Паника. Мужчины на грани нервного срыва - Мика Мюллюахо

Лео. Ну, хорошо, хорошо, я просто не понимаю, как конкретно мне это может помочь.

Макс. Вот смотри, внутри тебя живет маленький человечек. Крошечный-крошечный. И ты как бы вырос над ним. Или… вот представь себе какую-нибудь деревеньку, где ты бывал в детстве. Ты вдруг в эту деревеньку возвращаешься и изумляешься тому, как она выросла, изменилась… Деревня стала большим городом и уже больше не похожа на то прежнее место, которое ты знал и сохранил в памяти. Но все-таки, где-нибудь в центре этого города, все равно притаилась та самая маленькая деревушка, с которой все начиналось, или хотя бы какое-то напоминание о ней. То самое место, которое ты когда-то любил. И теперь твоя задача отыскать это место в огромном городе, потому что там сосредоточено все, что делало тебя счастливым.

Лео. Да надо просто карту города найти, и все.

Макс. Считай, что ты эту карту уже потерял.

Затемнение.

Сцена пятая

В квартиру входит Джонни с пакетом в руках и несет его к холодильнику.

Джонни (нервно разговаривает по сотовому телефону с редактором) Да, да, да, да, да… Постарайся это понять! Или тебе все из пластилина лепить? У нас завтра прямой эфир, а ты мне заявляешь, что у меня проблемы. А совсем не у тебя. Ты вообще создаешь мне кучу проблем. Я не буду завтра на своей передаче импровизировать! Ну, хорошо… Все, у меня другая линия.

Макс. Что? Опять?

Джонни. Подожди секунду, я сейчас договорю. Да. Это ты, Карита? Концерт Мадонны? Какой еще Мадонны?

Макс. Чего?!

Джонни. О, черт, я забыл, я просто не успел. Карита, прости, я испортил тебе настроение. Обещаю, я все устрою. Прости, кто-то рвется на другой линии. Подожди… (Максу) Как Лео?

Макс. Делает упражнения.

Джонни. Прогресс есть?

Макс. Джонни… Все в порядке.

Джонни. (по сотовому) Нет. Значит так. Ты сейчас сбегаешь в книжный магазин и купишь все книжки о буддизме. Сделаешь мне быстро конспект. Зачем? Тебе объяснить? Я не Харе Кришна. Я не индус! Извини, кто-то рвется на другой линии… Подождите. Да. Извини, Карита. Давай послезавтра пойдем вместе… куда-нибудь в кино, например, на что-нибудь достойное… (Максу) Мне Хейди звонила.

Макс. Это ты мне говоришь?

Джонни. Тебе. Мне Хейди звонила.

Макс. Тебе звонила?

Джонни. Она мне сказала, что ты не подымаешь трубку.

Макс. А у меня больше нет телефона. Зачем она тебе звонила?

Джонни. А ты у нее спроси! (по сотовому) Подожди, не отключайся там. Давай забьем время, да, да, и пойдем в кино. Что там сейчас идет? (Максу) Ах, да. Мама передала тебе жаркое.

Макс. Сколько раз говорить тебе, что я готовлю сам.

Джонни. Слушай, вот сам это маме и скажи! (по сотовому) Что? Не можешь? Нет, так не годится, надо смочь. Это твоя работа — везде успевать.

Макс надевает массивные наушники.

(по сотовому) Что? Фильм «В открытом море» идет? Отлично! Купишь билеты? Здорово. Ну до завтра, окей? Целую, обнимаю, пока-пока! Извините, а с кем я сейчас говорю? Моя машина? Что она перегородила? Неправда. Это мое место парковки. Когда? Не смогу. Пожалуйста, отправьте мне счет. Вот, сука какая. Целую, обнимаю, пока… Нет, это я не вам!

Джонни подходит к Лео, который рисует акварельными красками. Лео слушает музыку в плеере.

Джонни. Как дела?

Лео. Да вот, рисую.

Джонни. Зачем?

Лео. Диск слушаю. Макс, это что?

Макс. «Путешествие к внутреннему ребенку».

Джонни. А. Ну ясно.

Лео. Надо нарисовать то место, куда ты обычно возвращаешься в своей памяти. Сначала мы бродим по лесу, потом заходим в дома, в которых выросли, где раньше играли, шалили. И потом постепенно перебираемся к тому месту, где душа была счастлива.

Джонни. И что ты сейчас рисуешь?

Лео. Разве ты не видишь?

Джонни. Ручеек, а здесь домик.

Лео. Правильно… Это моя деревня… Родительский дом.

Джонни. Хорошо тебе там было?

