Длиннее века, короче дня - Евгения Михайлова

– Помогает?

– Зинка, сестра, говорит – лучше стало. В клуб пойдут, он уже не на каждую пялится. – Таня одним глотком допила полчашки кофе и рассмеялась. – Теперь через одну. Работаем дальше.

– И ты действительно веришь, что это с отворотом связано?

– Конечно! – Танины глаза стали практически круглыми. – Помогает, сто пудов. Все так говорят, кто туда ходит.

– И многие ходят?

– Еще бы. Знаешь, кого я там видела? Леру Домино!

– Это еще кто?

– Ты что, не знаешь? Она, можно сказать, сейчас одна из первых поп-звезд. Ну, не из первых, но в десятке точно. Она еще замуж вышла, по телику свадьбу показывали, в общем, был сплошной шоколад, а оказался – бл…н, извини, бабник. Она так плакала, просто умирала.

– Откуда ты знаешь?

– А кто не знает? В тырнете прочитала. Потом смотрю: сидит у нашей Нины Арсеньевны. Ну, думаю, все правду пишут.

– Ей помогло?

– Откуда я знаю. Буду искать. Где-нибудь прочитаю. А тебе зачем?

– Тоже для мужа.

– Иди ты! Он же тебе не изменяет.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, у нас не говорили, что изменяет.

– Какая логика у тебя! Не изменяет. Действительно.

– От кого отворот?

– От меня.

– Елки! Первый раз такое слышу.

Алексей, прикрыв глаза, лежал на старой деревянной кровати под влажной махровой простыней (дом был ветхий, деревянный, они редко приезжали его просушивать, обогревать) и напряженно прислушивался к звуку льющейся воды в ванной. Потом душ выключили, Катя вошла в комнату и остановилась у столика с зеркалом, спиной к нему. Он открыл глаза. Она стояла совсем обнаженная и пристально рассматривала какую-то точку или прыщик на своем носу. Он провел взглядом по ее роскошным ногам, плотным ягодицам, довольно широкой талии… Потом увидел совсем девчачьи лопатки, тонкую шею, руки, как у подростка… Как у дочки Ани. В нем все сжалось, будто перед ударом. Точнее, за этим ожиданием удар и последует стремительно. Горячая волна, сильный спазм в груди и мгновенный приступ страшной головной боли. Такая была у него реакция на сильное эмоциональное потрясение. Он быстро встал и бросился в ванную, пробормотав на ходу:

– Я, пожалуй, тоже…

Там он сразу включил холодную воду, сунул голову под сильную струю. В глазах потемнело, невыносимо затошнило. Алексей изо всех сил вцепился руками в бортик ванны, минуту ему казалось, что он умирает. Потом спазм вытолкнул все, что было в желудке. Обычное меню любовников: вино, фрукты, мороженое… Алексей посмотрел в зеркало на свое побледневшее, осунувшееся лицо, попытался глубоко и ровно подышать. Затем тщательно все убрал, помыл, почистил зубы, долго стоял под горячим душем. В комнату он вошел с улыбкой.

– Хорошо бы нам здесь остаться на ночь. – Он подошел к Кате, погладил ее по плечу, почти не касаясь, потом быстро коснулся губами щеки. – Но мне нужно за дочерью ехать.

– Ну-у-у! – недовольно протянула Катя. – А я думала, мы куда-нибудь съездим поужинать, потом сюда вернемся. Тебе что, не понравилось? Скажи честно.

– Ну, о чем ты. Что значит, не понравилось? Ты замечательная девушка, все было прекрасно… Но у меня есть обязанности, сама понимаешь…

– Я не знаю. Просто как-то… А она сама не может, дочка твоя, приехать? Откуда ее забирать нужно?

– Она у тещи. Нет, мы не любим, когда она ездит одна. Маленькая еще.

– Сколько ей?

– Будет девять.

– Ничего себе – маленькая. Я в девять первый раз пиво пила, а в двенадцать уже в тусовке вертелась. У нас там и взрослые парни были, и даже женатик один…

– Аня не пьет пиво и не будет ни в какой тусовке. Одевайся.

– Слушай, я думала, ты клевый, а ты прям дундук какой-то старый.

– За комплимент спасибо, но все-таки собирайся.

– Ты че, обиделся, что ли? Я просто раздразнить тебя хотела.

Катя неожиданно прижалась к нему всем телом, пытаясь страстно поцеловать в губы. Алексей опять сжался, как перед очередным приступом. Он боялся потерять контроль над собой. К сожалению, не в смысле отдаться на волю любовной страсти. О ней можно было только мечтать. Сейчас надо аккуратно расстаться с этой девушкой, которую он сделал любовницей по великой глупости и тоске. Он ведь знает себя. Если скрутит его – даже не вина, а черт знает что… Просто скрутит. Он поднял с пола одежду Кати, попытался ей помочь, она сердито оттолкнула его руки. Он облегченно вздохнул. Оделся сам, стараясь держаться подальше от нее. Потом они вышли вместе, он поддержал ее за локоть, когда спускались со ступенек крыльца, и быстро отнял руку, как только ступеньки закончились. Он не мог на нее смотреть, касаться: Катя казалась ему нечистой, уродливой женщиной, которая виновата в том, что внешне напоминает ребенка. Себя он человеком не чувствовал вообще. Он только себя умел так ужасно унижать.

В машине она обнимала его за шею, доставала длинной ногой его ногу, дышала в ухо, короче, все еще не оставляла попыток соблазнить. Алексей резко затормозил.

– Ты мне мешаешь. Сиди, пожалуйста, спокойно.

– Буду мешать, – заявила она кокетливо и капризно, – пока не скажешь: мы еще увидимся?

– Да, конечно. Прямо завтра, на работе.

– Нет, ты со мной так не говори. Будто с дурой. Я спрашиваю, когда мы опять к тебе поедем?

– Мы больше никуда с тобой не поедем, – Алексей старался говорить спокойно, пытаясь даже улыбаться, только улыбка получилась неживой. Ему хотелось содрать ее со своих губ, как клейкую ленту. – Катюша, ты не поняла. Я вообще не по этой части. Ты, конечно, мне очень понравилась, но я люблю жену, дорожу семьей, понимаешь?

– Нифигасе! – Катя уставилась на него возмущенно. – Жену он полюбил после траха со мной! Ты за кого меня держишь! Ты что!

– Успокойся, – сдавленно произнес он. – Сама сказала, что ты – девушка опытная. Разве такие отношения обязательно должны иметь продолжение?

– Ты, придурок, – заорала она. – Ты меня что, на стриту снял? Да я твоей жене сейчас пойду позвоню. Или приеду. Узнаю в нашей бухгалтерии адрес…

– Что ты сказала? – Алексей больно сжал ее запястье. – Кому ты звонить собралась? – Его трясло и лихорадило. Главное – не ударить ее. – Если ты… Если ты, не дай бог, что-то Людмиле… я за себя не ручаюсь…

– Да ты псих! – Катя смотрела на него с ужасом. – Выпусти меня, я на такси поеду.

Он открыл ей дверцу, смотрел пару минут в тумане, как она идет, как неуклюже болтаются ее руки подростка, потом быстро догнал ее, вынул из бумажника все деньги, сунул в холщовый мешок.

– Это на такси. Извини. Мне просто нездоровится. Спасибо тебе.

– Ну, псих же! – раздосадованно пробормотала Катя, глядя вслед рванувшей с места машине. Затем, не торопясь, пересчитала деньги и пожала плечами. – Ничего вообще-то.