Кто на свете всех милее? - Сара Млиновски

– А ты бы открыл, если бы такая вредина стучала в твою дверь? Надеюсь, что нет.

– Я знаю, что ты там, глупышка, поддразнивающе сказала дама. С «глупышкой» она была намного дружелюбнее, чем с нами.

В доме отдёрнули занавеску и открыли окно.

Просто… Понимаете… Мне сказали никому не открывать, – донеслось изнутри.

Там кто-то есть! И это девочка. Голос не детский, но и не взрослый. Наверное, подросток…

Старушка достала из корзинки ярко-красное яблоко. Оно заблестело на солнце.

– Еда, – прошептал Джона. Он выпучил глаза и притворился зомби. – Еда-а-а!

Я его ущипнула.

– Тс-с!

– Я продаю яблоки, – пропела дама.

– Спасибо, нам они не нужны, – ответила ей девочка. – Мне нельзя ничего покупать.

– Я тебе подарю одно, – предложила леди и прокашлялась. – Потом продам остальные.

– Нет, правда не надо. Спасибо.

Слегка наклонившись, я смогла разглядеть часть лица девочки. Волосы – тёмные-тёмные, кожа – бледная-бледная, но не как у зомби. Скорее как у фарфоровой куклы. А губы – ярко-красные. Ярко-ярко-красные. Красные как кровь, но не неприятного цвета крови. Она очень красивая. И выглядит знакомой. Где я её могла видеть? Она случайно не работала у нас нянькой?

– Но оно такое вкусное! – ласково произнесла дама, протягивая девочке яблоко. – Такое сочное. Такое спелое. В чём дело? Неужели ты боишься, что оно…

Джона выскочил из-за дерева прежде, чем я успела его удержать.

– Я его возьму! Я возьму сладкое, сочное яблоко!

О боже.

– Джона! – громко зашептала я. – Вернись! Сюда! Немедленно!

Он затормозил перед входной дверью.

– Привет. – Он улыбнулся старушке и протянул ей руку ладонью вверх: – Можно мне одно?

– Оно не для тебя, – рявкнула старая дама. – Пока-пока.

– Но я же сказал «пожалуйста», – заныл Джона. – И я умираю от голода.

Я застонала и выбралась из нашего убежища.

– Ты слышал, что сказала дама. Она уходит. – Я схватила брата за плечо и прошептала – И ты знаешь, что нельзя брать еду у незнакомцев.

– А почему той девочке можно? – спросил Джона.

Хм. Красное яблоко. Черноволосая девочка с белой кожей. В моей голове закрутилось что-то странное. Мозг напрягся так, словно я должна была что-то осознать.

– Ей тоже нельзя, и она всё равно не будет его брать. Разве ты не слышал? – сказала я, думая о другом.

– Молодец, что не стала рисковать! – крикнула я девочке и сделала одобрительный жест.

– Идите куда шли, – сказала нам с Джоной страшно рассерженная старушка. – Вам пора домой. – Она постаралась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой и злой, и она снова повернулась к девочке – А тебе пора скушать яблочко, милая.

– Это нечестно, – сказал мне Джона. Он подошёл к корзинке, наклонил её к себе и заглянул внутрь. – Если у неё тут целая корзина яблок, почему она не… – он осёкся. – Эй, погоди-ка! Корзинка пустая! Врунья!

Вредная Дама вырвала у него из рук корзинку и закричала:

– Уйди!

– Но вы сказали, что продаёте яблоки-и-и-и, тогда почему у вас только одно, которое вы держите?

– Я уже распродала остальные. Ясно? Доволен?

Я напряглась. Всё это было очень странно. Я повернулась к девочке и спросила её:

– К тебе часто приходят такие продавцы? У нас такого не бывает. Если не считать курьера, который привозит овощи от «Шван». Он приезжает на большом грузовике с крупной надписью «Шван». И всегда одет в форму.

– И ещё девочки-скауты, – добавил Джона. – Они продают печенье.

– Точно. И у них тоже есть форма. – Я повернулась к старушке: – Так в чём же дело? Почему у вас всего одно яблоко, если вы их продаёте? – Я взглянула на её чёрный плащ. – И это что, форма продавца яблок? Честно говоря, по ней этого не понять.

– Возьми яблоко, – приказала девочке старушка. Видимо, она решила, что лучше сделать вид, что мы с Джоной не существуем. – Ешь с удовольствием. Это бесплатно.

– Я не уверена, – ответила девочка дрожащим голосом.

– Бери! – На лбу дамы заблестел пот. По лицу потёк грим. Море грима.

– У вас тает кожа? – спросил Джона.

Девочка ахнула.

– Это вы! – закричала она, показывая на старушку. – Вы хотели обмануть меня, переодевшись в продавщицу яблок! – Её голос звучал так, словно она напугана, или вот-вот заплачет, или и то и другое разом. – Н-н-но ничего не вышло! Так что, пожалуйста, уходите!

Девочка захлопнула окно и задёрнула занавеску.

