Владимир Ост - Сергей Нагаев

Получив утвердительный ответ, она выяснила, где находятся специалисты по купле-продаже, и пошла к указанной комнате.

Григорий окинул взглядом удаляющуюся фигуру женщины и ничего не сказал, а закатал рукава и направился к «Опелю».

Осташов тоже собрался идти и сделал шаг в сторону двери.

– Ты куда?! Стой! – неожиданно крикнул Хлобыстин. – Не видишь, что ли? – Хлобыстин показал пальцем Владимиру под ноги. – Там же кирпич: проезд запрещен! Ха-ха-ха.

Осташов хмыкнул и шагнул внутрь. Шуточка Григория окончательно отвлекла его от невеселых раздумий, и он ободрился – надо было поработать, а заодно посредством этой работы показать недоверчивому гендиректору, на что способен Владимир Осташов.

Зайдя в зал, Владимир увидел вошедшую за минуту до него посетительницу с малышом, который почему-то плакал. Рядом суетился начальник отдела Мухин.

– А вот посмотри, какие у дяди есть погремушки, – Мухин достал из кармана связку ключей и начал энергично трясти ею перед лицом ребенка. Тот поутих: реветь прекратил, лишь похныкивал.

– Не надо ничего этого, мы сейчас успокоимся, – сказала женщина.

Она достала из сумочки сухарик, а затем, по-лебединому изогнув шею, заглянула под навес своей груди: где он там, сыночек? – и вложила сухарик в его ручку. Сухарик окончательно отвлек младенца от неведомых горестей, и он умолк – надо было попробовать сухарик на вкус, а заодно посредством этой пробы почесать десны, раздраженные прорезающимися зубками.

Осташов воспользовался паузой и, выразительно глянув на молодую мамашу, спросил у Мухина, не найдется ли какой-нибудь свежей заявки на покупку квартиры. В ответ начальник отдела с иезуитской улыбочкой предложил ему попробовать найти подходящие варианты для тех клиентов, что занесены в базу данных агентства.

Помня определения, которыми наградила этих базовых клиентов Ия, Осташов, тем не менее, уселся за компьютер и с горящими глазами принялся нажимать на клавиши. Владимир опасался, что соседка опять подсядет к нему, чтобы что-нибудь еще объяснить, но Ия работала – только бант подрагивал: она говорила по телефону, потом лихорадочно искала информацию в компьютере, потом опять хваталась за телефонную трубку – ей явно было не до него.

Промучившись с непривычки около часа, Осташов подобрал в базе данных с дюжину трехкомнатных квартир для одного клиента, который показался ему перспективным. Затем он стал методично названивать по номерам, указанным в графе «Контактный телефон хозяина квартиры», и был немало удивлен тому обстоятельству, что раз за разом на другом конце провода отвечал не хозяин жилья, а свой же брат риэлтер – человек из аналогичного агентства, либо частный маклер, работающий нелегально, на дому.

Почти никто из них не мог сказать сразу и наверняка, продаются ли квартиры, которые они представляют на рынке недвижимости, или уже нет. Посредники просили дать им время, чтобы навести справки. Причем, как вскоре понял Владимир, часто эти люди имели доступ не к владельцу апартаментов, а лишь к следующему посреднику. Который, разумеется, в свою очередь тоже мог оказаться в полном неведении относительно судьбы искомого жилья. И однако, при всем при том, почти всякий, с кем беседовал Осташов, жарко уверял его, что квартира, скорее всего, не продана и что лучше ее на свете не найти.

Такова уж была в те годы специфика риэлтерской деятельности. Где-то, ну скажем, в центре Москвы, в каком-нибудь уютном Столовом переулке, или на окраине, на невзрачной Дубнинской улице, жилье могло уже обрести нового хозяина. И уже этим хозяином в квартире мог быть сделан освежающий ремонт. И, как полагается по народной традиции, могла быть пущена в квартиру кошка для точного определения мест, благоприятных для размещения кроватей. И могли быть размещены сами кровати. И накрыты столы, чтобы справить новоселье. А квартира все еще оставалась во множестве баз данных и крутилась-вертелась в торговом водовороте. На ее счет строились виды, риэлтеры взапуски предлагали квартиру друг другу и покупателям, расхваливали, не жалея красок, настоятельно советовали «посмотреть прежде чем отказываться», и прикидывали, как бы ловчее на ней нажиться.

Когда спустя пару незаметно пролетевших часов Осташов добрался до конца своего списка, то выяснилось, что клиенту он может показать только две квартиры.

И вот, волнуясь по поводу первых в его практике переговоров с покупателем, Владимир набрал нужный номер.

