Гвардия президента - Максим Шахов

– Ладно, успокойся, дружбан! Я вот по этому проходу в закоулочек сверну. Ты только никуда не уходи, слышишь? Дождись меня или покричи. Возвращаться к машине вместе будем.

– С-спасибо тебе… настоящий кореш… уважаю…

Симочка уже не дослушивал бормотания: приперло так, что он горным козлом с расстегнутым поясом прыгнул «в закоулочек». Но там проход сужался, и не было никакой возможности просто присесть, не говоря уже о комфорте и удовольствии. Так он и проскакал дальше, уже не помнит, сколько поворотов. Но недалеко, это точно. Иначе принес бы к заветной цели полные штаны… удобрений. Едва углядев более-менее свободный участок перед здоровенной ледяной глыбой, тут же из положения «архар в прыжке между скалами» приземлился в положение «горный орел на краю гнезда». Вздохнул протяжно и облегченно, поднял голову и…

Прямо ему в лицо немигающим взглядом уставился какой-то мужик.

– В-ва… – Симочка не договорил. Какой Васян?! Мужик был здоровый и бородатый. Прямо так и уставился. И молчал. Если бы за спиной Валентина не было ледяной стенки, а сам он находился в чуть более удобной для низкого старта позиции, только бы его тут и видели. Но даже в таких невыгодных условиях Симочка не собирался капитулировать. Прямо из позы «орла», не утруждаясь натягиванием штанов, слегка наклонив голову, он двинулся вперед, изо всех сил оттолкнувшись ногами и руками ото льда. «Забодаю на фиг!»

Удар получился сильный и точный. Бородатая рожа ненавистного мужика раздвоилась. Потом… расчетверилась. И начала покачиваться из стороны в сторону.

А вот забодать – не получилось. Даже наоборот: у Симочки возникло твердое ощущение, будто на его голове мгновенно выросла целая рощица длинных ветвистых рогов, причем все они были направлены почему-то внутрь и своими раскаленными остриями вонзились прямо в затуманенный алкоголем Симочкин мозг, и еще дальше, куда-то в основание черепа, и даже – о господи – значительно ниже вдоль позвоночника, как раз в то самое место, обнаженной поверхностью которого Валентин уже начал плотно примерзать к ледяному покрытию пещеры.

Однако положительный эффект от его действий определенно был. Туман перед глазами рассеялся, взгляд сфокусировался, а мозг вернул утраченную способность к адекватной оценке окружающей действительности. Пришло понимание.

Бородатый «троглодит» пристально разглядывал Симочку, спрятавшись за прозрачной ледяной глыбой! «И ведь не понимает, дурак, что я-то его прекрасно вижу». Всем своим видом демонстрируя полнейшее равнодушие, даже отвернув голову в другую сторону, Валентин на четвереньках неспешно пополз в обход глыбы по удаленной параболической траектории. Такая мелочь, как спущенные штаны, не могла волновать настоящего охотника.

Глыба вокруг не обползалась! То есть, выходит, это была и не глыба вовсе, а стена пещеры? Столь сложная геометрическая гипотеза была пока явно не по зубам Симочке. Пришлось выждать еще пару минут, чтобы хваленый человеческий интеллект одержал верх над дикими предрассудками. Поднявшись наконец с четверенек и застегнув кое-как штаны, Валентин обошел ледяной уступ с другой стороны.

Открывшаяся перед ним картина едва не повергла неустойчивый разум в сумеречное состояние. У «троглодита» не было задницы! То есть затылок был, плечи, спина почти до поясницы, а дальше… ничего! «Так это же памятник! – Симочка всегда гордился своей сообразительностью. – На ледяном постаменте». Внутренний голос резонно возразил: «Какой, на хрен, памятник? Здесь не Эрмитаж!»

Пережитый стресс все-таки проветрил мозги. Валентин, не сходя с места, только немыслимо изогнувшись и до предела вытянув шею, попытался снова заглянуть в лицо истукана. Бородач продолжал бездумно пялиться куда-то вдаль безжизненными рыбьими глазами. Симочка слегка передвинул выставленную вперед ногу. Под ступней что-то хрустнуло. Он медленно и осторожно скосил глаза вниз. И тут уже сам застыл, как ледяной: прямо из отсутствующей задней части «троглодита» под ноги Симочке по наклонной глади ледяного постамента неспешно катились золотые колечки, весело подпрыгивали жемчужные и янтарные бусинки, солидно шуршали неторопливо сползающие тяжелые серебряные браслеты. Даже великолепная платиновая диадема, сверкая бриллиантами, пустилась в путь, но, зацепившись острым уголком за ледяной выступ, так и осталась висеть на полдороге.

