Графиня Кейт - Шарлотта Янг

Назидательные разговоры Кейт должны были, по ее мнению, излечить теток от привычки играть в карты по воскресеньям, носить высокие прически и от разных других крайностей. Потом тетки, казалось девочке, должны были ехать с ней в деревню, давать там праздники для школ, раздавать коров лучшим семействам. Будь у Кейт сейчас карандаш, она бы все это нарисовала и показала бы Сильвии, предварительно объяснив той, конечно, какие именно каракули на рисунке означают корову, какие — стол и прочее.

Мистер Вардур, чтобы пресечь возможную болтовню девочки, открыл перед Кейт книгу с рассказами, погрузившись в которую, она наконец успокоилась, замолчала и с удовольствием перелистывала страницы, пока с одной стороны железной дороги не замелькали крыши лондонских домов.

У дебаркадера[3] спутников ожидал маленький, но очень симпатичный экипаж. Пока мистер Вардур разбирал поклажу, явившийся с приподнятой над головой шляпой служитель открыл перед Кейт дверцу и пригласил ее садиться. Кейт немного разочаровалась: ей случилось видеть однажды карету, запряженную четверкой лошадей, поэтому двуколка[4], присланная за ней, неприятно поразила девочку. Впрочем, это событие могло лишь прибавить пару глав к сочиняемой ею истории, в которую она настолько углубилась, что мистеру Вардуру едва удалось заставить ее обратить внимание на здание Парламента, на башни Вестминстерского аббатства и на Темзу, через которую они проезжали по мосту.

Когда экипаж въехал в более широкие и многолюдные улицы, Кейт наконец завершила описание всех лиц своей истории и начала поглядывать по сторонам, не видя, впрочем, ничего, кроме больших темных каменных домов. У дверей одного из них вскоре и остановился экипаж.

— Здесь, папа? — спросила Кейт, вдруг замирая от страха.

— Да, это Брутон-стрит! — ответил мистер Вардур и с грустью посмотрел на приемную дочь, пока лакей отворял дверцу. Кейт крепко схватилась за его руку.

Что бы там ни представлялось ей в фантазиях, но теперь она снова сделалась настоящей Кейт — маленькой и робкой. Девочка потеснее прижалась к мистеру Вардуру, когда шедший перед ними по лестнице лакей, открыв дверь, доложил: «Графиня Кергвент и мистер Вардур!»

Две сидевшие в комнате леди встали и направились к гостям. Кейт чувствовала их поцелуи, слышала приветствия, но ничего не понимала. Опустив голову, она стояла возле мистера Вардура и переставляла одну ногу за другую, как всегда делала при малейшем конфузе.

— Садитесь, моя милая! — пригласила ее одна из леди, указывая место на диване возле себя.

Кейт схватила стул, придвинула его поближе к мистеру Вардуру, села на самый краешек и начала нащупывать перекладину, чтобы зацепиться за нее ногами. Перекладины, однако, не оказалось, поэтому ноги пришлось завернуть за ножки стула. Кейт хорошо знала, что это неприлично и некрасиво, но она была слишком взволнована, чтобы помнить о таких мелочах.

Ах, как велика была разница между той девочкой, которая сидела теперь здесь, и той, которую Кейт рисовала себе в воображении! Когда одна из теток спросила у девочки, не устала ли она, малышка сумела только выдавить из себя, заикаясь и глупо улыбаясь: «Н… нет!»

Она чувствовала при этом, что отец глядит на нее с упреком, поэтому с трудом отцепила ноги от стула, заплела их одну за другую и, поправившись, прошептала: «Нет, благодарю!», но так тихо, что никто ничего не услышал. Этот шепот можно было принять за шум низко опущенных полей шляпы «молодой, прелестной в своей простоте графини».

— Она дика, — заметила одна из леди и, не обращая больше внимания на девочку, заговорила с мистером Вардуром о погоде и тому подобных неинтересных для Кейт пустяках.

Через некоторое время Кейт осмелилась потихоньку выглянуть из-под полей своей шляпы и убедилась, что на головах теток нет никаких райских птичек и что вообще они такие же люди, как все, как и она сама, несмотря на свой титул. И в самом деле, у одной на волосах была только черная бархатная ленточка, похожая на ту, что носила иногда Мэри; голову другой украшал маленький чепчик.

Кейт воображала своих теток по крайней мере такими же старыми, как госпожа Браун, и очень удивилась, обнаружив, что они гораздо моложе. У сидевшей на диване леди было красивое полное и гладкое лицо, не лишенное приятности. Человек, поопытнее Кейт, заметил бы, что обладательница этой моложавой наружности старательно отстраняет от себя всякие трудные житейские обязанности: беззаботный взгляд принадлежал особе, которую заботы о ближних волновали столько же, сколько малого ребенка.

