Первые дерзания - Вадим Охотников

- Так мне идти, что ли? - спросил Семен, выбрав момент, когда инженер и его секретарь на минуту умолкли.

- Да. Иди. Сегодня, к сожалению, я не могу уделить тебе больше ни одной минуты, - ответил Дуплов, подняв глаза на Семена.

- А как же... насчет этого самого... Ну - пожара! Ведь пол-то горячий!

Инженер улыбнулся. Выйдя из-за стола, он подошел к Семену и, положив руку на его плечо, проговорил:

- Настоящий изобретатель должен обладать не только наблюдательностью, но и умением делать правильные выводы из своих наблюдений. Я мог бы объяснить тебе все в трех словах. Но не сделаю этого нарочно. Понимаешь? В следующий раз я подскажу тебе кое-что, но объяснение ты должен будешь найти сам. Сейчас же запомни только одно слово: звук. То, что ты заметил у меня в кабинете, связано со звуком. А теперь - иди и думай.

Семен медленно положил на стол чертежи, исподлобья посмотрел на Елену Павловну, которая, как показалось ему, очень уж насмешливо улыбалась, и попрощавшись, пошел к выходу, мучительно соображая, какое отношение может иметь звук к нагреванию письменного стола и пола.

- Что это вы с ним тут затеяли? - спросила Елена Павловна, когда за Семеном закрылась дверь. - Чуть ли не полчаса разговаривали!

- Что значит полчаса! - с улыбкой проговорил инженер, усаживаясь в кресло. - Придется ему уделить еще значительно больше времени. И я это сделаю обязательно.

- У вас его не так уж много! Ничего не понимаю... - проговорила Елена Павловна, явно недовольная, что ее начальник теряет время на разговор с мало интересным посетителем.

Дуплов посмотрел на нее внимательно, на минуту задумался и ответил:

- Дело в том, что я люблю таких ребят. Понимаете? И страстно хочу, чтобы таких, как Бурыкин, было у нас побольше! Конечно, я очень перегружен, Елена Павловна: не мне вам говорить об этом. Но несмотря на это, представьте себе, буду заниматься с ним. Да! Непременно буду уделять ему время. Буду потому, что это мой долг.

- Но у вас такие важные дела!.. И так мало времени...

- Это правда, Елена Павловна, но парнишке я обязан помочь, как помогали в свое время мне самому. - Дуплов на мгновение задумался и продолжил: - Я, например, очень обязан одному профессору - он много сделал для того, чтобы воспитать во мне качества настоящего изобретателя, упорного искателя нового в технике, не боящегося трудностей и неудач. Профессор уделял мне много времени, хотя это и не входило в его прямые обязанности. Он поверил в меня, в мои способности и достиг своего: я стал тем, чем являюсь сейчас. Теперь - долг за мной. Общественный долг коммуниста, если хотите... Я об этом уже давненько подумывал. Вы понимаете?

- Но почему именно этот ученик ремесленного училища?.. Разве вы не могли выбрать себе более достойного ученика из числа наших сотрудников, людей с высшим образованием? - удивилась Елена Павловна.

- Не спорю с вами: среди сотрудников нашего ОКБ много талантливых людей. Даже очень много! - согласился Дуплов. - Но Бурыкин почему-то больше всего мне пришелся по душе. Чувствую, что это как раз тот человек, который мне нужен.

- Но вы же его почти не знаете! Он совсем недавно приехал к нам, - не сдавалась секретарша.

Дуплов молча протянул руку к черному шкафу и щелкнул выключателем. В окошке, обрамленном никелированным ободком, медленно погасла красная сигнальная лампочка.

- Рыбак рыбака видит издалека, Елена Павловна, - шутливым тоном ответил инженер, внимательно приглядываясь к никелированному утюгу, стоящему на столе. - А кроме того, - продолжал он уже серьезно, - об этом ученике ремесленного училища говорил мне секретарь нашей комсомольской организации: он к нему уже успел присмотреться. Мастер Гресь тоже поделился своими наблюдениями. И наконец, я получил личное и довольно длинное письмо от директора ремесленного училища, откуда Бурыкин прибыл к нам на практику.

Елена Павловна пожала плечами, словно давая понять, что главный инженер ОКБ волен в данном случае поступать, так, как ему заблагорассудится. За дверьми уже слышались голоса людей, собравшихся на очередное техническое совещание, и продолжать разговор на эту тему было неудобно.

Глава вторая

Это была беспокойная ночь.

Незадолго до того, когда юным практикантам полагалось ложиться спать, разразилась гроза. Могучий ливень барабанил в оконные стекла, озаряемые вспышками молний, а грозовые разряды громыхали так близко, что казалось, какой-то великан сорвал железную крышу и трясет ее в воздухе перед самыми окнами.

Семен первый разделся и, улегшись, укрылся с головой одеялом. Ему очень хотелось остаться одному, все передумать и дать себе отчет в случившемся.

Однако ребята, товарищи по общежитию, не разделяли его настроения. Гроза подействовала на них возбуждающе, и они дурачились, отпуская разные шутки то по поводу молнии, то по поводу грома, и, видимо, не скоро собирались угомониться.

Вообще с товарищами сегодня у Семена получилось не совсем складно. После окончания работы Ваня Быков, Сережа Чердаков и Шурик Пышной окружили его в полутемном коридоре и с нетерпеливым любопытством расспрашивали о том, что именно произошло в кабинете главного инженера. Неужели Дуплов, такой занятой человек, счел нужным сам "отчитывать" мальчика за самовольное изготовление детали, не существующей в чертежах. Семен отмалчивался. А что он миг ответить? Сказать, что знаменитый изобретатель предлагал ему свою дружбу? Подумают, что хвастается! Засмеют! Да и удобно ли говорить такие вещи? Если, предположим, Александр Андреевич узнает об этом, то наверное подумает, что он болтун, не умеет держать язык за зубами. Тут надо все взвесить. Разве рассказать для начала про то, как он обнаружил в кабинете "пожар"? И Семен, постояв немного в нерешительности, произнес:

- Главный инженер говорил со мной относительно предложения. С этой самой планкой. И объяснил, почему предложение не годится.

- Так это и мастер мог объяснить! - недоверчиво вставил Шурик Пышной.

- Ругал за самовольничание? - строгим, не допускающим возражения тоном спросил Степан Кириллин.

- Так это и мастер мог обругать! - снова иронически заметил Шурик.

- Ты что-то хитришь, Семен! - недовольно пробасил Кириллин, заметив смущение товарища.

- Там, в кабинете, произошла такая история... - неуверенно начал Семен. Прикоснулся я рукой к письменному столу, а он горячий. Пол - тоже! Огня нигде нет! А главный инженер объяснил мне, что это... от звука.

- Прямо какие-то чудеса... Выражаясь научно, - фантасмагория. Для чего это понадобилось главному инженеру нагревать свой письменный стол в летнее время и демонстрировать это перед тобой? - хитро улыбаясь, спросил Чердаков.

- Говорю вам, что был горячий! Что же, я врать буду? - обиделся Семен. Обыкновенный стол: деревянный, с красным сукном... а прикоснуться к нему нельзя - жжет.