Лео. Нормально… Как-то спокойно… Это я могу делать, это легко. Здесь есть уже какое-то конкретное действие. Я ведь рисую иногда что-нибудь на работе… Но обычно получается какой-нибудь чертеж лифта, а я так просто, мышкой вожу по экрану и все. Честно говоря, никогда бы не подумал, что так здорово рисовать красками. Как тебе?

Джонни. Да, ничего… Этот вроде дрова рубит. А это что? Какой-то гоблин… Этот мужик в костюме, пастор что ли или какой-то чиновник, министр. Это ты намекаешь, что ты наш будущий президент, что ли?

Лео. Да ладно, это мой дом, а это я сам, в лагере, это галстук скаута.

Джонни. А, понял. А вот этот топор — это твоя голова?

Лео. (злится, идет в ванную мыть кисточку) Хватит. А давай ты будешь вот так же копаться в самом себе, а я буду тебе под руку бубнить?

Джонни. Ну прости… А вот эта рыжая девчонка — эта исландка, в которую ты был влюблен?

Лео. Она была норвежка! Да, я любил ее. Моя первая любовь. Ее звали Хайе. Хотя ты этого все равно понять не сможешь, ты ведь никогда не любил. Ты же нам все время об этом с гордостью сообщаешь.

Джонни. Нет, однажды я был влюблен. Минут десять. Это было ужасно. Больше не хочу испытать это заново. Это чувство не здоровое. Ну правда ведь? Вот смотри, возьми любое американское кино. Если там есть это романтическое бормотание, то фильм уже можно продать. Это такое чувство… Любовь… Она пеленает твое сознание, унижает твое эго, берет тебя в плен, заставляет совершать поступки, за которые потом обычно бывает стыдно. Любовь — это просто зависимость. Тот же наркотик. Тебя постоянно глючит. Какой-то посторонний тебе человек нажимает на твои рецепторы, и ты уже на игле! Я бы церкви запретил венчать влюбленных. Ведь это же болезнь… Люди теряют голову и превращаются в психопатов. А церковь это покрывает!

Лео. Да, странные у тебя взгляды на жизнь. Пугающие.

Джонни. Более всего меня пугают последствия. Вспомни, что случилось с Троей из-за Елены? А арабские женщины именно из-за любви ходят в хинджабе — только затем, чтобы мужчины не смогли влюбиться в них и начать за них воевать. Зачем?

Лео. Я не верю тебе.

Джонни. И у вас сейчас с Мари идет кровопролитная война. Война за первенство.

Лео. Почему это?

Джонни. Мари напала на тебя, а ты спрятался здесь, как в бункере. Все революции случились из-за любви. Например, в Чили все были влюблены в гитариста, друга Пабло Неруды, его еще потом убили… Как его звали-то? Макс, ты не помнишь?

Макс снимает наушники.

Макс. Нет. Сейчас не могу вспомнить. Дай подумать, я точно вспомню. (берет из рук Лео рисунок) Давай-ка посмотрим, что у тебя вышло? А ты знаешь, в этом что-то есть… А это значит…

Лео. Ай, перестань, я еще не закончил.

Макс. Здесь явно что-то есть. Женщина с ножницами…

Лео. Ну да, да…

Макс. Ну вот, мне кажется, ты уже кое-что понял. Я вижу реальную пользу от утреннего дневника.

Джонни. Утренний дневник… Чем вы тут, ребята, занимаетесь? (забирает у Макса записи Лео) «Я пошел с бабушкой на речку рыбачить, но пока мы шли, я описался прямо в штанишки».

Лео. Там такого нет!

Макс. Очень смешно, Джонни. Ты что же, издеваешься?

Лео. Да уж, чертовски смешно.

Макс. Да пошел он! Не обращай на него внимания.

Джонни отходит в сторону и разговаривает по телефону.

Макс. Смотри. Здесь совершенно явно повторяется одна тема. Это, конечно, не самый надежный тип психоанализа, но за этот обрывок нити уже можно уцепиться.

Лео. Ну, говори.

Макс. Ну, я думаю, что вопрос касается…

Лео. Чего?

Макс. Ну…

Джонни. Ну говори давай.

Макс. Извини, старик, я не могу выразить это словами. Давайте посмотрим один фильм. Он скажет нам больше, чем слова.

Затемнение.

Сцена шестая

Мужчины переставляют диван так, чтобы вместе смотреть видео. На экране отрывок из фильма Педро Альмодовара «Поговори с ней», где Пина Бауш танцует, а на фоне этой сцены идут завершающие фильм титры. Макс останавливает запись таким образом, чтобы на кадре были видны все главные герои фильма.