Месть ведьмы (СИ) - Александр Гарин

   Весь большой зал комнаты занимала купальня, самая роскошная из ранее виденных. Выложенная камнем дорожка вела средь растущих прямо из пола вечно зеленых кустов к цельному небольшому пруду, вырытому в полу и также обложенному камнем. Из стены журчали два источника, стекая прямо в рукотворный пруд. Куда же девалсь из него вода, Каля не углядела. Зато углядела сор и черепки, наваленные под ногами в таком количестве, что по полу нельзя было пройти босиком, не поранившись.

   Хозяин замка нашелся тут же. Комес сидел спиной к Кале, по пояс в воде. То ли пруд был широк, но мелок, то ли было в нем возвышение для сидения. Он не мог не слышать звука открывшейся двери, но даже не повернул голову, узнать, кто осмелился его потревожить.

   Встревоженная не на шутку Сколопендра шагнула вовнутрь купальни. Тут же в нос ей шибануло винным духом, да настолько густым, что у девушки едва не закружилась голова. Приблизившись, она поняла, в чем тут было дело - вода в пруду была сильно мутной с красноватым оттенком, словно в нем же только что кололи свинью или другую скотину. Только не кровь плескалась в комесовой купальной лохани, а разбавленное водою вино.

   Обойдя пруд по краю, Каля наконец увидала Казимира спереди . И вид молодого комеса поразил ее едва не более всего в его замке.

   - Пдай.. ще вина... девка!

   Спутанные мокрые волосы налипли на лоб и щеки, закрывая один глаз. Наклонив голову набок, шляхтич потряс головой, прищурил набрякшие, веки, и шумно вздохнув, махнул на Сколопендру рукой.

   - Шшевлись... - пробубнил он. Безвольно откинувшись спиной на пологий, выложенный изразцами скат пруда, Казимир громко икнул. - Ус..с... снула чтоле... к... кррва мать...

   Каля медленно опустилась на край. Вся злость, все негодование, собранное ко встрече с выжигским комесом, испарилось. Не таким помнила она уверенного, сильного и немного вспыльчивого шляхтича знатного дома. Что-то незнакомое затаилось в огрубевших от злости чертах, словно комес незримо боролся с мутью, пятнающей сердце и душу молодого правителя Выжиги. Не веди Калину цель, отступилась бы разбойница, согласившись со слугами. Казимир и впрямь выглядел страшно, и тяжелую руку хозяина замковые кметы знали явно не понаслышке.

   - Хватит ужо, - покусывая губу, сказала разбойница. - Годе тебе пить.

   Казимир с трудом поднял тяжелую голову. С десяток ударов сердца глядел наливающимися кровью глазами на Сколопендру, силясь разглядеть.

   - Т-ты кто? - Едва ворочая языком, вытолкнул из себя Казимир.

   Каля поднялась на ноги. Отшвырнув ногой черепки, расчистила место подальше от пруда. Казимир следил за ней с вялым безразличием, окутанный пьяным мороком.

   - Подай вина! - Оскользнувшись локтем на плитках, украшавших скат, заорал Казимир. - Т...ты...девка!

   На ходу засучивая рукава, Сколопендра подошла к комесу, глядя на того сверху вниз. Подняла один из уцелевших кувшинов, перевернула и, держа за ручки, как следует потрясла. Последние капли вина давным-давно были выпиты или разлиты шляхтичем.

   - Нету вина. Кончилось.

   Каля вгляделась в покрытое медной, жесткой щетиной лицо Казимира. По словам служанки, выжигский комес топил лють в чудовищных жбанах с крепким вином, да в таких количествах, что и семеро здоровых кметов с лужеными глотками могли вусмерть перепиться за пару дней. Но не выглядел Казимир как запойный пьяница. Ни багровых щёк, ни истощения, рано или поздно подкрадывающегося к несчастному, разбойница не заметила - а уж видала она на своем веку разного пошибу выпивох будь здоров! Глаза, правда, глядели мутно, точно не соображал вовсе комес, ну да и понятно то было. Всяк на месте Казимира не выдержал бы и первых двух кувшинов. Не такого ожидала Сколопендра. Шляхтич выглядел точно больной духом, но не телом. Крепости мышц, перекатывавшихся под незагорелой кожей, позавидовал бы любой рыцарь. Словно хворь и разложение чурались буйного выжигского правителя.

   - Нету? - Глухо, с угрозой переспросил комес, цепляясь скрюченными пальцами за край пруда. - А т-ты...откель знаишь? Ты... - сморгнул шляхтич, - кто?

   Сколопендра протянула руку, убирая налипшую прядь со щеки Казимира.

   - Сколопендра, - улыбнулась она. - Не помнишь? Ничо, светлый комес... энто дело поправимое. Что же ты так? Один тут сидишь... - Разбойница опустила руку в воду, взмучивая красную жидкость. - Да и вода давно остыла... А давай-ка тебя в покои отправим, да в сухое переоденем?

   - В..ви...

   - Вина не будет, - твердо, но с лаской в голосе, сказала Сколопендра, - пока не выберешься из купели, да в вид человечий себя не приведешь.

   - Курр...ва...

   Разбойница вздохнула, опуская кисть в мутную, взбалмученную воду, и нашарив руку Казимира, крепко сжала.

   - Нет, - покачала головой она. - Каля меня зовут. Калина.

   Моргнув, Казимир по-куриному склонил голову набок, прищурившись на Сколопендру сквозь застилавшую очи муть. От этого нового взгляда, в котором не смотрелось ни проблеска разума, Кале вдруг стало не по себе гораздо более, чем доселе.

   - Я понял, - почти связно молвил комес, подбираясь в воде. - Это ты, п-подлая... шлюха! Т-ты н-не д-дождалась, и... решила с-сама прийти к-ко мне. Д-дрррянь!

   Каля едва сдержала крик. Пальцы Казимира с нежданно страшной силой стиснули ее поглаживающую руку. Мощный рывок - и девушка, не удержавшись, соскользнула в мутную грязную воду. Всем своим крепким телом притиснув ее к гладкому дну купели, так, чтобы из воды показывалось лишь ее лицо, шляхтич, не без труда ухватив обе ее кисти, прижал их к камню над ее головой. Яростно сопротивлявшаяся Сколопендра с ужасом поняла, что ее усилия пропадали втуне - пьяный до беспамятства шляхтич мог шутя бороться с бером. Тот Казимир, которого она помнила три года назад, так бы не сумел. Склоненное над ней лицо комеса исказилось в полудикой гримасе, и в нем было столько ненависти, что Каля едва не впервые в жизни по-настоящему испугалась.

   - Теб-бе стоило... прийти раньше, в-ведьма, - прошипел он ей в лицо, обдавая винным запахом. - Я... д-давно готов вновь пок-кориться теб-бе... но я н-никогда н-не приполз бы к т-тебе сам!

   - Стой, шляхтич! - Успела выкрикнуть Сколопендра до того, как ее уста накрыли губы Казимира. - Каля я, разбойница! Али не узна...