Гори, моя звезда. Книга 3 - Раиса Моргунова-Кремена

Старая собака

Взгляни в глаза бедной собаки,Какая печаль в них видна.Есть раны, добытые в драке —За жизнь воевала она.

За нищий кусок у помойки,За право лежать под кустом,За то, что не сделала стойку,Её не пустили в свой дом.

А сделать уже не сумела,Собачий короток так век,Больная, ослепнуть успела,И выгнал её человек.

Когда-то служила прилежно,Семью охраняла, свой дом,С хозяйским сынком была нежной,Послушной и верной при том.

Голодной, облезлой и жалкой,Хромой, обживающей бак.Бежит от безжалостной палки,До слёз мне тех жалко собак.

Не в том ли здесь скрыта причина,Живут средь бомжей и бомжих,Связала судьба их едино,Так общего много у них.

Ну что я могу для них сделать?Подать лишь кусочек порой.Иду мимо, будто нет дела.Свой взгляд, уводя стороной.

Как нужен собаке хозяинИ крыша была, чтоб родной.И сколько придётся ей, маясь,По жизни бродяжить одной?

Ушла, а душа не на местеИ ночью покоя мне нетСобачий тот взгляд, полный лестиВстречает со мною рассвет.

Бомж

Он был, когда-то, семьянином,И, может быть, был молодцом,Теперь народ, с презреньем мимоИдет, прочь, отвернув лицо.

Он пал в достоинстве так низко,Лежит, уткнувшись носом в грязь,Мы подходить стыдимся близко,Как будто каждый из нас – князь.

И что судьбы его коснулось?Не интересно никому.За что спиною повернулась,Причиной служит, что тому?

Его бессилие и слабость,Его пристрастие к вину?А, может быть утехи сладость,Разбили семью не одну?

Была работа, дом и дети,Наверно где-то, что-то есть,Но он попал в такие сети,Что бед его уже не счесть.И, кто виновен, сам ли губит,Толкая жизнь свою в омут?Не потому ль, что выпить любит,Руки ему не подают?

Из грязи в князи не вернутьсяЕму, наверно, никогда.В канаве где-то оборвутсяЕго печальные года.

Сума, тюрьма за каждым ходит,Не отрекайся – говорят.Её не ждут, она приходитИ одевает в свой наряд.

Так будьте милостивы – люди,К тем, кто упал от нас на дно.Не знаем мы, что с нами будет,И, что судьбою нам дано?

Почему?

Акварельные краски весны,В небе щебеты радостных птиц,Тебе хочется плакать и ныть,У дороги, склонившимся ниц,

Переносишь сердечную боль,Потому что один, без жены,Потому, что внимания нольПолучил ты от этой весны.

Она кинула всё и ушла,Изменила тебе, невзначай.Да, добрее, милее нашла,А тебе подарила печаль.Видно мало любил и ласкал,Не дарил нежных слов, не берёг.И чужим ты со временем стал:Ушла прочь от тебя за порог.

Матерился, махал кулаком,Не жалея при этом детей.Становился чужим тебе дом,Ты не думал о детях, о ней.

А теперь ты, не в силах понять:От чего и зачем, почему,Так легко пожелала предать,На все, плюнув, умчалась к нему.

И её ты сегодня клянешь,Говоришь: «Жена, сукой была»!А с детьми уже встречи не ждёшь,От тебя, их она увела.

И сидишь ты теперь у дорог,Только водка течёт по усам.Говоришь, что виновен в том Бог.Виноватый при этом ты сам.

Разорил ты родное гнездо,Потому, что гулял ты и пил,Не поняв, к сожалению то,Что себя одного лишь любил.

А другой: обласкал, обогрел,Подарил много ласковых слов.И сказал то, что ты не сумел.Ни женат, ты остался, ни вдов.

Были только друзья, домино,К чужим бабам ты бегал порой.Ваш разрыв получился давно,Стало женщине скучно одной.

Не суди её строго, забудь,Извлеки для себя ты урок.Впредь умнее и ласковей будь,Может это пойдёт тебе впрок.

Не виновен никто, что ты Бомж:Презирая, обходят тебя,Потому, что в душе твоей лож,Ненавидя, живёшь, не любя.

****Жаль, конечно, что их развелосьПо России, не мало таких.Вызывают не жалость, а злость,Что, подачки берут у других.

Есть, конечно, которых нам жаль,Кто калека, а кто-то в беде.Щиплет сердце чужая печаль:Справедливо ли это? Но где,

Где искать им защиту и благ,Нищету куда спрятать от глаз?Ты для них и ни друг, и ни враг,Обездоленных много у нас.

Тяжелейшим двадцатый был век,Революции, войны – не счесть.Почему же такой человекПотерял свою доблесть и честь?

Прозябая порою в нужде,Начинает страну проклинать.Справедливость, скажите мне где?А она его родина – Мать!

Осенняя тоска

Облетела груша за моим окномПотихоньку в душу, будто серый гном,Со струёй холодной нудного дождя,Боль тоски вползает, душу бередя.

