Менялы - Артур Хейли

У бокового входа в здание она поискала среди косметики в коричневой сумочке от Гуччи ключ. Затем, прежде чем вставить его в замочную скважину, она проверила сигнал «засады нет». Сигнал был на своем обычном месте – едва заметная маленькая желтая пластинка, приклеенная к окну. Несколько минут назад её прикрепил вахтер, который обязан являться в банк первым. Сигнал означал, что внутри все в порядке. Если бы в течение ночи в банк проникли грабители, чтобы захватить заложников, первым был бы захвачен вахтер и предупредительного сигнала на окне не оказалось бы.

Поскольку за последнее время ограбления участились, большинство банков пользовалось сигналом «засады нет», при этом условный знак и его месторасположение часто менялись.

Войдя в здание, Эдвина первым делом открыла откидную панель, вмонтированную в стену. За ней находилась кнопка звонка; два долгих звонка, три коротких и ещё один долгий – таков был её код. Теперь в отделе службы безопасности, находившемся в административной башне, знают, что в банк вошел дежурный администратор. До неё то же самое проделал вахтер, у которого был собственный код.

В аппаратной службы безопасности после получения аналогичных звонков из других отделений банка систему сигнализации переключат с «тревоги» на «готовность».

Если бы Эдвина или вахтер перепутали код, то службой безопасности была бы вызвана полиция. И через несколько минут центральное отделение банка было бы оцеплено.

Коды, как и вся система условных сигналов, часто менялись.

Начали приходить остальные служащие, предъявлявшие пропуск вахтеру.

– Доброе утро, миссис Д'Орси. – К Эдвине присоединился седовласый ветеран банка по фамилии Тотенхо.

Он занимал пост исполнительного директора – в его компетенцию входили кадровые вопросы, а также текущая работа отделения. Они дошли по коридору до широкой, покрытой ковром лестницы, ведущей вниз, в хранилище. Дежурному администратору вменялось в обязанность присутствовать при открытии и закрытии двери в хранилище.

Они ждали, пока отключится автоматический замок, устанавливаемый на определенное время. Тотенхо мрачно спросил:

– Прошел слух, что мистер Росселли при смерти. Это правда?

– Боюсь, что да.

Она вкратце рассказала о вчерашней встрече. Тотенхо угрюмо буркнул что-то невразумительное. Эдвина взглянула на часы: 8.40. Через несколько секунд легкий щелчок внутри массивной двери из хромированной стали возвестит о том, что замок, установленный вчера вечером перед закрытием банка, автоматически отключился. Теперь можно открывать цифровые замки.

Нажав ещё на одну секретную кнопку, Эдвина оповестила службу безопасности, что хранилище открывается не под принуждением.

Эдвина и Тотенхо стояли рядом, набирая каждый свою комбинацию. При этом ни один из них не знал комбинацию другого, таким образом, они могли открыть хранилище только вдвоем.

К ним подошел помощник исполнительного директора Майлз Истин. Молодой, красивый, элегантный, он был всегда жизнерадостен, чем выгодно отличался от вечно унылого Тотенхо. Эдвине нравился Истин. С ним был старший кассир хранилища, который будет принимать и выдавать деньги в течение дня. Только наличными за шесть рабочих часов через его руки пройдет около миллиона долларов – банкнотами и мелочью.

Что касается чеков, то за тот же период времени их денежный эквивалент составит ещё двадцать миллионов.

Эдвина отступила назад, а старший кассир и Майлз Истин распахнули огромную, сконструированную по последнему слову техники дверь в хранилище. Она будет оставаться открытой до конца рабочего дня.

– Мне только что позвонили, – сказал Истин, обращаясь к исполнительному директору. – Надо где-то найти на сегодня двух кассиров.

Выражение лица Тотенхо стало совсем кислым.

– Что, грипп? – спросила Эдвина.

Вот уже десять дней как в городе свирепствовала эпидемия, и в банке не хватало людей, в первую очередь кассиров.

– Да, – отозвался Майлз Истин.

– Хоть бы мне самому заразиться, – захныкал Тотенхо, – тогда я бы мог остаться дома, предоставив кому-нибудь другому беспокоиться о том, кто будет сидеть за кассами. Вы настаиваете, чтобы мы сегодня открылись? – поинтересовался он у Эдвины.

– По-моему, от нас этого ждут.

– В таком случае нам придется привлечь парочку администраторов. Ты будешь первым, – обратился он к Майлзу Истину, – так что бери ящик и готовься к встрече с клиентами. Ты ещё не разучился считать?

– До двадцати сосчитаю, – ответил Истин, – если сниму носки.

