Солнечный удар - Сергей Саканский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эта девушка съехала вчера, – сказала хозяйка, возвращая следователю паспорт Лизы Донцовой.
– Нельзя ли подробнее? – сказал Пилипенко. – Долго ли она жила у вас, с кем встречалась?
– Вряд ли она с кем-то встречалась, кроме того мужчины, с которым приехала. Неделю назад, – ответила хозяйка на молчаливый кивок следователя. – Они собирались прожить у меня две недели, но вчера девушка почему-то покинула отель.
– А тот человек?
– Он остался. Проводил ее и отвез на машине, на вокзал или в аэропорт, я не знаю.
– Он сейчас в отеле?
– Нет. Я видела, как он уезжал утром и еще не возвращался.
– Что вы можете сказать об этой паре?
– Я не хочу сплетничать.
– Придется немного, поскольку речь идет об убийстве. И вы обязаны рассказать все, что знаете.
– Убийстве? Кого? То есть… Та девушка, которую нашли сегодня на пляже, и есть моя клиентка?
– Да.
Хозяйка замолчала и вдруг быстро перекрестилась. Жаров подумал, что сейчас, спустя всего два часа после того, как парни с Ленингардской-25 обнаружили труп, об этом знает не только каждый житель деревни, но и весь Гурзуф, и слух об ужасном убийстве на пляже стремительно движется по Южному берегу на запад и на восток, словно взрывная волна.
– Ну что ж… – сказала хозяйка, пролистав на столе книгу своих жильцов. – Что я знаю? Они приехали восьмого июля и сняли трехкомнатный люкс. Не в законном браке. Это видно по их паспортам. Он – Щеглов, она – Донцова.
– Этот Щеглов женат?
– В его паспорте нет штампа.
– Вероятно, небедный человек?
– Уж, конечно! Будет ли бедный жить в моем отеле? – хозяйка произнесла эти слова не без гордости, вдруг встрепенулась, посмотрела в окно: – Да вот и он, кстати! Как прилетели, сразу взял машину на прокат. Вы ж в курсе, сколько это стоит в день?
Риторический вопрос хозяйки остался без подтверждения. Жаров выглянул в окно. Да, он был в курсе, но не собирался кивать во ответ. Отсюда была видна автостоянка отеля, где, мигая тормозными огнями, парковался темно-синий «Вольво» с рекламными надписями прокатной фирмы на бортах. Хлопнула дверь. Водитель был крепкий животастый мужчина лет сорока, в белой майке и широких бежевых шортах. Выйдя из своего кондиционированного салона на солнцепек, он тяжело выдохнул воздух, надув щеки.
* * *Пилипенко и Жаров поймали Щеглова в вестибюле отеля, в тот момент, когда он поставил ногу на первую ступеньку широкой винтовой лестницы, которая, стильно повторяя изгибы лестницы наружной, вела на верхние этажи. Сообщение о гибели девушки, отвезенной им вчера в неизвестном направлении, он принял стоически: лишь выпучил глаза так, что брови поползли на лоб.
Беседа проходила в его апартаментах, где был прохладный воздух и пахло фиалками, что также обеспечивал кондиционер.
– Куда вы отвезли девушку и как вы с нею расстались? – спросил следователь.
– Я даже не знаю, с чего начать, – помолчав, сказал Щеглов.
– Давайте с момента вашего приезда в Крым. Да и расскажите немного о себе. Кем вы доводились Донцовой Елизавете?
– Она была моей… Ну, подругой, как еще сказать?
– Можно еще сказать – невестой.
– Нет, ни в коем случае. Мы встречались. Я взял двухнедельный отпуск. Она поехала со мной. Я нашел этот отель по объявлению и арендовал номер.
– Почему она уехала?
– Да уехала-то она совсем недалеко. Просто мы поссорились. Я ей предложил снять другой номер в этом же отеле, но она не захотела. Тогда я решил подыскать новое место. Она собрала вещи и мы поехали, не имея четкого плана действий. На гурзуфском пятачке увидели толпу квартирных хозяек. Лиза не хотела уезжать далеко, потому что ей нравился здешний дикий пляж.
– Вы часто бывали с ней на этом пляже?
– Разумеется. Вот я и нашел ей жилье здесь, в деревне.
– В котором часу это было?
– Утром, часов в одиннадцать, я не смотрел. Я отвез ее и мы распрощались. Она пошла устраиваться, а я поехал в Ялту. В шахматный клуб. Я, видите ли, любитель.
– Больше вы не видели девушку?
– Нет. Я провел время в клубе до вечера. Затем приехал сюда.
– Проводите нас на ту квартиру, куда вы перевезли девушку, – предложил Пилипенко.
Когда все трое вышли на улицу, следователь вдруг замер, глядя в угол автостоянки. Он перемахнул через барьер и присел на корточки, разглядывая что-то на земле.
* * *Темно-синий «Вольво» довез их до места через несколько минут, лавируя в узких улочках. Это была хорошо модернизированная халупа, сдававшаяся по-дорогому – с отдельным входом, душем и прочими удобствами. Именно это новое жилье Щеглов и снял своей девушке, и именно здесь ей так и не удалось пожить.