Преподносит память – сердцу тяжкий груз,Те года, где с нами жил ещё союз.Где любовь и радость были на двоих,Проявил ты слабость и забыл о них.

Думы те стараюсь отогнать я прочь,Те, что удлиняют эту мою ночь.Так хочу я слышать тёплые слова:Рядом батарея теплится едва,

Согревает тело, не прогнав тоску,Думы чуть, не смело крутятся в мозгу.Дождь срывает листья, унося в поток.Так хочу я искры и тепла глоток.

А холодный ветер вдаль уносит лист,Да уныло светит над подъездом диск.Движется громадой туча из-за гор,Громы канонадой разрывают двор.

Дождь воспоминаний, словно водопад,Круг моих желаний с ними невпопад.Бередят мне душу, а что толку в них.Уже свет потушен и рассвет проникПерламутром светит он в моё окно,Видно мне на свете жить так суждено.Мне понять бы надо, что моя звездаВ слёзном водопаде пала навсегда.

Облетела груша за моим окном,Спрятав свою душу перед зимним сном.Кажется стыдливо, посеревший стан,Пальма ей прикрыла зеленью зонта.

Застыдившись, птицей лист на ней дрожит,Ветер с моря злится, бесится, бежит.Злобно лист срывает и уносит прочь,Молния сверкает, провожая ночь.

Перемены впереди

Мы сейчас в преддверье новогоднем,Сделала земля ещё виток.Год, ушедший за спиной сегодня,Ожидаем новых сил приток.

И идём со временем эпохи,Ни на милю не бежим вперёд,Мы живём, пока что ещё плохо.Мы – это простой, друзья народ.

Обещают пенсии повысить,Только цены мчатся впереди.И скажите, что от этой выси?Только лишь надейся, только жди.

Нет дороги той, что к низким ценамПриведёт людей и потому,Никаким не верим переменам,Нет от них нам толку никому.Мы с вами не люди, просто быдло,Что с того, что стаж твой тридцать пять?Ни чета богатым мы, обидно,Лучшей перемены не видать.

И не бедным, только лишь богатым,Воротилам в денежных венцах,В руки будут деньги плыть, ребята,Нам быть неимущим до конца.

Цены вверх за воду, за обслугу.И за отопленье – где предел?Даже лишний раз звонить друг другу,Жаль не можем – в кошельке пробел.

Упаси от вирусов, недугов,Сохрани, помилуй Боже нас!Цены по спирали мчат по кругу,Не лечись, а положи лишь глаз.

С каждым годом ждём мы перемены,Только каждый год сюжет один.Перед повышеньем растут цены.Что несёт год «Тигра» – господин?

Пусто на душе

Куда девался оптимизм,И с чем, скажите, черти съели?Устал наверно, организмОт многолетней канители.

Устал наверно, долго ждатьИ жить тоскливо, и уныло.Стремилась заново начатьЯ жизнь, но всё напрасно было.Так пусто на душе сейчас:Живу, как будто бы в омуте,Не зная день, какой и час,Стою одна на перепутье.

И, как красавица в гробу,Сплю в ожиданье поцелуя,Или, кто дал бы мне по лбу,Чтоб я забыла «обалдуя».

Который предал, обобралИ шило поменял на мыло,От этого умней не стал,Забыв про то, что общим было.

Зашли мы очень далеко:Шли параллельными путями,Обеим было нелегко,Беду и радость между нами

Делили поровну, егоЛюбила и, стеля дорогу,Душой всей верила в него,Ничьей, не пользуясь подмогой.

Диплом один, диплом другойБыл для меня он – самый лучший!На трое суток он к другой,Стал уходить баран заблудший.

Детей плодил на стороне,Любить – бежал в чужие двериИ улыбался нагло мне,Чтоб я жила в любовь поверив.

И, приходя, бурчал: «Привет»!А я, не показавши слёзы,Смеялась весело в ответ,Хотя он вопли ждал, угрозы.

Моя улыбка и мой смех,Вдруг наповал его сразили.Он понял: что не лучше всех,Измены неприязнь родили.

И стал он мне ни «Граф», ни «Князь»,А трусом, смехом побеждённый.Оборвалась меж нами связь:Стал подлецом новорождённым.

Неверный, чуждый для меня,Отверженный самой судьбою,Чужой, мне больше не родня,«Близнец» с дырявой головою.

Измен его не перечесть:О, сколько было их коварных,Топтал любовь он нашу, честьС упорством, наглостью ударной.

Скажи, зачем теперь скулить?И кто, скажи тут, виноватый,Когда мозги, чтобы служить,Забиты алкогольной ватой.

Я перед ним открыла дверьИ пожелала ему счастья.Чего же плачет он теперь,От радости или ненастья?

Зачем же душу на кускиМою он рвёт мольбой, слезою?Мы с ним давно уж не близки,Давно ни телом, ни душою.

Летал по жизни там и тутКоварной птицею фривольной,Но нас уже два метра ждутИ тризны траурной застолье.

Какую память о себеОставил дочери и внучке?Что подарил он сам себе,Что, кроме жизненной тянучки?

Божественная высота