Рисуко - Дэвид Кудлер

расстоянии вытянутой руки, она развесила одежду на другом загоне. Больше я эти вещи не видела.

Она выдала мне чистую одежду: синие штаны и тканевая куртка. Сзади был белый круг — мон леди Чийомэ.

Миэко отвела меня к огню, а там была большой котелок риса и тарелочка с кусочками рыбы.

— Мне нужно помочь леди собраться, — тихо сказала мне Миэко. Повернувшись к остальным, она сказала. — Мы уйдем, как только леди поест. Она хочет поскорее покинуть территорию Имагава. Будьте готовы уходить.

Мужчины кивнули. Аимару тряхнул головой, Эми смотрела. Тоуми фыркнула.

На этом Миэко развернулась и выскользнула из конюшни.

Аимару и Эми приступили к своему ужину. Тоуми устроилась у стены. Она смешивала рис с рыбой пальцами, но все время смотрела на меня, ее глаза блестели в свете пламени. Великан, которого леди Чийомэ назвала Братишкой, передал мне рис с рыбой в деревянной миску и пару грубых палочек. Я села на солому и приступила к еде.

Матушка не покормила нас утром, и я долго шла по холоду, а впереди маячил новый путь, так что я была голодной. Я начала палочками запихивать рис и тонкие ломтики рыбы в рот. Палочки могли быть грязными, но я не жаловалась.

Я проглотила еду, едва ощутив ее взгляд, но остальные уже начали собирать вещи.

Я не тревожилась, мне было нечего собираться. Я доела рис, ополоснула миску водой из ведра, остатками залили огонь.

— И как ужин нашей Мышке? — оскалилась Тоуми у стены.

— Не будь злюкой, Тоуми, — сказал Аимару. — Не из-за нее мы ждали здесь…

— Три дня! — рявкнула Тоуми. — Почему леди считает тебя такой ценной? Особенной? — ее лицо помрачнело.

Я чувствовала шум крови в ушах. Кончики пальцев покалывало. Еда и тепло вернули мне власть над телом и душой.

— Я не знаю! Не знаю, что она хочет от меня! Она выкупила меня у матери этим утром, — и все, даже мужчины, даже Тоуми, уставили на меня, раскрыв рты. — Я лазала по деревьям с сестрой, но тут меня увели, не дав ни с кем попрощаться!

— У тебя была мама, — сказала Эми. — И сестра.

Я уставилась на нее, уголки ее рта стали еще ниже, а вид — печальнее. Я пыталась говорить, но ее печаль была доведена до такой крайности, как было с моей сестрой, когда ломались ее соломенные куклы, когда она ударялась ногой или после того, как ушел отец. Я опешила.

Аимару нежно коснулся моей руки. Я поняла, что сжимала палочки, как кинжал. Он сказал ровным голосом:

— Не по твоей вине все остальные — сироты.

— Сироты? — ответила я.

Эми и Аимару мрачно кивнули. Аимару сказал:

— Леди нашла каждого из нас. Я рос в храме, меня оставили младенцем монахам. А Эми…

— Я жила на улицах столицы, — сказала Эми. — И немного помню маму.

Тоуми снова фыркнула.

— Сироты? — повторила я. На глаза навернулись слезы, горло сдавило. Почему я плачу?

— Говорите, как хотите, но моя семья мертва, а я — не сирота, — процедила Тоуми. — Я из семьи Таругу. И никто не продал бы меня, как мусор.

3

Полет

Я не помнила, что случилось дальше. Но я никогда не хотела никого бить, даже сестру. Хотя порой у меня такие мысли появлялись.

Было что-то в поведении Тоуми — ее злости и возмущении — знакомое для меня. Она не отвернулась, когда моя рука ударила ее по щеке. Мы застыли от шока. Это длилось один удар сердца, а казалось, что мы вечность смотрели друг на друга.

Красный отпечаток моей ладони проступил на ее бледной коже. Моя ладонь горела.

Я видела замедленно, как ее глаза сужаются от гнева, я знала, что теперь она хотела меня убить. И она это могла. Она склонилась вперед, собираясь замахнуться рукой.

Я не знала, как все случилось дальше. Я отскочила и забралась на стену. Доски были полны зазоров, за которые можно было уцепиться. Я видела сверху, как открылась дверь с другой стороны. Если я смогу пробраться по верху над Тоуми, я выбегу под снег.

Тоуми бросилась на меня, рыча.

Мои руки и ноги двигались сами по себе.

Она не успела дотянуться, Тоуми за воротник схватила огромная рука Братишки, как железная цепь. Он держал ее, и ноги ее болтались. Он повернул свое круглое лицо ко мне.

Первую часть плана я выполнила — я была на балках под крышей. Оставалось только сбежать.

Лицо Братишки было нечитаемым. Как и у его товарища, что смотрел на меня, закрывая собой дверь. Все-таки сбежать не выйдет.

— Спускайся, — сказал Братишка. Его голос был низким, как гул землетрясения. — Никто никого больше сегодня не тронет.

Он осторожно опустил Тоуми у огня.

Я спрыгнула на укрытый соломой пол.

— Слушайте обе, — он сел, глядя на всех. — Слушайте, все вы. Мы и без этого в опасности. Не добавляйте новых. Теперь вы здесь из-за доброго сердца леди Чийомэ. Все вы принадлежите ей. Вы ее гости, — он посмотрел на меня, — но и ее вещи. Если хотите, чтобы доброта леди Чийомэ продолжалась, обращайтесь с ее вещами осторожно, — его спокойный взгляд упал на искаженное от ненависти лицо Тоуми, она смотрела на меня. — Если хочется биться, ударяйте меня. Но я ударю в ответ.

Тоуми моргнула, еще раз, а потом отвернулась и ушла в снег.

Братишка и