Правовая социализация человека - Вячеслав Гуляихин

В статье «География правовой социализации: научные и общественные вехи» Д. Луин-Тапп отмечает, что во время работы в Советском Союзе у нее часто появлялось ощущение «духа времени» развивающихся стран, в которых она проводила исследования в 60-х годах XX в. Это чувство времени американской исследовательницы было вызвано тем, что в СССР уже начался процесс первоначального накопления капитала. Советское государство все более деградировало и откатывалось в своем развитии к общественно-экономическому положению «несостоявшихся» стран. Несомненно, предложения и выводы, сформулированные по результатам данного советско-американского исследования, представляют научный интерес для дальнейшего изучения проблем правовой социализации. Тем не менее, это компаративное исследование вряд ли можно признать успешным. Ведь нельзя считать корректным сравнительный анализ социальных процессов в странах, находящихся на разных стадиях общественного развития. СССР переживал системный кризис, который он так и не смог преодолеть. Запущенный процесс первоначального накопления капитала разрушил экономические, политические, правовые и моральные основы советского общества. Как известно, обязательным компонентом механизма правовой социализации являются эталоны-образцы правового поведения, которые демонстрируют влиятельные лидеры, входящие в элиту общества. Но в период с 1987 по 1991 г. советская элита разлагалась, причем в ускоренном темпе, поэтому те образцы правового поведения, которые она демонстрировала никак нельзя считать эталонными с точки зрения морали и права. Поэтому социализация советских граждан, утративших прежние ценностно-смысловые ориентиры, проходила стихийно, поскольку ее механизмы так и не получили новых руководящих этико-правовых принципов, позволяющих сформировать нормальное правосознание. В отличие от Советского Союза, США находились на пике своего могущества, их правовая система защищала первичные права и свободы человека. Для американских граждан не были пустыми по своему содержанию такие понятия, как «закон», «правосудие», «правовая защищенность».

Эмпирические исследования, проведенные в контексте теории социального обучения американскими учеными в восьмидесятых годах прошлого века, позволили сделать ряд следующих умозаключений и выводов[14]. Во-первых, одной из важнейших составляющих правовой социализации человека был признан процесс интернализации доминирующих в сообществе правил, норм, социальных конвенций и морально-этических установок. Благодаря ей происходит усвоение индивидом правовых норм до такой степени, что они становятся детерминантами его правового поведения. Этот процесс имеет интерактивный характер и развивается на протяжении всей жизни человека, прерываясь при его переходе из одной правовой культуры в другую (например, при его перемещении по вертикали или горизонтали из одной общественной группы в другую). Во-вторых, был окончательно развеян миф о том, что преступниками рождаются в силу некой генетической предрасположенности, и люди, нарушающие закон, находятся на самом низком уровне своего биосоциального развития. Это подтвердило проведение кросскультурных исследований, в контексте которых возраст, школа и закон рассматривались как факторы культуры в узком социальном окружении (в суде присяжных, учебной аудитории или тюремном блоке). В-третьих, в современном обществе образование и право играют определяющую роль в правовой социализации человека. Эти общественные институты имеют огромный потенциал, реальны и управляемы. Благодаря данным социальным образованиям осуществляется стратегическое руководство процессом правового развития граждан. Например, опыт работы студентов в различных юридических учреждениях может помочь им развить чувство законности и справедливости точно так же, как зрелым и взрослым людям поможет укрепить эти чувства в процессе работы в суде присяжных. Для того чтобы быть позитивными влиятельными агентами социализации (сотрудникам правоохранительных органов и юридических учреждений, учителям и воспитателям и др.), необходимо иметь развитое чувство законности и справедливости. В-четвертых, необходимо разрабатывать такие программы правовой социализации, которые можно непосредственно использовать в учебных аудиториях, залах судебных заседаний и тюремных блоках. Для этого нужно проводить соответствующие эмпирические и научно-теоретические исследования. Например, путем сопоставления картин правового мира ребенка и взрослого человека заниматься изучением их правовой социализации с помощью описания изменений понятийного аппарата и аффективно (с помощью правовых чувств) осуществленного познания. Ведь даже слово «поцелуй» имеет разные значения для людей в возрасте 4, 24, 64 и 84 лет. Как показали проведенные исследования, похожие когнитивные изменения, связанные не столько с возрастными, сколько с индивидуальными и культурными различиями, происходят не только с толкованием субъектом категорий юриспруденции и логикой правового мышления, но и его правовыми убеждениями и аксиологической матрицей общественного поведения[15]. Исследователи обратили внимание также на то, как сильно отличается понимание людей, относящихся к разным правовым культурам, таких концептов, как «правосудие», «справедливость» и «закон».