Куда там сокровищам мадам Петуховой из двенадцатого стула! Тут и Али-Баба, запершись в темноте своей пещеры, от зависти сделал бы харакири. В ледяных чертогах стало невыносимо жарко. Симаков рванул на груди меховую куртку. Хмель сдуло начисто.

– Ну, ни хрена себе, ты и опорожнился!

Валентин вздрогнул от неожиданности всем телом, однако даже не обернулся в сторону шагнувшего в грот Васяна. Он просто не мог оторвать глаз от струящегося под ногами богатства.

– Или это эсэсовец нагадил, а?

– К-какой эсэсовец? – Симочка наконец повернул голову к приятелю. – Како-о-й?

– Чего ты орешь как резаный? Вон этот, бородатый, пучеглазый, в шапке со свастикой и автоматом.

Валентин непонимающе посмотрел в сторону, куда указывала вытянутая рука Васяна. Господи! Так это же «его» «троглодит», но… Как это он сам ничего не разглядел?! Действительно, вросший прямо бородатой мордой в лед мужик был в черной пилотке с фашистской эмблемой, на плечи наброшена какая-то бесформенная хламида… «Маскхалат!» Приглядевшись повнимательнее, Симочка увидел и «шмайссер», свисающий с плеча на потертом ремне дулом вниз. «Во, наблюдатель хренов, – удивленно подумал он о приятеле, – а задницы-то все равно нету!» Только теперь Валентин понял, отчего такая диспропорция: немец заморозился в нормальном виде, а потом, под воздействием черт знает каких факторов, пласты льда пришли в движение и начисто срезали всю филейную часть вместе с окорочками.

Легенд о кладах среди шахтеров всегда гуляло великое множество. Редкое застолье обходилось без занимательного и часто жутковатого рассказа о припрятанных драгоценностях. Их хозяевами назывались потомки – или предки – викингов, появившиеся на архипелаге под предводительством конунга Эрика Рыжего или Косматого и давшие ему первое название – Свальбард; то древнерусские рыбаки, ступившие на эту землю лет через триста и привезшие свое название – Грумант; то вездесущие пираты со всех концов света, припрятавшие здесь награбленное. И конечно же, немцы.

В 44-м фашистов выгнали, но времени кой-чего припрятать было вполне достаточно. Следы пребывания немцев шахтеры находили часто. Какая-то утварь, полуистлевшие обрывки одежды, даже оружие… Но ни разу – сокровища.

«Фортуна знает, кого наградить!» – самодовольная мысль в Симочкиной голове быстро уступила место заботам чисто практического свойства. Как вынести, куда спрятать, каким путем увезти с острова, как, где и за сколько реализовать… Шквал вопросов мешал сосредоточиться.

– Интересно… – вдруг задумчиво изрек Васян. – А кому все это будет принадлежать?

Дурацкий вопрос тут же вернул Валентину способность быстро и безошибочно ухватить суть проблемы и мобилизовать для ее решения все силы своего изворотливого разума.

– Ну ты, кореш, даешь! Кто, по-твоему, эти цацки сюда заныкал?

– Дык, немцы же…

– Во-о-о, правильно, немецко-фашистские оккупанты. А кто раздавил эту коричневую фашистскую гадину в самом ее логове? И на периферии тоже?

– Советская Красная армия, – это Васян почему-то выговорил без единой запинки.

«Во воспитание, а?! Никаких тебе «союзных войск», «антигитлеровской коалиции» и прочей дребедени. Хоть ночью разбуди – без малейших колебаний «Советский Союз – освободитель»!»

– Ну а мы – прямые наследники Советского Союза. Сами объявили, когда чужие долги на себя взваливали. А весь мир радостно подвякивал. Так кому принадлежат все права на неопознанное имущество проигравших?

– Выходит, что нам… – Васяну этот довод явно понравился.

– И называется это на международном языке «контрибуция». – Симочка мог бы сказать и «контрацепция»: столь незначительные звуковые отличия полупьяное ухо кореша все равно не восприняло бы. Важна была идея, а она оказалась на редкость правильной и плодотворной. За что Валя незамедлительно похвалил себя в душе.

– За пригоршню этих «брюликов» и «рыжухи» мы можем на всю оставшуюся жизнь забыть, как тундра выглядит, снег блестит и уголек воняет. Ты, вон, зубы вставишь, «пластику» сделаешь, с голливудской улыбкой будешь по Таити расхаживать…

– Я в Ик-и-ндию хочу! – неожиданно выпалил Васян. – Там… М-м-маугли жил! И птицы красивые.

«Ну, орнитолог попался! А «Маугли» – наверно, единственная книга, которую ему в детстве пьяная мама рассказывала».

– Да ты себе за эти деньги пол-Тадж-Махала купишь! – «О господи! Где Васян, а где Тадж-Махал!» – Йогом запросто станешь.