Гражданин 19f - Владислав Изотов

— Как-то пустовато здесь — озадаченно начал Ким —..Вроде бы огромный анклав, а людей почти не видно… Одни эти… «Синтеты» кругом шастают.

— Так это же ещё не анклав, а всего лишь транспортный док. Вот когда будем в жилом секторе, тогда увидишь… А синты, ну… Тут к ним все давно привыкли, да и что бы мы делали-то без них? Думаешь, всё это люди строили?..

Голос Фиделя утонул в визге приближающегося маглева. Серебристый состав вылетел из бездны тоннеля, неестественно быстро замедляя ход.

— Ну вот и наш, как всегда по расписанию…

— Я никак не пойму, как ты их различаешь, их же больше двух десятков здесь стоит, сам чёрт ногу сломит — пожал плечами Ким.

— Получишь постоянную инсигнию, будешь различать. Давай, пошли, они дольше пары минут не задерживаются.

Ким поспешил за братом, с интересом разглядывая огромный поезд. Это была массивная, громоздкая конструкция обтекаемой формы, без видимых выступов на сероватой поверхности. Выпуклый бок локомотива нёс на себе световое изображение Федеральной Сигнатуры ОФС — расчеркнутые углы, расположенные в виде зеркально отраженной буквы «L» внутри двойного круга. Федеральная Сигнатура ненавязчиво наносилась и на многие другие виденные Кимом изделия, но, как правило, она была довольно незаметной. Двери «вагонов» (было трудно понять, представлял ли собой состав единую змееобразную конструкцию или же просто вагоны столь плотно прилегали друг к другу) бесшумно разъёхались, выпуская поток тёплого воздуха.

— Просто занимай свободную ячейку, и можешь часик вздремнуть, они тебя сами высадят, когда приедем..

— «Они»? Кто — «они»?.. — крикнул Ким, но Фидель уже успел юркнуть внутрь махины. Пришлось последовать его примеру.

Внутри маглева царила полутьма. Спёртый воздух, казалось, струился из салона вместе с клубами пыли — к счастью, самой обычной, а не канцерогенным трансшлаком, который выбрасывался субатомными стереолитографами на поверхность. Зато в поезде было значительно теплее, чем снаружи. По бокам расположились друг напротив друга в три ряда кресла-ячейки, некоторые из них уже были заняты угрюмыми пассажирами. Они не слишком отличались от тех, кого Ким видел в зале ожидания: такая же мертвенно-бледная кожа, тёмные комбинезоны (со слов Фиделя, их тут прозвали «униками»), те же застывшие, словно каменные, лица. Сосредоточенный взгляд, направленный куда-то вдаль, едва заметное дыхание. Неужели так сказывается на организме людей действие наноформеров инсигнии?..

Ким плюхнулся на одно из сидений напротив Фиделя, подняв очередной столп пыли. Почти немедленно, на него опустилась фасетчатая плёнка наподобие той, что удерживала его в транскапе — только эта была значительно свободней. Ким одёрнул брата.

— Так всё-таки, когда нам вставать-то, и как «они» узнают, когда «высаживать»?

— Пока, предоставь это мне. Когда будешь проходить регистрацию гражданства, тебе всё подробно объяснят.

Фидель прикрыл глаза, расслаблено облокотившись на «спинку» кокона. Двери маглева герметично захлопнулись, и вагон погрузился в почти полную темноту. Небыло здесь ни окон, ни светопроекторов, популярных на суборбитальных глиссерах Финикса.

— Замечательно просто… — пробурчал сквозь зубы Ким. Трястись целый час в душной, тёмной консервной банке — сомнительное удовольствие.

Плавный толчок возвестил о том, что магнитный поезд начал движение. Хотя состав передвигался с умопомрачительной скоростью, это почти никак не сказывалось на пассажирах.

— …Вас приветствует служба информационной поддержки при системе локального надзора и оповещения ОФС. Вы желаете прослушать краткий ознакомительный инструктаж по технике безопасности во время использования Федеральной транспортной сети магнитных поездов?

— О, Боже.. — Прошептал Ким. — …Нет, спасибо. Как-нибудь попозже.

— Возможно, вы желаете ознакомиться с историей постройки и развития Федеральной транспортной сети магнитных поездов? — настойчиво продолжил голос.

— Нет, сейчас я не желаю ничего слышать. Выключайся.