Эдвина улыбнулась. Она не сомневалась в молодом Истине – он отлично справлялся с любым делом. Когда в будущем году Тотенхо уйдет на пенсию, скорее всего она назначит исполнительным директором Майлза Истина. Он улыбнулся в ответ.

– Не беспокойтесь, миссис Д'Орси. Я довольно хороший запасной игрок.

Эдвина знала, что у Истина было весьма интересное хобби – он изучал и коллекционировал иностранные банкноты и монеты, и его познания в этой области не раз пригождались банку. Кроме того, Истин был настоящим экспертом по части фальшивых денег – всякий раз, когда банкнота вызывала сомнения, к нему обращались за консультацией.

Все трое – Эдвина, Истин и Тотенхо – поднялись по лестнице из хранилища на первый этаж.

Из бронированного грузовика в здание вносили холщовые мешки с деньгами, при сем присутствовали двое вооруженных охранников.

Огромные суммы наличных доставлялись в банк каждое утро. Такой порядок обусловливался очень простой причиной. Иметь излишки денег в хранилищах считалось нецелесообразным, кроме того, существовала опасность недостачи или ограбления.

Для любого управляющего банком главное – предотвратить дефицит денег, но при этом и лишних держать нельзя.

– Надеюсь, вы привезли денежки поновее, а не то старье, что мы получаем в последнее время, – проворчал Тотенхо, обращаясь к охранникам.

– Я сказал парням в центральной кассе, что вы недовольны, мистер Тотенхо, – отозвался один из охранников. – Вы им, оказывается, звонили. По мне, так любые деньги хороши – что старые, что новые.

– К сожалению, – ответил исполнительный директор, – не все наши клиенты такого мнения.

Каждый банк стремился заполучить новую валюту, поступавшую в «Федеральный резерв» из монетного двора. Как ни странно, но многие клиенты, так называемая «придирчивая клиентура», отказывались от истрепанных банкнот, требуя выдать им новые или по крайней мере чистые, которые на банковском жаргоне именовались «качественными». К счастью, среди клиентов были и такие, кому это было абсолютно безразлично, и в подобных случаях кассиры должны были по возможности избавляться от самых грязных, засаленных купюр.

– Говорят, сейчас гуляет много фальшивых денег, причем первоклассных. Может, подсобить – раздобыть для вас мешок-другой, – пошутил второй охранник, подмигнув товарищу.

– Как-нибудь обойдемся. Их и так попадает к нам предостаточно.

Только на прошлой неделе в банке было обнаружено около тысячи фальшивых долларов – источник поступления оставался неизвестен.

Агенты Секретной службы США, обсуждавшие накануне эту проблему с Эдвиной и Майлзом Истином, не скрывали своей озабоченности.

– Еще никогда фальшивые деньги не знали столь высокого качества и не поступали в обращение в таком количестве, – заметил один из них. – По самым минимальным подсчетам, в прошлом году было изготовлено около тридцати миллионов фальшивых долларов.

Основными источниками поступления фальшивой американской валюты являлись Англия и Канада. Агенты также сообщили, что колоссальные суммы фальшивых денег введены в обращение в Европе.

– Там их весьма сложно обнаружить, поэтому предупредите своих друзей, чтобы ни в коем случае не принимали в Европе американские доллары. Они вполне могут оказаться просто бумагой.

Первый охранник взвалил мешок на плечи.

– Не беспокойтесь. Все это настоящие зеленые. Мы не подведем!

Оба охранника спустились в хранилище.

Эдвина направилась к своему столу на возвышении. Банк постепенно оживал. Центральные двери открылись, и начали появляться первые клиенты.

Место, где по традиции работали старшие управляющие, являло собой небольшое возвышение, покрытое темно-красным ковром. По обеим сторонам стола Эдвины, самого большого и элегантного, красовались два флага: чуть сзади справа – государственный американский, а слева – треугольный флаг штата. Иногда у неё возникало ощущение, словно она находится в телестудии и должна сделать важное заявление перед камерой.

Ее стройное, гибкое тело привычно опустилось на вращающийся стул с высокой спинкой, она поправила коротко остриженные волосы, хотя в этом не было нужды – они лежали, как всегда, идеально.

Эдвина протянула руку к папкам с прошениями о предоставлении ссуд; она имела право утверждать более высокие суммы, чем кто-либо из управляющих. До одного миллиона долларов единовременно, правда, требовалось согласие двух других представителей администрации. Согласие она неизменно получала. Прошения на ссуды свыше миллиона передавались в административный корпус, в отдел по вопросам кредитной политики.