в ужасе поджали под себя ноги, а у сидевшей в центре комнаты за массивным столом жирной бандерши отвисла челюсть.

Сама полуголая жертва освобождения тоже была в шоке перестала визжать и уже совершенно послушно шла за своим освободителем.

Он решительно открыл входную дверь и, держа перед собой ствол, двинулся вперед, увлекая за собой девушку. Сидевшие в импровизированном кафе возле киоска охранники заведения, изображавшие весь день случайных посетителей, спохватились поздно. Встреть они его прямо у входа – и у них был бы шанс остановить этого бешенного Ромео. Но сейчас они лишь выстроились перед ним в ряд и послушно подняли руки, когда он рявкнул на них, требуя поднять руки и наставив на них ствол. «Сукин сын!» – С досадой подумал главный из них. То ли случайно, то ли намеренно этот мужик оставил между ними как раз такое расстояние, что они никак не могли его достать, а он бы уж точно не промахнулся. Коренастый бритый парень лет тридцати, главный среди четырех охранников держал руки на высоте чуть ниже плеч, ладонями вперед, как будто говоря этим жестом нарушителю порядка: «Успокойся, мы совершенно безобидны». У себя на лице он пытался изобразить добродушие, но колючий взгляд парня отслеживал каждое движение беспокойного клиента, и в уме он просчитывал варианты, как задержать этого «козла» не поднимая лишнего шума.

Но шансов у парней было немного. Никто из охранников заведения не решился остановить неадекватного посетителя, уж слишком решительный был у него вид. Парни поняли это сразу – он готов был стрелять не раздумывая. Похититель девушки видимо все хорошо продумал, прежде чем явиться сюда с пистолетом. Двигался он легко, реакция у него была как у змеи и парни уже поняли, что если они попытаются его остановить, это дорого им обойдется. Когда коренастый попытался было заговорить с похитителем, тот рявкнул на него: «Заткнись! Одно слово – выстрелю в живот! Дернетесь – положу всех!»

Случайные прохожие, наблюдавшие эту сцену, оцепенели, а похититель стремительно увлек за собой девушку дальше, в сторону одного из многочисленных переулков старой автобусной станции.

Еще несколько мгновений – и похититель скрылся бы со своей добычей. Но в последний момент девушка вдруг обхватила свободной рукой фонарный столб на тротуаре и заверещала: «Отпусти меня! Я не хочу! Не хочу-у-у!»

– Глупая! – развернулся он к ней. Похититель смотрел на нее влюбленными глазами и голос его, еще несколько секунд назад такой грозный, был ласковым, как будто он говорил с обожаемым капризным ребенком. – Я вытащу тебя из этого Ада! Я устрою для тебя настоящий рай! Я буду лелеять тебя как ребенка… У нас все будет… Мы будем жить как в раю! – горячо, как в лихорадке, убеждал он ее.

– Не надо мне твоего рая! Я не хочу твоего рая! Ты сумасшедший! – С ней сделалась истерика, и она отчаянно пыталась вырвать свою руку из его мертвой хватки. С растекшейся косметикой и гримасой отчаянья на лице она была похожа на большую куклу.

В этот момент одна из полицейских машин загородила узкий вход в переулок, где собирался скрыться похититель, а две других блокировали его с другой стороны. В один момент похититель оказался блокирован между домами и проезжей частью.

– Отпусти девушку и положи пистолет на землю, – сказал ему один из полицейских, – Ты же не хочешь, чтобы она пострадала.

– Она уйдет вместе со мной, – решительно сказал похититель.

– Ты отпустишь ее и сдашься. Это твой единственный шанс. Если ты начнешь стрелять, девушка может погибнуть. Ты ведь этого не хочешь, правда?

В эту секунду девушка впилась своему незваному освободителю в руку, едва не прокусив до кости. От боли и неожиданности похититель дико заорал и непроизвольно нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Ответными выстрелами похититель был ранен в ногу и в шею. Ранение в шею оказалось опасным, но не смертельным. А вот пуля попавшая в ногу повредила артерию и от этой раны он умер по дороге в больницу.

Похищенную девушку и ее товарок депортировали на Украину и в Молдавию. Бордель закрыли, но через несколько месяцев он снова открылся и продолжал свою деятельность как ни в чем не бывало.

Девушку звали Маша. В Израиль она попала по туристической визе через одну из многочисленных сомнительных фирм. Она прекрасно знала, на что шла. После развода и смерти отца она никак не могла найти никакой работы. Пыталась торговать на рынке, как все, но не только ничего не заработала, а по уши залезла в долги. Везде, куда бы она ни приходила, ей тут же намекали на постель за возможность работать на тяжелой и копеечной работе. Мать, тем временем, стала часто болеть, а денег не было даже на самое необходимое. Она ожесточилась и сделала свой выбор. Так в начале девяностых она оказалась в Израиле.

«Все из-за этого козла!» – С досадой думала Маша все время полета. – «И откуда он взялся на мою голову со своим Раем?! Кто его просил делать меня счастливой?! Ведь у меня все было спланировано: еще три-четыре года и я смогла бы купить квартиру, иметь собственный магазин, закончить институт, снова выйти замуж… А теперь все придется начинать сначала, из-за этого идиота!»