i 103949166edacfb1 - Admin

      Затем она услышала его голос, и все, происходящее по ее сторону зеркала, затихло, отошло на второй план. А внутри нее все завибрировало странной дрожью: то ли страха, то ли предвкушения... чего-то непонятного.

      — Милорд... — обратился к нему кто-то, кого Тина не могла разглядеть, куст мешал.

      — Я слушаю, — чуть хрипловатым, глубоким голосом отозвался незнакомец.

      — Милорд, дозорные поймали разведчика из Мадины. Правда, второй успел удрать...

      — Как много он успел увидеть? — резко похолодевшим голосом спросил, как теперь стало понятно, волховский барон.

      — Вполне возможно, что катапульты... милорд. А может и гораздо больше...

      — Кто стоял в охранении? — от ледяного тона воина даже Озерный Дух передернула плечами.

      — Барон Ельский, мой господин. Точнее, его средний сын, сам барон не смог участвовать в этой кампании нашего Повелителя.

      — Тогда ему повезло. У него, судя по всему, есть еще и старший, и младший сыновья, — бесцветным голосом произнес черноглазый милорд. — Ты меня понял, Ефим?!

      Если бы Дух сейчас была в человеческой ипостаси, то точно вздрогнула бы от смысла, что таился за теми словами. И в тоже время она заметила, как в черных глазах на мгновение промелькнуло сожаление, которое, тем не менее, сменилось мрачной решимостью.

      — Генерал... — раздался громкий мужской крик кого-то быстро приближавшегося, — ...генерал... лорд Черный, простите меня. Этого больше не повторится, я клянусь... я... не губите...

      Тина опешила, сообразив, что наблюдала все время за тем самым пресловутым Черным — бездушным уродом, бесноватым и бессердечным.

      Молодой воин, бряцая боевым облачением, приблизился к генералу и упал на колени перед ним, оправдываясь:

      — Я виноват, милорд, проморгали мои парни, но мы не думали, что так скоро и...

      — Девку деревенскую они с собой приволокли. И пока в охранении стояли, барон развлекался. Ее крики далеко-о-о были слышны, — сдал нерадивого воина и, видимо, насильника Ефим.

      — Не пори ерунды, сержант, иначе....

      — Сто плетей, — прозвучал холодный суровый приказ генерала, и хоть тон его голоса был ровным и негромким, перекрыл надменный возмущенный возглас виновника происшествия.

Черный встал, и теперь Тина смогла рассмотреть его еще лучше. Странные на нем были доспехи, как-то несуразно топорщились на спине, выпирая вправо. Первое впечатление оказалось верным: мужчина был худощав и невысок. Но странное дело — здоровяк Ельский все равно проигрывал рядом с ним. Сразу видно — слабак.

       — Но... но это же верная смерть, генерал... — потрясенно выдохнул сын барона. А затем попытался угрожать. — Вы не посмеете, отец не простит, он...

      — Ты поставил под удар всю кампанию. Моли бога, чтобы сбежавший разведчик только катапульты увидел, а если все остальное... Если выживешь, перед королем нашим будешь сам ответ держать. Увести!

      Тина еще несколько мгновений морщилась от воплей Ельского, пока провинившегося воина тащили прочь. Потом ветер донес ей разговор других волховских рыцарей, явно осуждавших генерала, понося его последними словами, да только между собой, шепотом, дабы «бесноватый урод» не услышал.

      А дальше картинка разбежалась кругами — замученный домогательствами водных обитательниц русал кинулся под защиту духа. И впервые Хозяйка с трудом удержалась от ругательств и применения магии, чтобы не надавать озорницам по рыбьим хвостам.

Глава 4

      Над заповедным озером воцарилась полночная тишина. Даже ветерок, день-деньской шелестевший листвой, стих. Обитатели леса большей частью попрятались с наступлением темноты, и только где-то далеко ухнула сова. Иногда слышался плеск воды — это рыбешкам да лягушкам не спалось. Большая круглая луна повисла над озером, отражаясь в темной водной глади. Дух облюбовала себе низко склонившуюся к воде ветку ивы и прислушивалась к собственным ощущениям и лесу.

      Тишина не была враждебной и привычным уютным покрывалом окутывала Хозяйку леса, но сегодня не приносила умиротворения. Тина последнее время частенько грустила, а тишину и раньше не особенно жаловала, потому что та почти всегда была спутницей одиночества. От тяжелых дум серебристый туман, скрывавший бесплотное тело Озерного Духа, беспокойно заклубился, подобно дождевой тучке. Ее отец — бог морей, океанов и рек — Посейдон частенько ворчал, что тишину не любят только люди. А загадочное для него чувство одиночества не должно беспокоить его малышку... триста двадцать третью дочь. Зато самую младшенькую и любимую — уж любить-то боги умели. Правда, сердце у них настолько большое, что вмещает слишком многих. Да только Тина наполовину человек... потому и мучилась бедняжка сейчас не свойственными водяным чувствами и желаниями.