По соображениям Кейт, это была тетка Джейн, и молодой графине казалось, что она скоро с ней сойдется, несмотря на утомительную манеру той говорить вполголоса.

Другая тетка, более разговорчивая, была почти так же худа, как Мэри. Кейт не заметила седых прядей в ее черных волосах, но она была твердо уверена, что перед ней старшая из теток — Барбара. Лицо женщины было таким, какие Кейт видела в книжках про красивых леди: глаза, лоб, нос и очертание подбородка — все было так же тонко выписано, как на иллюстрациях. Это немного пугало девочку, к тому же черные глаза тетки смотрели холодно, а в голосе слышалось сухое потрескивание.

Кейт начала оглядывать комнату, которая была очень хорошо меблирована и наполнена множеством красивых вещей разного рода: маленькие столы, этажерки, различные китайские редкости и безделушки за стеклом, на окнах цветы. Она еще не закончила разбирать узоры на обоях, когда внимание ее было привлечено словами, заставившими девочку прислушаться: разговор шел о новой гувернантке.

— Итак, мы думаем, что для сиротки это будет просто отлично! — говорила одна из теток.

— Надеюсь, Кейт постарается быть доброй и послушной ученицей, — ответил мистер Вардур, но, увидев по глазам Кейт, что она не услышала или не поняла слов леди Барбары, прибавил: — Слышала ли ты, что сказала сейчас твоя тетушка?

— Нет, папа.

— Она говорила про ту даму, которая будет тебя учить. Эта дама много терпела в своей жизни огорчений: потеряла мужа, а теперь вынуждена пойти в гувернантки, чтобы иметь возможность поместить своего сына в школу. Подумай об этом, Кейт, и постарайся быть ей как можно менее в тягость!

Девочке нужно было бы сказать в ответ что-нибудь любезное или хотя бы приветливо улыбнуться, но у нее опять случился приступ робости и смущения. А в голове между тем промелькнула мысль, которую всякий назвал бы очень дурной: до чего же взрослые скучны со своими несчастьями, из-за которых детям нельзя забавляться!

— Пойдемте, моя милая, я познакомлю вас с миссис Лейси, — сказала, вставая, леди Барбара. — Вы увидите мистера Вардура после обеда, — прибавила она, заметив, что Кейт уцепилась за руку приемного отца. — Вам приготовлено там другое платье. Вы переоденетесь, напьетесь чаю с госпожой Лейси и потом вернетесь в гостиную.

Слова эти были для Кейт ударом. Она, обедавшая всегда со всеми вместе, сделавшись графиней, теперь вдруг должна, как маленький ребенок, идти пить чай наверх и лишиться возможности пробыть лишний час с отцом!.. Девочка даже надулась от досады, но тетя Барбара была не той особой, что отменяет однажды данное приказание. Мистер Вардур также не произнес ни одного слова в защиту Кейт, а проявление дурного характера лишь доказывало, что Кейт и в самом деле рано обедать со взрослыми.

Леди Барбара отвела племянницу наверх.

— Это, милая моя, будет ваша спальня, — сказала она, показывая маленькую узкую комнату, в которой стояла кровать с красивыми занавесками. — Очень сожалею, что не могу дать вам более просторную комнату. Вот эта дверь ведет прямо ко мне, а комната моей сестры напротив. Одевать вас будет наша горничная, пока я не приищу вам другую прислугу.

Последнее известие доставило Кейт большое удовольствие. Девочке, любившей независимость, понравилось, что теперь ее уже не будут постоянно упрекать, как, это делала Мэри, то за неопрятность, то за измятое платье, которое ей всегда гладила няня Лили.

— Ах, благодарю вас! — воскликнула она с радостью.

Когда шляпка и накидка были сняты, тетка пригладила каштановые волосы Кейт и, пристально посмотрев на нее, усмехнулась:

— О, да вы удались в наше семейство!

— Я очень похожа на моего отца! — кивнула, немного ободрившись, Кейт и наклонила голову на сторону, что делала всегда, когда говорила о чем-нибудь трогательном.

— Положительно так! — сухо согласилась тетка. — Готовы ли вы? Я покажу вам дорогу. Дом наш очень тесен, — продолжала она, спускаясь с лестницы в нижний этаж. — Вот это будет пока вашей классной!

Комната, в которую они вступили, находилась под самой гостиной, у окна сидела дама в трауре, с работой в руках.

— Вот ваша маленькая ученица леди Кергвент, миссис Лейси! — сказала леди Барбара. — Надеюсь, вы поладите. Девочка напьется с вами чаю, оденется, а потом, я полагаю, мы увидим вас обеих в гостиной.