Сейчас он расскажет о достоинствах каждой из квартир. Покупателя наверняка заинтересует хотя бы одно предложение. И тогда надо будет тут же брать быка за рога и назначать время просмотра. Скажем, на сегодня.

– Из агентства недвижимости? – послышался вялый голос в телефонной трубке. – Уже не надо. Купили мы квартиру. Господи, все звонят и звонят.

«Это ничего, – подумал Осташов. – Ничего. Нужно было сначала позвонить клиенту и спросить у него, клиент он, или нет, а уж потом… Просто ни одна гадюка меня об этом не предупредила, а сам я, дубина, не догадался. Ничего. Все в порядке».

Владимир пододвинул к себе клавиатуру, нажал несколько кнопок, и на синем фоне экрана в специальном окошке появился список покупателей. Осташов принялся названивать всем подряд, без всякого разбору. Однако теперь появилось другое препятствие. Очень скоро он понял, что так же, как и в случае с хозяевами жилья, в списке клиентов-покупателей в основном фигурируют все те же риэлтеры. Которые почти всегда не ведают, а нужна ли, собственно, их покупателю квартира, или он уже ее приобрел, или передумал приобретать, или, к примеру, даже помер – с кем не бывает? Путь к покупателю нередко пролегал через несколько посредников. Когда пятнадцатый по счету маклер, энергичным голосом нахваливая клиента, попросил время, чтобы выяснить, не отпала ли у того надобность в квартире, Осташов положил телефонную трубку и закрыл глаза.

Да-а… Владимир вздохнул. Похоже, в этой чертовой сфере недвижимости можно и год провести в пустых переговорах. Осташов представил себе, как через месяц безрезультатной работы его вызовет к себе гендиректор. Чтобы пропесочить его. А может, и сразу выгонит… Но при этом, конечно, поизмывается – снова уставится на Владимира своим долгим взглядом. «Как педик! Неужели он все-таки голубой? – подумал Осташов и поежился. – И откуда фирмачи эти хреновы берутся?»

Глава 2. Начальники жизни

Следует заметить, однако, что Владимир напрасно заподозрил Букорева в причастности к сексуальному меньшинству. Педерастом Константин Иванович не был. Что же касается второго вопроса, которым мысленно задался Осташов, – вопроса о генезисе сидевшего перед ним фирмача, то путь, которым Букорев пришел к нынешнему положению, был самым тривиальным.

Всю жизнь Константин Иванович работал государственным служащим. Карьеры Букорев не сделал, но об этом не жалел, потому что сделал нечто не менее нужное и важное – деньги.

В частности, на финальном этапе своего служения державе, перед тем, как стать предпринимателем, Константин Иванович славно потрудился в администрации одного из подмосковных городов, где занимал место заместителя начальника одного очень прибыльного отдела. Отдел постоянно переименовывался. Это был то «Сектор развития кооперации и частных инвестиций», то «Управление оптимизации инфраструктуры», то «Участок потребительского рынка и услуг». В отделе беспрестанно менялись сотрудники, уходили и приходили начальники, и каждый вновь прибывший коллега с первого взгляда записывал неприметного Константина Ивановича в самые верные кандидаты на увольнение при ближайшем обострении кампании за сокращение управленческого аппарата. Однако очередное поветрие борьбы за сокращение аппарата, равно, как и сквозняк какой-нибудь финансовой проверки, выдували из кабинетов городской администрации кого угодно, но только не кряжистого, словно приклеенного к своему потертому офисному креслу Букорева.

Состав этого волшебного клея для покидавших администрацию сотрудников оставался непостижимым, ибо Константин Иванович никогда не участвовал в утомительных служебных дрязгах, не затевал многоходовых интриг, не лебезил перед каждым новым начальником отдела и, кстати, не был замечен в приближенности к главе города господину Самохвалову.

И все-то было правильно в наблюдениях завистливых сослуживцев: Букорев безусловно не участвовал, не затевал, не лебезил (прилюдно во всяком случае). И действительно, Константин Иванович не являлся правой рукой всесильного мэра, товарища/господина Самохвалова. Да и как он мог ею быть, если все в городе знали, что правая рука Самохвалова – это вице-мэр Воскресенский, романтик демократии с горячечными движениями и столь же горячечными идеями? Коллегам Букорева не могло и в голову прийти, что Константин Иванович был просто второй рукой мэра. Ловкой левой рукой, по локоть запущенной в так называемые черные, не фигурирующие в финансовых отчетах кассы местных кооперативов, частных предприятий и организаций (сам мэр из предосторожности ни с кого напрямую и копейки не брал, хотя «решал вопросы» именно он).