      Неожиданно раздавшийся звук заставил Хозяйку, грустившую на ветке, встрепенуться. Она прислушалась, и за ней, кажется, тоже самое сделал окружающий лес. Какое-то большое животное приближалось сюда. Мгновения тянулись за мгновениями, Тина умела ждать и вот, наконец, с шумом продравшись сквозь кусты, огромный темный конь, управляемый всадником, вышел на полянку перед озером.

      Дух замерла, не в силах поверить своим глазам. Звякнув сталью рыцарского облачения, на землю из седла спрыгнул — Черный барон. Генерал, собственной персоной прибывший в ее вотчину, стянул перчатки, осмотрелся. Затем начал разоблачаться, аккуратно складывая доспехи на траве. Оставшись в рубашке и штанах, воин развернулся к Тине спиной, погладил коня по морде и направил его в сторону кустов, видимо, предлагая попастись в одиночестве, пока сам будет занят.

      А вот Тина во все глаза рассматривала худощавого, невысокого мужчину, который почему-то сильно сутулился и кренился на левую сторону. Неужто ранен? Озерная Дева забеспокоилась, собралась было подлететь к нему и спросить, но осталась среди ветвей наблюдать, вспомнив об отношении людей к лесной нечисти.

      Волховец тем временем подошел к самому краю берега и ступил босыми ногами в прохладную воду. Да так и застыл каким-то странным скорбным изваянием. Дух посмотрела вниз, попросив воды отразить мужчину. Темная гладь озера услужливо показала лицо ночного гостя заповедного леса. Невыразимая, застарелая усталость была в его глазах. И одиночество!

      Он наклонился, зачерпнул воды и умылся, затем еще и еще раз, потом шею намочил, причем откровенно наслаждаясь, словно смывал грязь всего мира, что налипла к его душе.

      Сердечко Озерной Девы затрепетало, пока она вглядывалась в резкие черты некрасивого лица волховского барона, но настолько мужественного и волевого, что глаз не оторвать. Однако еще больше удивил ее странный зуд в кончиках пальцев, которые, казалось, умоляли о прикосновении к чему-то шершавому и колючему. Хотелось погладить, приласкать... Дух в недоумении посмотрела на свою кисть, а после, снова увидев отражение мужчины в воде, отметила его небритое лицо. И сама же усмехнулась: вот, оказывается, как тело, хоть и призрачное, реагирует вперед головы.

      В этот момент Черный барон распрямился и начал раздеваться, аккуратно складывая одежду на берегу, тут же привлекая к себе внимание Тины, но, похоже, не только ее — в воде блеснул чешуйчатый русалочий хвост. Ах, ты ж, досужие водяные жительницы! Мужчина остался в светлых нижних штанах до колена, демонстрируя довольно широкую мускулистую грудь. Повернулся спиной, и Тина ошеломленно уставилась на уродующий его тело горб.

Так вот почему генерала уродом обзывали. Не из-за лица, а... Тем не менее, увечье не вызвало у нее жалости и даже сочувствия. В этом человеке не было ничего, что вызывало бы подобные чувства: слишком сильная личность, слишком крепкое тело, пусть и кривое. Всего в нем слишком.

      Мужчина, не раздумывая, без малейшего страха вошел в воду и поплыл, ровными взмахами, неторопливо рассекая лунную дорожку. Затем повернулся на спину, и Тина тут же услышала его довольный глубокий стон удовольствия, отозвавшийся странным томлением в ее теле, которое замерцало, грозя сменить ипостась, и ветка начала прогибаться.

      «Да что ж такое творится?» — мысленно возопила Дух.

      А в это время две русалки решили почудить. Дуры!

      Пловец, видимо ничего не подозревавший, нырнул, вынырнул и, мотнув головой, встал на ноги на прогревшемся за день мелководье, где вода доходила до пояса. К нему подплыли две обнаженные русалки, скрывая в воде рыбьи хвосты. Чуть привстали, показывая во всей красе обнаженные груди, призывно белеющие в ночи. Откинули волосы на спину, благо сейчас не видно, что те голубого цвета, традиционного для этих существ. Дух замерла, ощутив болезненный укол в сердце, как если бы уже обернулась. Мужчина застыл, удивленно рассматривая купальщиц. А те, буквально облизывая взглядами нежданно-негаданно подвернувшегося мирянина, устремились к нему, чтобы коснуться живого тела, забрать хоть частичку человеческого тепла.