Коготь Харона - Роберт Сальваторе

— И кто может угадать, что решит богиня хаоса тогда? — дразнила Зиирит, не слишком тонко намекая на то, что проклятие драуков, вероятно, можно снять.

Возможно, Йеррининэ и его соратники вскоре вновь смогут стать темными эльфами.

Нет, Равель не опасался, что драуки станут его врагами. Не сейчас, когда перед ними маячит возможность заполучить такую награду.

Положив перо, старый маг-дроу наклонил голову, чтобы окинуть взглядом дверь, ведущую в его личный кабинет. Он только на несколько часов вернулся в Дом Бэнр в поисках места, где бы мог поработать над несколькими теориями насчет особенно полезного двеомера, увиденного в Магике. Он недвусмысленно попросил Мать Квентл о том, чтобы его никто не беспокоил, и она, конечно же, согласилась.

Может, Громф и был обычным мужчиной, старшим сыном Дома, но никто, даже Квентл, не решился бы ему противоречить. Насколько хватало памяти любого из живых членов Дома, будь то простолюдин или аристократ, Громф всегда являлся одним из столпов силы Дома Бэнр. Старший сын Матери Бэнр, Вечной Ивоннель, Громф веками занимал в городе должность архимага. Он пережил Магическую Чуму, и за десятилетия, что минули со дня того ужасного события, сила его только возросла. И, несмотря на то, что Громф, скорее всего, был старейшим дроу Мензоберранзана, в последние годы он стал гораздо активнее участвовать в политике города, борьбе за власть и исследованиях заклинаний в Магике.

Тонкая, знающая улыбка изогнула увядшие губы дроу, когда он словно воочию увидел сомнение на лице своего будущего посетителя. Он представил, как рука мужчины поднимается, чтобы постучать, а затем опускается в страхе.

Помедлив ещё мгновение, архимаг махнул пальцами в сторону входа, и дверь распахнулась как раз перед собиравшимся постучаться Энджрелом Бэнром.

— Входи, — велел Громф оружейнику, и, вновь взявшись за перо, вернулся к своему пергаменту.

Энджрел вошел в комнату, громко и с силой ступая по каменному полу — это Громф понял по звуку. Похоже, что действия архимага смутили оружейника.

— Кажется, Дом Ксорларрин стремительно приступил к активным действиям, — начал Энджрел.

— Мне тоже приятно тебя видеть, Энджрел, — Громф поднял глаза и наградил куда более молодого дроу испепеляющим взглядом.

Когда могущественный волшебник недвусмысленно напомнил оружейнику о разнице в их статусе и положении, Энджрел с шумом выдохнул.

— Они отправили внушительные силы на запад, — доложил он.

— Без сомнения, их ведет этот амбициозный Равель.

— Мы полагаем, что их возглавляет ваш ученик. Да.

— Бывший ученик, — поправил его Громф, подчеркивая суть.

Энджрел кивнул, опустив взгляд, когда Громф даже не моргнул.

— Мать Квентл обеспокоена этим, — тихо произнес оружейник.

— Но вряд ли удивлена, — ответил Громф.

Оперевшись о стол, он поднялся и разгладил свою отливающую черным мантию, украшенную пауками и вышитыми серебряной нитью паучьими узорами. Обойдя вокруг стола, он подошел к маленькому шкафчику у боковой стены.

Устремив взгляд не на Энджрела, а на большой драгоценный камень в форме черепа, лежавший на полке, архимаг тихо прошептал:

— Предпочитаешь питаться рыбой.

— Рыба? — после долгой паузы наконец переспросил Энджрел.

Громф специально не подал вида, что собирается как-то разъяснить сложившуюся ситуацию или хотя бы развернуться обратно.

— Ты когда— Нибудь ловил рыбу на удочку?

— Мне больше по душе острога, — ответил воин.

— Ну конечно, — в голосе Громфа проскользнула восхищенная нотка.

Развернувшись, архимаг по выражению лица оружейника понял, что тот подозревал, что его только что оскорбили. Подозревал, но не знал — так же, как, несмотря на весь свой ум, он не мог оценить, какой расчетливости и терпения требовало такое лишенное размеренности дело, как рыбалка, — и ему было наплевать на это.

— В глубине самого обычного водоема водятся десятки разных рыб, — произнес Громф.

— И я бы их всех нанизал на гарпун.

Фыркнув, Громф вновь обернулся к черепу.

— Ты бы тыкал ею во все, что плавает в зоне досягаемости. Рыбалка с удочкой не столь неразборчива, — он выпрямился и повернулся лицом к оружейнику, притворившись, что только что осознал, насколько любопытным было его прошлое заявление. — Даже если ты разглядишь рыбу, которую собираешься пронзить, то все равно ты не будешь выбирать себе еду так же тщательно, как рыбак с удочкой.

— Почему ты так утверждаешь? — спросил Энджрел. — Потому что рыбак с удочкой отпускает обратно любую рыбу, которую сочтет нестоящей, в то время как я убиваю свою добычу ещё до того, как выну её из воды?

— Потому что рыбак с удочкой уже определился, какая именно рыба ему нужна, — поправил его Громф, — выбирая наживку и место для рыбалки, направление и глубину погружения крючка. У разных рыб разные предпочтения, и, зная это, мудрый рыболов может надлежащим образом расставить западню.

Он опять повернулся к черепу-драгоценности.

— Возможно ли, что архимаг Громф с годами становится все более загадочным?

— Хотелось бы надеяться! — ответил Громф, кинув взгляд через плечо, и увидел, что нюансы его слов снова ускользнули от бедняги Энджрела. — Жизнь среди дроу Мензоберранзана зачастую похожа на рыбалку с удочкой, разве ты не согласен? Зная подходящие приманки, ты можешь привлечь и подцепить на крючок и врагов, и союзников.

Архимаг опять повернулся к Энджрелу, на этот раз держа в руке на уровне глаз череп-драгоценность. Вырезанный из прозрачного драгоценного камня, череп отбрасывал танцующие блики от множества горевших в комнате свечей, и из-за этих вспышек глаза Громфа тоже сияли.

Оружейник все равно казался озадаченным аналогией архимага, и это окончательно убедило Громфа в том, что Тиаго его не предал.

Ибо Энджрел не знал, что Равель Ксорларрин заглядывал в этот самый череп-драгоценность, и в нем молодой ткач нашел информацию о награде, за которой и гнался сейчас Дом Ксорларрин. И Энджрел даже не подозревал о том, что Тиаго помог ткачу проникнуть в личные покои Громфа в Магике, делая одолжение Джерту, оружейнику Дома Ксорларрин, который был одним из главных соперников Энджрела в городской иерархии воинов.

— Сейчас Дом Ксорларрин действует именно так, как и нужно Дому Бэнр, и цель их путешествия стоит того, чтобы её исследовать, — разъяснил Громф.

Услышав это, Энджрел слегка покачнулся на каблуках.

— По велению Матери Квентл с ними отправился Тиаго, — продолжил архимаг, и глаза Энджрела широко распахнулись.