Что я без тебя… - Джудит Макнот

Смахнув слезу, старик едва сдержался, чтобы не помахать тростью и не сплясать джигу, однако тотчас же спохватился. Нет, такое безумие не к лицу будущему слуге лорда Стивена Уэстморленда, в любой ситуации ему надлежит сохранять достоинство.

Глава 3

Похожее на огромный огненный шар солнце уже скользнуло за окрашенный багрянцем горизонт, когда к стоявшей с самого утра на пристани карете подошел матрос.

– Вон она – «Утренняя звезда», – сказал он Стивену, прислонившемуся к дверце кареты и от нечего делать наблюдавшему за пьяной сварой у соседнего трактира.

Указывая на судно, матрос озадаченно посмотрел на двух кучеров, демонстративно сжимавших в руках пистолеты и, видимо, не столь безразличных, как их хозяин, к опасностям, таившимся в этом злачном месте на каждом шагу.

– Вон она! – повторил матрос, указывая на неясные очертания в сумерках небольшого суденышка под парусами, входившего в порт. – И запоздала-то всего на чуть-чуть.

Выпрямившись, Стивен сделал знак одному из кучеров, чтобы кинул матросу монетку за труды, а сам медленно побрел вдоль пристани. Как было бы хорошо, думал Стивен, если бы рядом с ним сейчас оказалась мать или хотя бы невестка!

Женщины умеют и пожалеть, и утешить, и их присутствие смягчило бы удар, который он вынужден будет нанести девушке, сообщив трагическую новость и разбив ее заветные мечты.

… – Это сущий кошмар! – воскликнула Шеридан Бромлей, когда сбитый с толку мальчик-слуга уже во второй раз пришел сообщить, что на пирсе ее дожидается «джентльмен».

«Ну, конечно же, это лорд Берлтон», – подумала девушка вне себя от волнения и выпалила:

– Скажи ему, чтобы подождал. Нет, что я умерла. Нет, лучше скажи, что мы никак не можем прийти в себя от морской качки. – Она захлопнула перед его носом дверь и, прежде чем прислониться к ней спиной, задвинула щеколду, после чего уставилась на перепуганную горничную, которая, насупившись, сидела на краешке узкой койки одной на двоих, теребя пухлыми ручками носовой платок. – Скажи, что все это ночной кошмар, Мэг, что я проснусь, и он рассеется как дым!

Мэг так энергично замотала головой, что ленты ее белого чепчика затрепыхались.

– Нет, это не сон. Придется вам все объяснить барону, но так, чтобы он поверил и не обиделся.

– В таком случае я должна буду его обмануть, – в отчаянии произнесла Шеридан. – Не могу же я сказать, что умудрилась потерять его невесту где-то на побережье Англии. Именно потерять. Ведь это убьет его!

– Но вы не теряли ее, она просто-напросто сбежала! Сбежала с мистером Морисоном на последней остановке в одном из портов.

– Не в этом дело! Главное, что я обманула доверие ее отца и барона. Недосмотрела. И теперь нет иного выхода, как пойти к барону и во всем признаться.

– Боже упаси! – воскликнула Мэг. – Он тут же посадит нас в тюрьму! И потом, надо как-то уладить это дело, ведь нам некуда деваться, одна надежда на него. Мисс Чариз не оставила ни пенса, нам даже не на что купить обратный билет.

– Найду себе какую-нибудь работу, – заявила Шерри, хотя голос ее дрожал, а сама она готова была провалиться сквозь землю.

– Кто вас возьмет без рекомендательного письма! – воскликнула Мэг, чуть не плача. – И ночевать нас без денег никто не пустит. Так что придется спать в сточной канаве или каком-нибудь еще более ужасном месте.

– Что может быть ужаснее сточной канавы? – спросила Шеридан. Но только было Мэг открыла рот, чтобы ответить, как Шеридан жестом руки остановила ее и, немного приободрившись, не без юмора сказала: – Нет, нет! Умоляю! Только не это. Не говори, что нас превратят в белых рабынь.

Мэг побелела как мел, так и оставшись с разинутым ртом, а потом еле слышно произнесла:

– Белых… рабынь?

– Мэг! Ради Бога, я просто неудачно пошутила.

– Не надо говорить ему правду, не то нас бросят в каталажку. – Мэг казалась очень испуганной.

– Но почему, – взорвалась Шерри, впервые в жизни близкая к истерике, – ты без конца твердишь о тюрьме?

– Потому что у них здесь такие законы, мисс, и вы… то есть мы… мы их нарушили. А случайно или нарочно, им это безразлично. Они даже слушать нас не станут, засадят за решетку, и дело с концом. Здесь уважают только аристократов, а остальных и за людей не считают. Мало ли что может взбрести барону в голову! Что мы убили ее и ограбили или же продали. И поверят ему, а не нам, потому что мы здесь никто, и закон, само собой, будет на его стороне.

Шеридан хотела сказать что-нибудь утешительное или смешное, но была просто не в состоянии после всех физических и моральных мучений, которые ей пришлось пережить, не говоря уже о морской качке и исчезновении Чариз за два дня до их прибытия на место. И зачем только она взялась за это гиблое дело? Просто переоценила свои способности, решив, что справится с недалекой, испорченной семнадцатилетней девчонкой и что любые трудности морского путешествия ей нипочем. В общем, понадеялась на свой острый ум и практичность, а также опыт, приобретенный в школе мисс Тэлбот, где она обучала хорошим манерам юных леди, среди которых была и Чариз.

Введенный в заблуждение самоуверенностью Шеридан, отец Чариз, человек строгий, вынужденный из-за болезни сердца отказаться от поездки в Англию с дочерью, предпочел Шеридан в качестве ее компаньонки другим более опытным претенденткам на эту роль, хотя она была всего на три года старше Чариз.

Не обошлось тут, разумеется, и без самой Чариз, которая то обхаживала отца, то дулась на него, требуя, чтобы ее сопровождала именно мисс Бромлей, и отцу ничего не оставалось, как согласиться. Аргументировала Чариз свой каприз тем, что именно мисс Бромлей помогала ей писать письма барону, что она не похожа на тех кандидаток с кислыми физиономиями, с которыми отец беседовал.

С мисс Бромлей будет весело, умасливала Шеридан отца, мисс Бромлей не даст ей затосковать по дому и вместо того, чтобы выйти замуж за барона, вернуться в Америку, к своему папочке.

Все это чистая правда, в смятении размышляла Шеридан. В какой-то мере она виновата в побеге девушки с малознакомым человеком. Не исключено, что этот поступок Чариз совершила под влиянием романа, который Шеридан пересказала ей во время их путешествия, душещипательной романтической истории.

Ее тетушка Корнелия была категорически против любовных романов с их «глупой романтичностью», как она говорила, и Шеридан приходилось читать тайком, задернув занавески вокруг кровати. Уединившись таким образом, девушка вживалась в образ героини романа, с упоением принимала ухаживания лихих красавцев аристократов, позволяя им завоевывать ее сердце с первого взгляда.

Потом она закрывала глаза и предавалась мечтам. Вот она танцует с ним на балу, в роскошном платье, с уложенными в какую-то немыслимую прическу золотистыми волосами. Вот гуляет по парку, опираясь своей изящной рукой на его сильную руку, а из-под модной шляпки выбиваются непокорные пряди золотистых кудрей. Она переживала каждый роман столько раз, что самые любимые сцены помнила наизусть и часто их про себя повторяла, неизменно ставя на место героини себя…