Сверхвозможности человеческого мозга. Путешествие в подсознание - Михаил Радуга

Дело в том, что долгое время мне казалось, что фаза – это только мое личное дело, пока не понял, что почти все люди о ней мечтают. Они снимают фильмы и пишут книги с очень похожими на фазу сюжетами и даже не подозревают, что все это у них есть, что все это правда, что всему этому можно научиться. Проблема в том, что обычная литература на эту тему сильно устарела и стала неэффективной. Может, мне самому написать книгу и открыть людям глаза на их реальные возможности? Зачем мечтать, когда это можно делать?

В 1933 году Вальтер Мейснер обнаружил, что в охлажденном до минимальных температур сверхпроводнике магнитное поле вытесняется за его пределы. Это явление получило название «эффект Мейснера». Если обычный магнит положить на алюминий (или другой сверхпроводник), а затем его охладить жидким азотом, то магнит взлетит и зависнет в воздухе, так как будет «видеть» вытесненное из охлажденного алюминия свое же магнитное поле той же полярности, а одинаковые стороны магнитов отталкиваются.

Фаза в массы

Итак, у меня появилась временная, но всепоглощающая цель: донести знания о фазе до максимально возможного количества людей. Началась многомесячная работа над моей первой книгой «Вне тела». Так как я снова работал охранником, то сутки на работе мне позволяли учить английский язык, отсыпаться и фазить, а два дня отдыха полностью уходили на книгу. Что же вообще может написать 20-летний человек? Возможно, эта была типичная книга о внетелесных переживаниях, хотя я и понимал, что все они – лишь об ощущениях, а не реальном внетелесном опыте. При этом я старался добавить то, чего во всех таких книгах катастрофически не хватало: больше правдивой и действенной технической информации.

Так или иначе, сама по себе работа над книгой дала очень неожиданный эффект. Оказалось, подобная деятельность является замечательным инструментом для структурирования знаний, а также фиксации идей и мыслей. Многие вещи вдруг стали понятнее, когда оказались на бумаге и перед глазами. Чтобы грамотно донести тематику до других людей, ты должен в первую очередь понимать ее сам. Оглядываясь назад, конечно, лично я не могу не признать, что все же это было коктейлем из смутного представления о феномене, личных опытов, мешанины техник, нагромождения ошибочных выводов и надежд на нечто большее, так как я еще не совсем понимал, что такое фаза по своей природе. Но это в любом случае лучше, чем ничего.

Буквально через 3 дня после завершения книги со мной произошла достаточно личная история. Так получилось, что я рос один с матерью и особо не интересовался своим отцом. Когда я вдруг об этом задумался, то быстро понял, что тот, кого я считал отцом в раннем детстве, на самом деле им не является. И я стал искать правды. Весть о моих поисках дошла до матери, и она прислала письмо, которое я и получил сразу после завершения книги. Выяснилось, что мой отец доцент в том самом университете, в который я не поступил. Он также писал учебники по физике, был ведущим научным сотрудником Института гидродинамики и жил в соседнем доме с моей бабушкой. Если бы не физика, то совпадения были удивительные. Ведь физика совсем чужда фазе, не так ли?

Так как родственников у меня было совсем мало, то возможность обрести в два раза больше близких людей по отцовской линии очень сильно обрадовала. Дело в том, что мой отец даже не знал о моем существовании и, как казалось, он должен был очень сильно обрадоваться. Но это был мой взгляд на ситуацию… Мне удалось три раза поговорить с ним по телефону и один раз увидеться, а затем мне дали совершенно определенно понять, что ничего в жизни не поменялось и со мной никто не хочет даже просто общаться. Эта ситуация меня поразила и еще больше подтолкнула к тому, чтобы уехать из Сибири.

Отправив рукопись в несколько издательств в столице и не дождавшись ответа, я уволился с работы, собрал немного денег и купил билет на поезд. Книга мне казалась гениальной и в Москве меня непременно с ней примут везде. Мгновенный успех был естественным делом, поэтому не было смысла задумываться о том, как я там проживу. Хорошо, что у меня тогда не было достаточно мозгов понять эту глупость…

Собрав все самое необходимое в одну сумку, ранним утром я приехал на вокзал и отправился в далекое путешествие. Спустя 3300 км и более чем два дня пути, поезд прибыл на Ярославский вокзал в Москве. Я вышел из вагона, совершенно четко осознавая, что денег у меня только на несколько дней и я никого не знаю, но моя идея должна была сразу найти свой путь.