Голос замолк. Интересно, кто-нибудь вообще выслушивает все эти бесполезные инструктажи и «исторические справки»? О бюрократических парадоксах Объединённой Системы в Доминионах слагали бесчисленные анекдоты и «городские легенды». Но в каждой шутке, как известно, существует и доля правды…

Серебристая стрела маглева быстрее звука уносилась через поля бескрайней промышленной застройки к маячившим, словно северное сияние, где-то далеко-далеко на горизонте огням анклава. В полной тишине, Ким прокручивал в памяти последние события. Новый день даже не успел начаться — а уже столько всего успело произойти. Столько наплывших ощущений, столько эмоций, столько вопросов, оставшихся без ответов… Скоро он увидит новый дом. А после непродолжительного отдыха, предстоит серьёзный, долгий разговор с семьёй. Семьёй, которой на протяжении почти двадцати пяти лет у Кима не было. И конечно, придётся обустраиваться в этом странном, бесчеловечном — в прямом и переносном смыслах — обществе. ОФС, эта невероятная структура, одно упоминание которой на Финиксе заставляло поежится тамошних обывателей, многим казалась подобием бессмысленного эксперимента в масштабах всего человечества, ставящего задачей ускорить естественные процессы эволюции социума. Выжить здесь было просто — проще, чем на родине. Гораздо труднее будет жить, по-настоящему жить человеческой жизнью, а не влачить жалкое существование очередного бедняги-«зитто». Безответственность и чрезмерное проявление инициативы, жадность и добродушие, самые банальные ошибки в соблюдении строгих протоколов — ничто из этого не прощалось, за всё следовала расплата. Мало того, Ким теперь был в ответе за своих близких, поручившихся за него всем, чем у них было. Но Ким не привык отступать перед трудностями; не привык он и перекладывать ответственность на чужие плечи. Какой бы тяжелой не была ноша, она не становилась легче от нежелания её тянуть. Какие радости и невзгоды преподнесёт ещё жизнь — покажет лишь время. Пока что загадывать наперёд что-либо было бессмысленно. Лишь одно было ясно твёрдо и наверняка — предстояла масса работы.

Глава 1: Доброе утро, последний герой

Несмотря на усталость, тяжесть в ногах и затуманенное состояние рассудка, спасительный сон никак не желал приходить. Может это из-за ноющей боли в каждом суставе, может организм ещё не акклиматизировался в условиях повышенной гравитации, а может просто сказываются ещё последствия длительного перелёта в композитном ящике. И, конечно, нервное перенапряжение. Хотя Ким даже не помнил, когда ему выпало в последний раз по-настоящему расслабиться…

Удивительно, как быстро ему удалось заснуть в том душном салоне маглева. Очнулся Ким уже на пассажирской станции жилого комплекса, и, буквально валясь с ног, не без помощи Фиделя добрался до своих скромных апартаментов. Прямо в комбинезоне, не разуваясь, Ким завалился на кровать, которая больше походила на выдвижную полку с мягкой синтетической подстилкой, заменявшей здесь привычный матрас, простыни и подушки. Но словно по закону подлости, сон отступил. Стоило только задремать, как что-то заставляло тело вновь проснуться, словно выдёргивая из муторной пелены неясных образов, на удивление одинаковых, бесформенных и пугающих. Пришлось скинуть сапоги, но и это не принесло облегчения. В конце концов, ворочаясь и перекатываясь с живота на спину, Киму удалось погрузиться в сон на каких-то два или три часа, после чего глаза и вовсе отказались смыкаться. Оставалось лишь лежать в тёплой синтетической «мочалке», буравя взглядом тёмный зеркальный потолок комнатушки.

Жилая камера представляла собой маленький отсек в огромном «улье» 307-го коммунального блока — монументального кубического сооружения, давшего приют более чем тысяче человек. Лет двести или более назад на Арде или Марсе, такую «квартирку» могли бы назвать разве что тюремной камерой; сейчас, в анклавах периферии, такое жильё считалось вполне достойным. А уж Ким, выросший в бетонных трущобах колониального Финикса, заваленных гниющим мусором, и мечтать не мог о лучшей обители. Камера была оснащена всеми необходимыми удобствами, которые были рационально расположены и работали предельно эффективно; в ней небыло ничего лишнего, как в хорошем аэродайне, от чего даже столь тесное помещение казалось слишком пустым. Кроме спальной ячейки, на которой лежал хозяин отсека, было несколько встроенных в стену шкафчиков, пищевой синтезатор и холодильник, маленький выдвижной столик с сиденьями, и, в конце концов, имелась душевая кабина. Ни окон, ни осветительных приборов здесь небыло — уже знакомый красноватый свет лился от гладких, словно полированных поверхностей помещения. И стены, и пол, и потолок имели приятный тёмно-серый окрас, совсем не такой, как ржавые стальные перегородки общежития на Финиксе. Лёжа в кровати, Ким уже неоднократно ловил себя на мысли, что все местные материалы несут на себе почти одинаковый, едва заметный фасетчатый шестиугольный узор, начиная от мягких тканей комбинезона и кончая толстенными стенами здания. Знакомых металлических, пластиковых и бетонных конструкций Ким здесь ещё ни разу не заметил; возможно, в ОФС они и вовсе не использовались. И это «зеркальное» покрытие… Ким где-то слышал, что композитные плиты покрывают каким-то аэрогелем с особыми свойствами для увеличения термической устойчивости, что в свою очередь, приводит к неестественному блеску поверхностей. Увидев их «вживую» можно было убедиться, что это был не просто блеск, а вполне чёткое отражение — не хуже чем в настоящих зеркалах, которые ещё использовались на родине.