Хозяйка узнала Щеглова и приветствовала его широкой улыбкой, какой обычно одаряют многообещающих клиентов.
– А вашей подруги нет дома, – сказала она.
– Я знаю, – хмуро ответил Щеглов.
Пилипенко достал из сумочки ключ и показал хозяйке, другой рукой предъявив удостоверение следователя. С дамской сумочкой-чебуреком под мышкой он выглядел комично, но хозяйке не пришло в голову улыбнуться.
– О, боже! – только и воскликнула она, поскольку ей, как и ее боле преуспевающей коллеге из отеля, не составило труда сопоставить слухи об ужасном убийстве на пляже с исчезновением своей квартирантки.
– Вам не стоит сюда входить, – следователь обернулся к Щеглову. – Я буду весьма признателен, если вы подождете нас в своей машине.
Когда они остались одни, Жаров с нетерпением спросил друга:
– Что ты там такое нашел, на стоянке?
– Еще один наблюдательный пункт. Некто уютно устроился в тени туй, даже доску приспособил. Я еще сверху, с лестницы заметил окурки на земле.
– «Ирбис»?
– Он самый.
– И что можно увидеть с той точки?
– Два объекта, – Пилипенко нагнулся у двери, вставляя ключ в замок. – Саму стоянку и окна номера, в котором жила девушка.
Место, куда Щеглов привез свою подругу, было двухкомнатной квартирой с лоджией, ванной и маленькой кухней. Посуда чисто вымыта, разложена по полочкам, ловит солнечные лучи из окна. Ясно, что девушка ни разу не воспользовалась кухней, и эта бликующая обстановка сделана самой хозяйкой при генеральной уборке после предыдущих жильцов. Помойное ведро также чистое, с аккуратно расправленным черным пакетом для мусора.
В спальне стоят два тугих чемодана, в кресле – раскрытая сумка. Несколько носильных вещей – летние платья, шорты, блузки – в беспорядке валяются на полу. Ощущение такое, что девушка примеряла их перед зеркалом, вставленным в дверцу шкафа, и почему-то долго не могла выбрать, во что одеться.
Пилипенко нагнулся и выудил из груды вещей длинный красный поясок.
– Странно, – произнес он, играя пояском, натягивая и отпуская его. – Поясок есть, а платья нет.
– Может, оно где-нибудь в чемоданах? – предположил Жаров.
– Это вряд ли. Хотя, можно проверить, конечно.
Он поднял чемодан, поставил на кровать и раскрыл. Тоже самое проделал и с другим чемоданом.
– Вещи сложены как попало, похоже, девушка собиралась в спешке… Ну, разумеется, красного платья здесь нет, да и кому придет в голову упаковывать платье и поясок отдельно?
Чемоданы содержали самые обыкновенные предметы, правда, их было чересчур много – начиная с десятка разноцветных блузок и футболок и кончая вычурным эротическим бельем – черным, белым, розовым…
– Если учесть, что девушка приехала только на две недели, то она имела возможность переодеваться несколько раз в день. Гм… Два вечерних платья. Актриса, а не девушка. Или… – следователь замолчал, укладывая вещи обратно в чемодан.
– Что – или?
– Потом скажу. Есть одна мысль, И я ее проверю немедленно.
– Может быть, ты думаешь то же, что и я? – спросил Жаров.
– Это вряд ли.
Жаров не стал уточнять, боясь, что друг поднимет его на смех. В самом деле, почему бы не предположить, что эти вещи принадлежали не одной, а двум девушкам? Жаров вспомнил ту, другую, найденную за автобусной остановкой в Мисхоре…
Когда они спустились с веранды и снова сели в машину Щеглова, следователь спросил его:
– В чем была причина вашей ссоры?
– Не думаю, что это имеет отношение к делу, – холодно ответил Щеглов, включая зажигание.
– Это, положим, мне решать, – сказал Пилипенко. – Ответьте на вопрос и считайте его официальным, хотя я вас пока и не задержал.
– Задержать – меня? По какому праву? – Щеглов вывел машину в переулок, делая вид, что внимательно следит за извилистой дорогой. – Впрочем, я расскажу, никакой тайны тут нет. Дело в том, что… Лиза думала, что я… В общем, она поставила вопрос ребром. Так они часто делают, знаете?
– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Пилипенко.
Жаров, в отличие от своего друга, понимал. На определенном этапе отношений женщины часто пускают в ход своеобразный шантаж.
– Это началось сразу, как только мы вылетели из Москвы, – продолжал Щеглов. – Раньше у нас были свободные, ни к чему не обязывающие отношения, но тут она, наверное, посчитала, что совместное путешествие – это нечто очень серьезное. Вот и стала у нее созревать такая мысль: либо мы женимся, либо расстанемся. И дальше – больше. В конце концов, вчера это стало совершенно невыносимым, и я выбрал один из вариантов. Мы расстались немедленно, и я отвез ее сюда.