Каменное сердце - Александр Прозоров

— Да иди ты со своим загаром! — передернула плечами спутница. — Какой отдых, если в любой момент может погоня появиться?

— Берег длинный, внимательно весь не осмотришь. — Олег кинул на землю сложенные вдвое штаны, сел сверху, положил рядом прядки конских волос, аккуратно срезанных понемногу из хвостов у разных скакунов, и принялся старательно скручивать из них нити. — Да и не поверит никто, что мы с дороги свернули. Мы же тут чужаки, никаких троп знать не можем, схронов не имеем. Гнаться станут, пока коней не запарят. Дня три-четыре. Потом назад повернут. Еще несколько дней. Коли до того времени наш поворот и не занесет, какая погоня на усталых лошадях? Домой все едино пойдут, за свежими. Это еще день, а то и два. Вот и считай. Мы за то время либо совсем пропадем, либо выберемся. Так что грей свое пузико спокойно. Ему пока ничего не грозит.

— У меня нет никакого пузика! — рыкнула Роксалана. — У меня ровный и красивый, накачанный живот. По три часа шейпинга в день, между прочим!

— Да ну? — поднял глаза Олег. — Покажешь?

— Вот тебе, котяра похотливый! — Директор «Роксойлделети» по маркетингу показала ему два худосочных кулачка и отвернулась к лошадям. Не просто отвернулась, а стала снимать седла и сумки, отирать снегом со спин и боков пот и грязь. Видимо, занятия на ипподроме приучили девушку заботиться о скакунах при любом настроении.

Ведун вернулся было к своему неторопливому занятию, но тут спутницу осенила новая мысль:

— Подожди, Олежка… Ты по какому атласу дорогу выбирал? Автомобильных дорог? С координатами плюс-минус лапоть? Ты уверен, что сможешь найти эту самую Белую реку?

— Легко. Нам главное за водораздел уйти, верст на пятьдесят. Там свернем на первый встречный ручей и двинем вниз по течению. По ту сторону гор любая водичка рано или поздно до Волги дотечет. Главное — успеть как можно дальше до ледохода уйти. Пока вокруг холодно, и нежить с нечистью спит, под ногами не путается, и по льду, как по автостраде, двигаться легко. Ни камней, ни буреломов, ни перевалов.

— Подожди! — чуть не подпрыгнула Роксалана. — Ты же колдун, Олежка! Ты ведь того… мертвецов оживлял, облака разгонял, нас из вертолета в эту тьму-таракань перекинул. Так ты это, возьми нас прямо в Муром и перенеси! Чего зазря ноги топтать?

— Легко сказать, — вздохнул ведун. — Закон сохранения энергии помнишь? Его еще никто не отменял. Даже для чародеев. Чтобы перенести объект с места на место, нужно потратить определенное количество энергии. Чтобы ее потратить, ее нужно где-то взять. Некоторые берут эту силу у мертвецов, растрачивая то, что человек копил всю жизнь, некоторые высасывают ее у живых, кто-то копит свет, кто-то тратит пищу, сжигает нефть или дрова. А когда под рукой нет ничего, приходится ходить ножками. Природу не обманешь, забесплатно даже кошки не родятся.

— Ты чего, других слов не знаешь? — фыркнула девушка. — Заладил про свою природу… Что, хочешь сказать, другие маги перемещаться с места на место не умеют?

— Некоторые могут, — признал Середин. — Раджаф, например, из зеркала в зеркало ходить умеет, у Аркаима кристалл специальный есть, Ворон какие-то снадобья готовит. Но они все равно тратят силу. Зеркало нужно предварительно в нужное место привезти, кристалл заряжается от мертвецов, Ворон просит силу у богов…

— Да ладно мне лапшу на уши вешать! — отмахнулась Роксалана. — Скажи просто, что ничего не умеешь. Маг-недоучка. Двоешник. Географии не знаешь, стрелять не умеешь, перемещаться не способен. И чего я с тобой связалась?

— Я тебя силком не держу, деточка, — вскипел Олег. — Не нравится — ступай на все четыре стороны.

— Ишь, какой умный! — возмутилась спутница. — Верни, где взял, а уж потом права начинай качать! Расскажу папе, как ты надо мной изгаляешься, он тебе быстро мозги прочистит. Никакое колдовство не спасет. Зараза, что за время такое? Ни телефонов, ни вертолетов, ни такси! Просто каменный век какой-то!

— Зато почта есть, — ухмыльнулся Середин. — Выруби свою кляузу на скале — папочка через тысячу лет прочитает. Главное, буковки в е-мейле не перепутай.

— Как же, вырубишь с тобой! У тебя, небось, даже карандаша за пазухой не имеется, не то что зубила. Господи, с кем я связалась?! Сидела бы сейчас в гостинице, пила шампанское, общалась с приличными людьми.

— Ничего, зато я могу осуществить одну твою мечту.

— Это какую?

— Смею уверить, — хмыкнул Середин, — если мы вернемся, в конный поход тебе больше не захочется до самого конца жизни.

— Ты бы лучше помог, трепло базарное. Любишь кататься, люби и коней чистить.

— Я и помогаю, — вернулся к конским волосам Олег. — У нас еды всего дня на три набирается. Попробую силки вечером расставить. Авось хоть зайчатинкой разживемся.

Однако путникам не повезло, за ночь в расставленные возле проталин петли никто не угодил. На рассвете ведун собрал свои немудреные ловушки, и небольшой караван снова двинулся в путь.

Пологий склон поднимался на протяжении почти пятнадцати километров. Снега было мало, но дорога приготовила другой неприятный сюрприз: чем выше они оказывались, тем больше выпирало из земли голых гранитных валунов и скалистых уступов. Поначалу камни удавалось объезжать, потом скакунам пришлось идти прямо по ним. Опасаясь, что лошади переломают ноги в трещинах и расселинах, Олег спешился и зашагал впереди, расчищая снег и проверяя дорогу, прокладывая извилистую безопасную тропу. Непроходимых завалов впереди не попалось, однако темп движения упал до скорости сонной улитки, и ночевать привелось всего в десятке километров от прежней стоянки, причем на голодный желудок: ни травы для коней, ни дров для костра среди скал не нашлось.

К вечеру нового дня путники перевалили седловину между двумя остроконечными скалами, и дорога стала еще хуже. Мало того, что под ногами оставались все те же камни, так ведь на них теперь лежал слой снега почти метровой толщины. Измученные люди вместе с лошадьми жевали утрамбованный ветрами наст, чтобы утолить хотя бы жажду. Роксалана тихо шептала проклятия в адрес ведуна, придумывая для него казни пострашнее. Кони, скорее всего, думали примерно так же, но не могли выразить свои пожелания вслух. Утешало одно: как очень надеялся Середин, позади остался водораздел, рассекающий воду на ту, что положена для Урала, и на ту, которой начертано влиться в великий Итиль, ныне именуемый многими смертными русской Волгой-матушкой.

На рассвете Олег заметил слева внизу темное пятно, свернул к нему, и к сумеркам караван добрался до небольшой каменистой площадки, поросшей уродливыми карликовыми соснами. Кони, перестав слушаться поводьев, тут же принялись ощипывать на деревцах смолистые почки и пахучие зеленые иглы. Середин, наковыряв в снегу охапку хвороста, исхитрился сварить на куцем костерке несколько пригоршней ячменя, щедро приправив его мелко нарезанным салом.