Последний герой - Терри Пратчетт

— Это когда?

— Помнишь, когда мы шли через льды? Он тогда еще заорал «Смотрите! Нас атакуют гигантские моржи!»

— А, да.

Вилли поднял взгляд на шпиль. Воздух стал более разряженным, цвета виделись насыщеннее, и ему казалось, что стоит лишь протянуть руку — и дотронешься до неба.

— Кто-нибудь знает, там наверху уборная есть? — спросил он.

— О, она там будет, — сказал Калеб Разрушитель. — Да, я уверен, что слышал об этом. Туалет Богов.

— Чиво?

Они повернулись к тому, что казалось кучей шкур на колесах. Когда глаз привыкал, то можно было различить, что это древнее инвалидное кресло, взгроможденное на лыжи и покрытое тряпьем, которое раньше было одеялами и шкурами животных. Из груды подозрительно выглядывала пара маленьких звериных глазок.

К спинке кресла был прикручен бочонок.

— Уже пора кормить его овсянкой, — сказал Малыш Вилли, ставя на огонь закопченный горшочек.

— Чиво?

— ПРОСТО ГРЕЮ ТВОЮ ЕДУ, ХЭМИШ!

— Гребаные моржи идут?

— ДА!

— Чиво?

Они были все довольно стары. Их обычная беседа состояла из жалоб на ноги, желудок и спину. Они медленно двигались. Но у них был совершенно другой взгляд. Это было в их глазах.

Их глаза говорили, что где бы это ни было, они будут там. Что бы это ни было, они сделают это, может, и не за один раз. Но они никогда вообще не будут покупать себе футболку. И им известно, что значит слово «страх». Это то, что обычно происходит с другими людьми.

— Хотелось бы, чтобы с нами был Старый Винсент, — сказал Калеб Разрушитель, бесцельно вороша угли.

— Ну, все, ему пришел конец, — резко сказал Маздам Дикий. — Мы говорили, что не будем упоминать об этом.

— Но мы же идем к… богам, и я надеюсь, что этого не случится со мной. Чего-нибудь навроде того… этого ни с кем не должно случиться.

— Ага, верно, — сказал Маздам.

— Он был славным малым. Брал все, что мир кидал ему.

— Хорошо.

— А затем душил…

— Мы все знаем! А теперь заткнись!

— Обед готов, — сказал Калеб, вытаскивая из угольков дымящуюся пластину сала. — Кому славный моржовый стейк? Тебе, господин Симпатяга?

Они повернулись к внешне похожей на человеческую фигуре, которая опиралась на валун. Ее очертания было сложно определить из-за веревок, но совершенно точно, что одета она была в яркие разноцветные одежды. Но тут яркие одежды были неуместны. Это была земля звериных шкур и кожи.

Малыш Вилли подошел к разноцветному тюку.

— Мы вынем кляп, — сказал он, — если ты обещаешь не орать.

Безумные глаза постреляли по сторонам, затем голова с кляпом кивнула.

— Молодца. Жри свой классный моржовый… эм, кусок, — сказал Малыш Вилли, вытащив тряпку.

— Как посмели вы тащить меня весь… — начал менестрель.

— Слушай сюда, — сказал Малыш Вилли, — нам совершенно не хочется вставать и давать тебе в ухо, когда ты начинаешь так вести себя, ясно? Будь благоразумным.

— Благоразумным? Когда вы похитили…

Малыш Вилли вставил кляп обратно.

— Тощий никчемный кусок, — глухо сказал он, глядя в злобные глаза. — У тебя даже арфы не было. Что за бард без арфы? Только какой-то деревянный горшок. Дурацкая фигня.

— Это зовется лютней, — сказал Калеб со ртом, набитым моржом.

— Чиво?

— ЭТО ЛЮТНЯ, ХЭМИШ!

— Айе, а я какой лютый!

— Ну, это чтобы петь такие слащавые песенки девчонкам, — сказал Калеб. — Про… лютики-цветочки всякие. Романтика.

Орда знала мир, хоть активные действия и были за границами их занятой жизни.

— Удивительно, что за песни нравятся девчонкам, — сказал Калеб.

— Ну, когда я был пацаном, — сказал Маздам, — то чтобы понравится девчонке, надо было отрезать своему злейшему врагу башку и принести ей.

— Чиво?

— Я СКАЗАЛ, ЧТО НАДО БЫЛО ОТРЕЗАТЬ ГОЛОВУ ЗЛЕЙШЕМУ ВРАГУ И ПОДАРИТЬ ЕЙ!

— Да, романтика — это прекрасно, — сказал Стукнутый Хэмиш.

— А че делать, если у тебя нет злейшего врага? — спросил Малыш Вилли.

— Можно попробовать отрезать башку кому-нибудь еще, — сказал Маздам, — и тогда у тебя сразу появится злейший враг.

— Теперь как-то цветы больше в ходу, — задумчиво отозвался Калеб.

Маздам пристально следил за пытающимся освободиться лютнистом.

— Никогда бы не подумал, что босс попрет за собой эту штуку, — сказал он. — Кстати, а где он?

Несмотря на полученное образование, у лорда Ветинари был технический склад ума. Если хочется открыть что-нибудь, то надо лишь найти подходящую точку и приложить минимум необходимых усилий, чтобы довести все до конца. Возможно, точка окажется между парой ребер, а силу прикладывать придется через кинжал, или между двумя воющими странами и прикладываться будет через армию, но важно было найти одну слабую точку, которая будет ключом ко всему.

— Значит, теперь вы бесплатный Профессор Безжалостной и Необычайной Географии? — спросил он у доставленной ему фигуры.

Волшебник, известный как Ринсвинд, медленно кивнул, осознавая, что это навлечет на него новые беды.

— Эм… да?

— Были ли вы у Пупа?

— Эм… да?

— Можете описать территорию?

— Эм…

— Как выглядел пейзаж? — подсказал Ветинари.

— Эм… расплывшимся, сэр. Меня тогда преследовали.

— Серьезно? И почему же?

Ринсвинд казался ошарашенным.

— О, я никогда не останавливался, чтобы спросить, зачем люди гонятся за мной, сэр. Я никогда не оглядывался. Это было бы очень глупо, сэр.

Лорд Ветинари сжал переносицу.

— Тогда просто расскажите, что вам известно о Коэне, пожалуйста, — утомленно сказал он.

— О нем? Он просто герой, который никогда не умирал, сэр. Иссохший старик. Не очень смышленый, серьезно, но он настолько хитер и коварен, что невозможно себе представить.

— Вы дружите с ним?

— Ну, мы встречались пару раз, и он не убил меня, — ответил Ринсвинд. — Думаю, это вполне можно считать, что да.

— А что насчет тех стариков, что сопровождают его?

— О, это не старики… ну, то есть, да, они старики… но это… это его Серебряная Орда, сэр.

— Это Серебряная Орда? Все они?

— Да, сэр, — ответил Ринсвинд.

— Но мне казалось, что Серебряная Орда завоевала всю Агатовую Империю!

— Да, сэр. Это они и были, — Ринсвинд закивал. — Понимаю, сэр, это тяжело укладывается в голове. Но вы не видели, как они дерутся. Они опытны. А фишка в том… самая главная фишка Коэна в том, что… он заразен.

— Вы хотите сказать, что он заражен чумой?

— Это как умственная болезнь, сэр. Или магическая. Он ведет себя, как бешеный горностай, но… те, кто проведут некоторое время рядом с ним, начинают смотреть на мир его глазами. Всего много и все просто. И им хочется присоединиться к нему.