Оплатив кровать, даже не номер, в самой дешевой гостинице на окраине, я тут же отправился в издательства с распечатанными рукописями книги. С одной стороны, мой провинциальный менталитет был поражен огромным мегаполисом, и я чувствовал гордость от самого нахождения в таком важном месте. С другой стороны, на меня давили тысячи куда-то бегущих людей и моя асоциальность. В поисках адреса какого-нибудь издательства я мог часами бродить по району, вместо того, чтобы просто спросить, как пройти. Что уж говорить, я не мог осмелиться спросить даже время у прохожих. Но мне нужно было только как-то добраться до издательств. И все получится.

Я все-таки нашел нужные издательства, отдал книги на рассмотрение, и мне осталось только ждать решения. Я был полностью уверен в том, что оно будет положительным, хотя старался не задумываться о том, как именно это может мгновенно повлиять на мою жизнь и на тот факт, что у меня заканчиваются деньги для оплаты койки в гостинице.

Однако реальность оказалась не такой, как я ожидал. Где-то мне сразу ответили отказом. Где-то нужно было ждать много недель или даже месяцев для получения решения, которое уже не казалось положительным. Прождав еще пару дней, все стало понятно: моя идея популяризовать фазу провалилась, книга никому не понравилась – и оставалось с позором ехать обратно в Сибирь. С позором, потому что все знали, что я уволился с работы и не собирался возвращаться. С позором, потому что мои идеи оказались не востребованы. При этом оставаться в Москве не было никакого смысла и возможности – я был совершенно чужой в этом городе.

Итак, я собрал свои вещи и поехал на вокзал, где мне предстояла психологически тяжелая дорога домой и полная неизвестность относительно моей дальнейшей жизни.

В 1938 году Петр Капица охладил жидкий гелий до близкой к нулю температуры и обнаружил, что у вещества пропала вязкость. Это явление получило название сверхтекучесть. Если охлажденный жидкий гелий налить на дно стакана, то он все равно вытечет из него по стенкам. Фактически, пока гелий достаточно охлажденный, у него не существует предела текучести, вне зависимости от формы и размера емкости. В конце XX и начале XXI веков сверхтекучесть при определенных условиях была также обнаружена у водорода и различных газов.

Глава 2. Поиск решения

Конец октября 2010 года, Лос-Анджелес. Я просыпаюсь рано утром от звонка телефона и узнаю, что мой эксперимент стал главной научной сенсацией в СМИ по всему миру. Но как я там оказался и о чем этот эксперимент?

Покорение столицы

Я ехал на железнодорожный вокзал, пытаясь решить, как именно буду добираться домой, ведь денег уже не осталось. Была мысль добраться пригородными поездами, прячась от кондукторов, или попросить проводника вагона обычного поезда пожалеть меня и посадить бесплатно. В Москве я до сих пор никого не знал, чтобы мне кто-то одолжил деньги. Обращение к малочисленным родственникам в Сибири не рассматривалось, как и никогда ранее или позже.

Стоя на перроне и наблюдая уходящие поезда, в которые без всяких проблем садились обычные нормальные люди, я поймал себя на страшной мысли. Я сжег все мосты для возвращения. Остаться в Москве, несмотря на все возможные трудности, было проще, чем преодолеть тысячи километров и восстановить прошлую жизнь. Кроме того, я не мог представить, как на меня будут смотреть близкие после такой глупой и неудачной поездки. Уж проще остаться здесь и попытаться просто выжить. Я сдал сумку в камеру хранения и на последние деньги купил газету с объявлениями о работе. Добро пожаловать в реальность!

Первые месяцы было очень тяжело. Мне пришлось не гнушаться любой работой. Без местной регистрации, без образования и без жизненного опыта мне приходилось рассчитывать только на самую тяжкую участь и пришлось пройти через все то дерьмо, которое обычно скапливается в столицах в невероятных количествах. Первые полгода меня останавливали для проверки документов все патрули – я явно отличался от местных жителей. Тогда же я узнал, что даже моя речь и акцент были другими.

Хотя ввиду общих сложностей моя практика фазы стала нерегулярной, я все еще не терял надежды реализовать свою идею и продолжал пробовать издать книгу. Так или иначе, все люди вокруг меня знали про мою цель. Я видел неподдельный интерес в их глазах, и это сильно мотивировало не сдаваться. Однако все издательства упрямо закрывали передо мной двери, и то, что издается только один автор из десяти, заявивших о себе, стало для меня очевидной статистикой. Ведь я был один из тех девяти неудачников.