Покорители вечных бурь - В Сытин

Терехов искренне обрадовался, пошел в лабораторию, где работал этот аспирант, и до полудня просматривал его чертежи и расчеты, корректировал их, а потом заявил директору, что ему, Терехову, больше работать над своей плановой темой незачем.

- Очень хорошо! - сказал директор. - В таком случае, подумайте, исходя из перспективного плана, над новой темой для себя... А если хотите, поезжайте в отпуск.

И вот тогда-то Терехов сухо поблагодарил директора, вышел из института и побрел куда глаза глядят...

В конце концов он очутился в Летнем саду, покружил по его аллеям, еще сырым и насквозь продуваемым ветром, и вышел к Неве. И, может быть, именно потому, что могучая река была неспокойна, он почувствовал себя лучше и остался стоять, облокотившись о холодный парапет набережной.

Позади него с присвистом и шорохом проносились машины, раздавались шаги и голоса прохожих. Заглянув ему в лицо, две девушки в унисон запели: "А Лизы-то все нет и нет", и убежали, постукивая каблучками. Ветер потом еще долго доносил их звонкий смех. А Терехов все смотрел и смотрел на волны, на льдины, которые крошились под их ударами.

"Нет, в отпуск я не поеду, - думал он, упрямо сжимая губы. - Поеду лучше на нашу опытную станцию в Заволжье. Посмотрю, как работают "ТТ-16". Надо повысить их КПД. Переболею, если действительно болен. Да нет, это чушь! Сегодня же вечером снова попробую подсчитать, можно ли построить башню Шухова высотой в пятьсот метров..."

Далекий рокот маломощного авиационного мотора привлек его внимание. Терехов поднял голову и увидел, как за Невой, над Каменным островом, медленно плыл навстречу облакам самолет "ПО-2". Очевидно, в поисках более спокойного воздушного слоя пилот вел машину все выше и выше. И вдруг самолет попятился! Шпиль Петропавловской крепости был прекрасным неподвижным ориентиром, и нельзя было ошибиться в том, что летевший над ним "ПО-2" медленно, медленно начал сдвигаться назад, то-есть полетел хвостом вперед.

- Вот история! - воскликнул Терехов.

Но сейчас же, конечно, нашел объяснение факту, казалось бы опрокидывающему законы аэродинамики. Самолет попал в ветровую струю, скорость которой превышала его скорость. Ведь "ПО-2" развивает не больше 120 километров в час, а воздушные потоки движутся иногда со скоростью и более двухсот.

- Вот чем надо овладеть! - Терехов с досадой хлопнул кулаками о гранитный парапет набережной. - Энергией вот такого мощного потока на высоте!

В этот момент над темными зубчатыми верками Петропавловской крепости сверкнул на солнце змей - обыкновенный ребячий бумажный змей. Он стремительно стал подниматься к небу по крутой дуге. И в то же мгновение в сознании Терехова сцепились, взаимно дополняя друг друга, несколько умозаключений. Они молниеносно слились в одну яркую, освещающую мозг мысльвывод.

Терехов ощутил боль в сердце, которое сначала остановилось, а затем стало бешено стучать.

"Так волноваться вредно, - точно сказал кто-то внутри него. - Спокойней, дружище!"

Но родившаяся мысль, оформляясь все определеннее и четче, целиком захватывала сознание конструктора. Терехов потерял ощущение времени и пространства и, пошатываясь, пошел вдоль набережной, ничего не слыша, ничего не видя.

На мосту его чуть было не сбил автобус. Водитель успел затормозить громоздкую машину в полуметре от Терехова. Подбежал милиционер, взял его под руку, повел и лишь тогда отпустил, когда конструктор немного пришел в себя и, широко улыбаясь, сказал постовому, что он не пьян, а очень счастлив...

...Профессор Трубокуров только что закончил консультировать двух студентов-дипломантов, когда в дверь его квартиры раздался сильный стук.

- Кто бы это мог быть? - с неудовольствием проворчал профессор, направляясь в переднюю.

В дверь опять сильно постучали.

- Сейчас открою! Минутку... не ломайте дверь! - крикнул он.

Затем спокойно зажег свет, поправил сбившийся в сторону половичок, взглянул на себя в зеркало и только тогда повернул ключ.

- Михаил?

- Я, я, я! - Терехов стремительно ворвался в переднюю. Опять прихорашивался, прежде чем открыть! Опять!

- Т-с-с! Там ребята, - остановил его Трубокуров, - студенты.

- Почему студенты? - Терехов оторопело поглядел на профессора. - Ах, да! Наверно, дипломанты. Извини. Но чем бы ты сейчас ни занимался, все равно я не могу ждать. Я сейчас же попрошу у ребят прощения, приму всю вину за срыв консультации у профессора на себя и расскажу тебе...

- Во-первых, здравствуй, - спокойно прервал Терехова Трубокуров. - А во-вторых, мы уже закончили беседу, и я в твоем распоряжении. Но только помни наш уговор: возьми себя в руки, иначе разговаривать с тобой всерьез я не буду.

- Ну, я уже в полной норме! - улыбнулся Терехов. И вдруг подскочил к Трубокурову, сжал его в объятиях и зашептал ему на ухо:

- Сергей! Ты понимаешь - идея! Идеища! Чудеснейшая! Увидел - самолет летит задом наперед. Змей. Облака. Вспомнил подъемы стратостатов. И сразу - решение. Постоянно, понимаешь, постоянно действующий!

- Задушишь! - так же тихо сказал Трубокуров, впрочем, не делая попыток освободиться из объятий, и закашлялся.

- Прости, ради бога! - Терехов разжал руки и с тревогой взглянул на бледное, сухое лицо профессора. - Что, опять активизировался процесс? Или просто бронхит?

- Еще не был у врача. Занят очень, - справившись с приступом кашля, ответил Трубокуров. - Ну, пойдем посмотрим, как выглядит твоя "идеища".

...Терехова и Трубокурова связывала многолетняя дружба и совместная работа над изобретениями. Они познакомились еще на первом курсе университета и, несмотря на разность характеров и темпераментов, сошлись во вкусах и взглядах на многое. Но нередко они расходились в каких-либо вопросах и тогда жестоко ругались. Однажды после окончания университета они вообще решили порвать "все отношения". Причиной ссоры было то, что Трубокуров, зная математические способности друга, решительно требовал, чтобы он остался в аспирантуре и готовился к научной деятельности.

- Будем вместе или порознь, как хочешь, разрабатывать самые интересные проблемы, - говорил он. - Например, проблемы динамики газов. Как это интересно! И как нужна такая теоретическая работа для практики. для наших конструкторов реактивных самолетов, турбин, ракет!

Но Терехов в ответ на все доводы упрямо твердил одно и то же:

- Хочу на завод. Хочу на производство. Хочу не только видеть явление в формуле или кривой на ватмане, но и ощупывать его.

Трубокуров попробовал воздействовать на Терехова через партийную организацию. Он убедил секретаря парткома университета в необходимости "поагитировать" Терехова остаться при кафедре профессора Никольского - одного из крупнейших аэродинамиков в стране.