Существенный вклад в развитие когнитивной теории правовой социализации внесла книга Эллен С. Кон и Сьюзен О. Вайт «Правовая социализация: исследование нормы и правила»[16]. Авторы отмечают, что общественные правила и юридические нормы регулируют деятельность организованных социальных групп. В связи с этим они ставят в исследовании ряд актуальных вопросов. Как люди реагируют на правила и нормы, которые ограничивают и регулируют их поведение? Почему в одних случаях они их соблюдают, а в других оказывают значительное сопротивление директивам власти? Насколько сильно окружающая социальная среда влияет на правовое поведение человека? Влияет ли форма правового мышления субъекта на его отношение к закону и общественное поведение? Эти и другие аспекты исследования представляют несомненный интерес для осмысления диалектики правовой социализации. Авторы предприняли попытку показать значимость теории правового развития, разрабатываемой ими, для понимания психологии соблюдения узаконенных правил. Во вводной части книги ими четко сформулирована идея о том, что предположения, сделанные в контексте теории правового развития, противоположны прогнозам конкурентной ей модели объяснения – теории социального обучения, в соответствии с которой общественное окружение индивида определяет его правовое поведение. Как отмечают авторы, ключевое различие между этими двумя моделями заключается в оценке внешних и внутренних факторов как доминант правовой социализации человека. По их мнению, внутренняя психологическая ситуация (матрица правового мышления) господствуют над давлением внешней общественной среды в формировании правовых ценностно-смысловых ориентиров личности. Методологической базой научного подхода Э. Кон и С. Вайт стала модель когнитивного развития Ж. Пиаже, усиленная и расширенная теорией стадий нравственного воспитания Л. Колберта, а также правовыми идеями и диалектической аргументацией Д. Тапп и Ф. Левин[17]. В своей теории правового развития они исходили (по аналогии с концепцией Л. Колберта) из посылки, что правовое мышление человека является базисом его правового поведения. Соответственно, конструктивное развитие правового мышления, основания которого составляют логика и мораль, является истоком эволюции личности как субъекта права. Л. Колберт разработал собственную методику исследования развития этического мышления человека, ставя его перед необходимостью решать моральные дилеммы. В зависимости от правильности их решения и определялся уровень его эволюции как носителя моральных ценностей. Американский ученый признал развитие человека как основную цель образования и предложил для него форму сократического этического воспитания. Схожими формами и методами пользовались Э. Кон и С. Вайт для изучения эволюции правового мышления студентов, которым приходилось решать правовые дилеммы в ходе психосоциальных экспериментов. В центре внимания американских ученых было тестирование и апробация научно-исследовательской модели, созданной ими в контексте теории правового развития. Эмпирическую базу исследования составили результаты изучения правового поведения четырех групп студентов во время их проживания в общежитии. Две из них были экспериментальными и находились в искусственно созданных условиях. Для одной из них должностные лица устанавливали и «навязывали извне» правила проживания, для другой – их формулировали и проводили в жизнь сверстники студентов, которые избирались ими для этой цели. В остальные две группы входили студенты, чье проживание в общежитии не регулировалось с помощью искусственно созданных социальных надстроек. Это были контрольные группы, обеспечивающие исходный оценивающий уровень, который помогал определить степень экспериментального воздействия. Как видно из результатов исследования, способы, стиль и образы, которыми люди пользовались при рассуждении о законе, имели большое влияние на их правовое поведение.