Дама затопала ногами. Грим стёк, и она уже не выглядела старой. Просто странной. Черты лица размылись, как картина, на которую пролили стакан воды. Она забормотала такие слова, какие моя бабушка не произнесла бы никогда в жизни. Старушка протянула моему брату яблоко и сказала:

– Так сильно хочешь съесть это яблоко? Можешь взять! Давай! Ешь!

Джона побледнел.

– Забудьте. Я уже не голодный.

Тающая дама сняла свой плащ, под которым обнаружилось узкое чёрное платье, и попыталась хлестнуть им Джону.

– Эй! – возмутилась я.

Она выпрямилась, и у неё на шее что-то заблестело. Что-то вроде ожерелья с подвеской. Кажется, это ключ, но я не уверена – мне не удалось разглядеть как следует. Дама подняла руки к небу: в одной зажато яблоко, в другой – воздух, и зарычала как львица. Она точно сошла с ума. Бросив грозный взгляд на моего брата, она сузила глаза, подошла к нему и процедила сквозь зубы:

– Ты сорвал мой план. Ты за это поплатишься.

Да как она смеет! Я обхватила Джону руками и закричала:

– Не смейте угрожать моему брату! Мы вас не боимся!

И о каком плане она говорит? У меня есть план, значит, и у неё должен быть?

Вот только плана-то у меня и нет. Разве что его подобие.

Старушка засмеялась ужасающим пронзительным смехом. От такого зеркала не только дрожат – разбиваются.

Такой смех напугает любого.

Она бросила корзинку на землю и умчалась обратно в лес.

Я чувствовала, как дрожит Джона.

– Теперь я, кажется, хочу домой, – прошептал он.

– Я тоже. И мы туда вернемся, – сказала я с напускной уверенностью. Если даже Джона – любитель приключений – напуган, мир можно считать официально перевернувшимся. А если мир перевернулся, значит, храброй должна быть я? Какая жуткая мысль.

Думай, Эбби! План. Какой пункт будет следующим? Точно! Воспользоваться телефоном девочки! Конечно! Позвонить домой! Попросить маму с папой прийти за нами. Если у них не получится доехать на машине, они могут попробовать попасть сюда через зеркало. Я постучала в дверь. Раз. Второй. Третий. Я не сдамся.

– Пожалуйста, уходите, – устало отозвалась девочка. – Я же сказала, что мне не разрешают никого впускать.

– Да, но мы – не страшные тающие старухи. Мы с братом просто хотим воспользоваться твоим телефоном, – попросила я.

– Чем?

– Телефоном!

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Спроси, есть ли у неё еда, – ткнул меня в бок Джона.

– Честное слово, мы не злодеи, – сказала я. – Мы обычные дети, и мой брат очень голоден. Ты что, никогда не терялась в лесу?

Молчание.

Я затаила дыхание.

Наконец произошло чудо: дверь открылась, и мы увидели ту самую девочку. Она выглядела не старше моей двоюродной шестнадцатилетней сестры. И оказалась намного красивее, чем я думала, хоть её бледное лицо и искажали нахмуренные брови.

– У меня будут из-за вас неприятности, – сказала девочка. Она сжала свои красные губки и распахнула дверь пошире. – Но ничего страшного. Можете войти.

Седьмая глава. Здравствуй, Снежка!

– Я Эбби, а это мой брат, Джона, – представилась я, заходя в дом. Точнее, это был не совсем дом. Больше похоже на хижину, но такое слово скорее употребила бы моя бабушка.

Здесь всё маленькое. Очень маленькое. Крошечный стол, стулья, лампа. И всё такое чистое. Аккуратно разложенные пухлые диванные подушки. Идеально накрытый стол: вилка, тарелка, нож, вилка, тарелка, нож – и так восемь раз. У неё, должно быть, большая семья. То есть маленькая большая семья. Но где все?

Приятно… познакомиться, неуверенно ответила девочка. Она сжала в руке подол платья. Очевидно, к ней нечасто заходят гости. – Я Снежка.

Снежка? Что это за имя такое?

– У тебя необычное имя, – сказала я. По крайней мере, мне кажется, что сказала. А может, и нет. Мои веки внезапно потяжелели. Я еле удерживала их открытыми. Я зевнула.

Джона ущипнул меня за руку.

Ай!

– Я не засыпаю! – возмутилась я, хотя на самом деле это было не так. Уже поздно. Мы прошли не один километр. И здесь тепло.

Джона приподнял брови.

– Что? – спросила я.

– Её зовут Снежка, – ответил он и снова подвигал бровями.

Я посмотрела на брата.

– Да, Джона, я слышала.

Он так же посмотрел на меня и повторил:

– Снежка.

Ух, у меня туман в голове, но это не оправдывает того, что я забыла о вежливости.

– Конечно. Прости. Мне тоже приятно познакомиться, Снежка. Можно нам позвонить с твоего телефона?

– Ты уже спрашивала об этом, но я не понимаю, что ты имеешь в виду, – ответила девочка.