Разделённые вихрем судьбы - Глеб Янышев

— Откуда ты это знаешь?

— Мы договорились с тобой, что я не рассказываю тебе больше, чем надо, — с нажимом напомнил Фаразон.

— Хорошо… Это все?

— Да. Этого вполне достаточно. Об остальном, как и договаривались, я позабочусь. Вас больше не будут преследовать люди Империи Заката.

— Присмотри за ними, за Лаурой, Марни и Рианон, — сказала Шеба напоследок.

— Как получится, — пожал плечами Фаразон. — Возможно, что моя опека принесет им большие неприятности…

Колдун взмахнул посохом, вертикально разрезая воздух, и исчез в открывшемся золотом портале, от которого повеяло холодом.

Шеба осталась одна. Убрав кристалл, она в последний раз взглянула на тракт, где недавно были ее спутницы, и направилась в противоположную от него сторону. Так путь будет короче и, как подсказывала ей интуиция, не стоит лишний раз попадаться на глаза прохожим.

Перед двухэтажным зданием, утопавшим в самой разнообразной зелени, открылся портал, и из него вышел колдун, назвавшийся Фаразоном. Взглянув на вывеску «Пристанище Хранителей» на крыльце, он повеселел и, открыв дверь, вошел внутрь. Фаразон знал, что его лошадь уже хорошо устроена в конюшне, а вещи отнесены в комнату, поэтому не беспокоился о них.

Пройдя к стойке, колдун спросил тавернщика:

— Где хозяин?

— Наверху у себя в комнате, — ответил тот, не поднимая глаз и продолжая заниматься подсчетом монет, полученных с постояльцев.

Фаразон поднялся по широкой винтовой лестнице, ведущей на второй этаж, прошел по коридору к центральной комнате, дверь которой отличалась от прочих золочеными узорами. Над дверью висела подкова.

Фаразон, как и всегда, прежде чем зайти к хозяину таверны, прислушался к внутреннему взору, пытаясь понять, что происходит за дверью.

В комнате было жарко и душно. Воздух, заполненный тяжелым запахом алкоголя, стал уже практически непригоден для дыхания. Ни единого дуновения свежего ветра не проникало из-под плотно прикрытых ставней, хранивших в комнате полумрак, слегка разгоняемый горящим камином. За столом, в окружении пустых бутылок сидел хозяин таверны. Как обычно, он был пьян, хотя мало кому могло бы прийти в голову проверять — трезво ли это существо. Внешне владелец таверны мало чем напоминал человека, не был он также орком и не принадлежал к племени зверолюдей. На всей Урахреста не встречалось ни одного существа, похожего на него. Был он высок, намного выше человека, кожа его отдавала мертвенной бледностью, даже синевой. Остроконечные уши, как у эльфа, клыки, черные когти на пальцах, которым позавидовал бы и оборотень, и золотые изогнутые рога на голове — все это создавало необычайную картину. Но более всего выделялись его глаза. Вертикальный черный зрачок с золотистой окантовкой на красном фоне «белка» глаз создавал пугающее впечатление. Одевался же монстр в нечто настолько не подходящее к его облику, что могло бы вызвать изумление окружающих. Кружевные рубашки красных, малиновых, багровых и даже нежно розовых тонов, шелковые шейные платки, расшитые золотом камзолы — чаще всего его можно было застать именно в такой одежде, хотя некоторым бандитам, попытавшимся как-то ограбить таверну, «посчастливилось» увидеть его в доспехе. Именно в нем существо принимало свой законченный вид — сразу становилось ясно — с каким из чудовищ он находится в наиболее близком родстве. Чешуя доспеха делала хозяина таверны похожим на дракона, почему-то сильно уменьшенного и ходящего на задних лапах. А крылья и хвост, приделанные к доспеху каким-то умельцем, усиливали это ощущение. Однако люд, заходивший в таверну, уже давно перестал чураться необычной внешности этого «чудовища».

Хозяин таверны царапнул когтями и без того ободранную крышку стола и потянулся к очередной бутылке, оказавшейся пустой.

— Напрасно, все напрасно, — бормотал он. — Столько лет, столько интриг, смертей, но все это напрасно. Почему же мне не может хотя бы раз повезти?

Монстр поднялся с жалобно скрипнувшего кресла и достал из ящика стола небольшую картину в истертой рамке. Поглядев на нее затуманенным взглядом, он сморгнул слезу и швырнул картину в камин.

— Все равно все бесполезно, все потеряно, — прошептал он.

Языки пламени жадно охватили старый портрет. Они извивались, то переплетаясь, будто живые, то испуганно отстраняясь друг от друга. Чудовище пристально смотрело на эту игру огня, постепенно его глаза стекленели, словно он что-то разглядел. И вдруг лицо его странно изменилось.

— Озарение, но почему сейчас, почему не раньше? Зачем же тогда все то, что мне пришлось пережить? Зачем все то, что я сделал, если решение такое простое? — выкрикнуло существо.

Ударом кулака он пробил в стоящей рядом со столом бочке дыру и зачерпнул оттуда неожиданно найденной на столе кружкой вино.

— Становится забавно, — произнес монстр и залпом осушил кружку.

Фаразон переступил с ноги на ногу и потер рукой глаза, уставшие от напряженного наблюдения.

— Вррраги, подкрадываются! — пьяным голосом взревел хозяин таверны и, выхватив из воздуха шар огня, метнул его в дверь.

Но Фаразон, уже давно привыкший к внезапным порывам хозяина таверны, не был бы собой, если б не позаботился о защитной сфере. Горящие щепки от двери разлетелись в разные стороны по коридору, а стойкая к магии подкова ударилась позади колдуна в стену. Фаразон поднял ее, отряхнул и, шагнув в комнату, с кривой улыбочкой спросил:

— Как прошло еще одно десятилетие разлуки, Первый Хранитель Дрейк?

Как только тракт сделал поворот, природа вокруг изменилась, будто по волшебству. Лиственные леса, привычные в этих землях, наполнились множеством разнообразных деревьев, каких только возможно было встретить на Урахреста. Распушенные и вытянутые кроны их причудливо перемешивались друг с другом. Цвета растительности вокруг изменялись от нежно-золотистого до насыщенного темно-зеленого. Уже не удивлял в этом многообразии северный терр. Попадались и еще более редкие цветы, которые, будто не обращая внимания на несвойственную для них местность, распускались новыми бутонами.

По обе стороны дороги росли небольшие можжевеловые кусты, а за ними резко устремлялись в небесную высь кипарисы и кедры. Справа расположились ровные посадки карликовых яблоневых деревьев, какие растут только возле Исилхивы на юге. На некоторых уже красовались налитые соком плоды, хотя время для их созревания еще не подошло.

Путницы готовы были не верить собственным глазам. Такого разнообразия просто не могло существовать. Природа здесь противоречила своим же законам. Все это казалось иллюзией, колдовским наваждением.