Наследие Божественной Орхидеи - Зорайда Кордова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кофе был таким крепким, что ему приходилось останавливаться, чтобы глотнуть воздуха. Невероятно, но каким-то образом он почувствовал вкус земли, на которой кофе был выращен. Дотрагиваясь языком до нёба, он ощущал в напитке привкус минералов, благодаря которым растение выросло. Он мог почувствовать тень банановых и апельсиновых деревьев, которые придали бобам аромат. Это казалось невозможным, но понимание только начало приходить к нему.
– Как вы все это делаете? – спросил он, ставя чашку на стол. На краю фарфоровой чашки с нарисованными розами была щербинка.
– Делаю что?
– Добиваетесь такого вкуса кофе.
Она прищурилась и вздохнула. Послеполуденное солнце золотило ее смуглую кожу.
– Я пристрастна, но лучший в мире кофе растет в моей стране.
– Думаю, вы будете очень разочарованы, если зайдете в закусочную. Но не говорите этого Клодии. А за ее пирог можно умереть. Вы еще не пробовали его? А ваш муж дома?
Он знал, что говорит бессвязно, поэтому пил свой сладкий кофе, чтобы успокоиться.
– Он на заднем дворе, работает в саду. – Она сидела во главе стола, опираясь подбородком на запястье. – Я знаю, зачем вы пришли на самом деле. Знаю, что обо мне судачат.
– Не слушайте никого. Вы не кажетесь мне похожей на колдунью.
– Что, если я скажу, что я и есть колдунья? – спросила Орхидея, помешивая сахар в чашке. Она улыбалась искренне, приветливо.
Сбитый с толку, он глядел на остатки своего кофе, как вдруг услышал птичье пение. На подоконнике сидели две голубые сойки. Он не видел таких птиц в этих местах, вероятно, никогда. Удивительно. Кто он такой, чтобы судить об этом? Судить ее. Он дал клятву защищать граждан Четырех Рек, в том числе и Орхидею.
– Тогда я скажу, что вы сделали колдовской напиток.
Они рассмеялись и закончили пить кофе в уютном молчании, прислушиваясь к поскрипываниям дома и перекличке птиц. Еще не раз ближайшие соседи Орхидеи попытаются подвергнуть сомнению ее права на это пространство и эту землю, но этот кофе и эти бумаги обеспечат ей спокойствие, по крайней мере, на несколько лет. Она заехала слишком далеко и сделала слишком многое, чтобы оказаться здесь. Дом принадлежал ей. Он был рожден ее силой, ее жертвой.
Через пятьдесят пять лет после визита шерифа Палладино она сидела за тем же самым столом, с той же самой фарфоровой чашкой в руках, помешивая черный кофе той же серебряной ложечкой, чтобы разогнать его горечь. В этот раз на столе не было ни письменных принадлежностей, ни хрустящей бумаги цвета яичной скорлупы, ни сделанных ею самой чернил. Она уже разослала письма всем своим живым родственникам, и письма кончались так: «Я умираю. Приходите и заберите свое наследство».
Но до этого еще далеко.
Провожая молодого человека к дверям, Орхидея спросила:
– Все в порядке, шериф Палладино?
– Насколько я могу судить, – ответил шериф, надевая шляпу.
Она наблюдала, как его машина выехала на дорогу, и не уходила в дом, пока он не скрылся из вида. Подул сильный ветер, заставивший трепетать лавровые листья на дверях и окнах. Кто-то снаружи наблюдал за ней. Она ощутила это лишь на мгновение, но удвоила защитные чары дома, свечи на алтаре, кристаллы соли.
Придет время, когда прошлое настигнет ее, и Орхидее придется вернуть долг, который взыскала с нее вселенная. Но сначала она проживет длинную жизнь.
2. Наследники Божественной Орхидеи
Приглашение пришло в тот момент, когда Маримар Монтойя обожгла язык своим полуночным кофе. Она ощутила, как по комнате прошла какая-то волна, словно призрак заставил мигать лампочки, сделал так, что экран компьютера застыл, и включил телевизор. Она поморщилась и поставила чашку. Чашку из старинного сервиза, одну из двадцати четырех, которую она взяла из бабушкиного буфета и сунула в рюкзак в то утро, когда уехала из Четырех Рек, как раз когда начал петь Габо, скелетообразный петух.
– Не сейчас, – пробормотала она, хлопая по прозрачному голубому корпусу своего iMac G3. Она купила его, подновив за пятьдесят долларов, в модной подготовительной школе в Верхнем Ист-Сайде, когда они меняли оборудование. Все, чего хотела Маримар, – это засесть в интернете и текстовом редакторе, в котором она пыталась писать роман, хотя предполагалось, что она в это время должна трудиться над заданием колледжа.
Она провела мягким кончиком языка по нёбу и щелкнула по кнопке мыши – безрезультатно. Потом сдалась и крутанулась на вращающемся стуле.
Маримар не знала, что уже так поздно, ей все еще нужно было написать пять страниц эссе по готической литературе о «Падении дома Ашеров» Эдгара Аллана По и его интересе к ненормальным семьям. Рей снова допоздна сидел в офисе. Квартира, в которой они жили, находилась в самом сердце Испанского Гарлема в Нью-Йорке, и, живя здесь уже шесть лет, она никак не могла привыкнуть к постоянным поломкам в здании. Лампочки перегорали через несколько дней после того, как их вкрутили, коварный радиатор, скрипучий пол, ржавые трубы, из которых летом текла горячая вода, а зимой ледяная. И все же это место Маримар и ее кузен Рей обустраивали как свой дом.
Она протянула руку к телефону, чтобы отправить ему сообщение, и заметила лежащий рядом квадратный конверт. Марки не было, только ее имя и адрес:
Маримар Монтойя
160 Восток 107-я улица, апарт. 3C
Нью-Йорк, NY10029
Она окинула взглядом гостиную, чтобы понять, не изменилось ли что-нибудь еще. Потертый кожаный диван с шерстяным пледом с изображением лам в горах Эквадора. Рисунки Рея-старшеклассника и репродукция картины «Череп коровы: красный, белый, синий» Джорджии О’Киф, которую она купила рядом с Метрополитен-музеем на своей первой экскурсии. Массивный кофейный столик красного дерева, который тетка Маримар обнаружила на тротуаре Пятой авеню и заставила ее и Рея тащить его через двадцать кварталов и по трем улицам. Стопка журналов, большинство которых были украдены из офиса литературного журнала Хантерского колледжа, купоны супермаркета, ароматизированная жевательная резинка, старая бутылка для воды «Налген» с логотипом бухгалтерской фирмы Рея, бесплатные презервативы нью-йоркской марки в вазе с гниющими фруктами, открытая коробка с наполовину съеденной после работы пиццей.
Все было так же, как когда она села писать. Кроме открытого окна. И Маримар мгновенно поняла, откуда взялось письмо.
Она встала и подошла к окну. Внизу сидели подростки, неся какую-то ахинею и поглощая чипсы и газировку. А на пожарной лестнице Маримар увидела неизвестную птицу. Она была похожа на голубую сойку, но слишком большая по сравнению с теми, каких она иногда видела в Центральном парке. Маримар высунулась из окна, чтобы поймать птицу, но
