Король-предатель. Скандальное изгнание герцога и герцогини Виндзорских - Эндрю Лоуни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Совершая покупки, он отправлял счета в британскую миссию, где никто не знал, что с ними делать, пока конюший не оплатил их из своего кармана[28]. Вероятно, это был Лег. В конце концов британское правительство заявило, что закупки не являются их обязанностью, и счета были отправлены Ротшильдам. Обедая с сэром Уолфордом Селби, британским послом, Эдуард спросил, что это за серебряные кольца. Узнав, что это кольца для салфеток, герцог выразил удивление тем, что «при каждом приеме пищи не требовалось свежего белья»[29].
Большую часть времени он проводил в телефонных разговорах с Уоллис – счет за связь в конце его пребывания дошел до 800 фунтов. Ожидалось, что Ротшильды оплатят и его.
Эдуард скучал по Уоллис. Перси Браунлоу, его верный друг, который еще в декабре сопровождал Уоллис на юг Франции, теперь присоединился к нему и вспоминал:
«Разговаривали с ним до трех часов утра… Вокруг его кровати, на стульях и столах, были развешаны фотографии Уоллис – я насчитал шестнадцать. Казалось, он заточил себя в склеп. И в этих закромах крепко спал в обнимку с маленькой подушкой, на которой вышиты инициалы У. С»[30].
Униженный, возмущенный отказом своей семьи признать женщину, которую он любил, и затянувшимися финансовыми проблемами, Виндзор стал почти параноиком. Позже он признавался: «Именно чувство бессилия приблизило меня к критической точке. Я ничего не мог сделать, кроме как ждать и считать дни»[31]. Ситуацию усугубляла ревность – Уоллис подозревала, что у герцога был роман с Китти Ротшильд.
Еще одной проблемой была серия статей, опубликованных 17 декабря в различных американских газетах. Материалы написал Ньюболд Нойес, муж троюродной сестры Уоллис. Нойес, на тот момент совладелец «Вашингтон Ивнинг Стар», крупнейшей ежедневной столичной газеты, предложил написать несколько статей в поддержку пары. В ноябре прошедшего года он приехал в Великобританию, где ему предоставили офис в Букингемском дворце, и на основе трехчасовых интервью набросал около 14 000 слов. Но теперь статьи пришлись не по вкусу самим героям.
Уоллис объявила, что не приглашала автора в Великобританию, они не были знакомы и она не одобрила статьи. Весь следующий год стороны обменивались замечаниями о достоверности материалов, и Уоллис попыталась подать в суд на Нойеса. Адвокатом должен был выступить Арман Грегуар, который представлял интересы ее бывшего мужа Эрнеста Симпсона во Франции. Выбор оказался неудачным.
Грегуар, чью внешность отличал полученный в дуэли шрам на левой щеке, также был адвокатом важных должностных лиц Гитлера: министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа, заместителя фюрера Рудольфа Гесса, главнокомандующего люфтваффе Германа Геринга. Грегуар также представлял в Париже сэра Освальда Мосли, где тот отвечал за распределение средств, выделенных Муссолини Британскому союзу фашистов. Арман был основателем и руководителем фанатичного движения франкистов Марселя Букара, одной из ведущих фашистских ячеек во Франции. Под псевдонимом Грег Ле Франк адвокат публиковал прогитлеровские статьи в «Ле Франсист», официальном журнале движения. Согласно отчету французской газеты «Сюрте» за 1934 год, он был «одним из самых опасных нацистских шпионов»[32].
Тот факт, что именно Грегуара Уоллис назначила своим адвокатом, еще больше упрочил опасения в официальных кругах. Уже 18 декабря, через неделю после отречения, дипломат Орм Сарджент составил докладную записку о связи герцога с Риббентропом. Сарджент отметил, что Гитлер был «очень огорчен тем, как пошли дела в стране, поскольку король пришелся фюреру по душе, понимал его принципы и был готов внедрить их в свою вотчину»[33].
* * *У герцога по-прежнему было вспыльчивое, угрюмое, скучающее и подавленное настроение. Китти Ротшильд изо всех сил старалась его развлечь, устроив музыкальное шоу в канун Рождества с приглашенными артистами из Парижа, но герцог не удосужился присутствовать. На следующее утро Китти положила подарок – набор сапфировых запонок от Картье – на тарелку для завтрака. Подарок застал Эдуарда врасплох, но он тоже пообещал ей кое-что. Позже в тот же день герцог «подарил Китти свою фотографию с автографом»[34]. Тем временем Уоллис провела Рождество на вилле Мореск в гостях у Сомерсета Моэма со своей подругой, дизайнером интерьеров Сибил Коулфакс.
Прибытие в замок Энзесфельд старого друга Эдуарда «Фрути» Меткалфа помогло исправить ситуацию. Меткалф был на три года моложе герцога: высокий, красивый кавалерийский офицер, получивший Военный крест во время Первой мировой войны. Двое мужчин встретились во время турне Виндзора по Индии в 1922 году. Эдуард быстро назначил Меткалфа адъютантом – принца привлек оптимизм ирландца, добродушие, преданность, умение разбираться в лошадях и личная дружба со многими махараджами.
Герцогу требовалось время, чтобы свыкнуться с новой ситуацией. Валлийская гвардия не хотела видеть его своим главнокомандующим, а Эдуард также перестал быть членом Тайного совета. Но были и компенсации: приглашения открыть колонию нудистов Зорин-Спрингс и стать мэром Чиппева-Фолс в Висконсине. А театр «Орфеум» в Лос-Анджелесе предложил Эдуарду и его «прекрасной леди» миллион долларов и особняк в Голливуде за участие в съемках «потрясающего исторического фильма»[35].
Герцог продолжал названивать новому королю в любое время суток, но сам отвечал не всегда. «Сегодня вечером за ужином ему сказали, что король желает поговорить с ним по телефону. Эдуард заявил, что не может ответить на звонок, но попросил соединить его в 22 часа», – написал Джон Меткалф своей жене Александре 22 января. «В ответ его величество заявил о своем выступлении завтра в 6:45 утра, поэтому он не может говорить в другое время. Было жалко видеть лицо Эдуарда. Он не мог в это поверить! Герцог так привык, чтобы все делалось по его желанию. Боюсь, у него будет еще много подобных потрясений»[36]. В конце концов Георг VI велел коммутатору Букингемского дворца вообще не звонить брату.
Эти телефонные звонки, которые прослушивались немцами, нужны были Эдуарду не только для того чтобы уладить собственные дела – его имущество было перевезено из форта Бельведер во Фрогмор.
