Дикая лошадь под печкой - Кристоф Хайн

Карта была в самом деле секретная и очень старая. Ей исполнилась уже почти неделя. Якоб Борг целых полдня её рисовал.

Друзья посмотрели на Секретную Карту, потом стали оглядывать парк и сравнивать его с тем, что нарисовано. Бродяга даже достал из кармана очки и нацепил на нос.

Якоб Борг взглянул на него и удивился:

— В них же стёкол нет. Зачем они тебе?

— Ну да, стёкла я сам выбил. С ними слишком опасно, можно пораниться, — объяснил Панадель.

— Зачем же тогда надевать?

— Ради воспоминаний, — ответил Бродяга мечтательно. — Они мне напоминают о чём-то таком прекрасном-прекрасном. Забыл только, о чём.

— Интересно, — сказал Якоб Борг, — как могут очки напоминать о том, что ты забыл?

— Очень даже просто, — не уступал Панадель. — Я надеваю очки и вспоминаю про одно прекрасное воспоминание. Хотя и забыл, про какое.

— Всё равно странно.

— А я и не спорю, в жизни много странного и удивительного, — согласился Бродяга.

Они ещё раз взглянули на карту и ещё раз на парк, и какое-то неясное подозрение стало закрадываться в их души. Что-то не заметно было особого сходства между картой и пейзажем вокруг.

Принц Понарошку даже обежал весь парк и осмотрел его с разных сторон. Вернувшись, он только покачал головой и проговорил:

— Не знаю, не знаю.

Но Якоб всё равно считал, что место то самое.

— Не забывайте, это же очень, очень старинная Секретная Карта. За такое время многое могло измениться.

— Конечно, — подтвердил Хвостик. — За неделю что угодно может случиться. Помнится, на прошлой неделе мне до смерти хотелось поесть пирога с яйцом. Неделя прошла, и вот я уже мечтаю о карамельном пудинге.

— Допустим, — с сомнением сказал Маленькое Орлиное Перо. — Но где же дома? Где церковь с колокольней?

Все снова огляделись. Ни церкви, ни домов нигде не было. И даже хоть маленького сарайчика.

Якоб Борг подумал-подумал и догадался:

— А может, на прошлой неделе здесь было землетрясение? Тогда ничего удивительного, если домов не осталось.

Все так на него и уставились.

— Здорово у тебя голова работает, — сказал Панадель. Якоб невозмутимо кивнул и сказал Бродяге:

— Хочешь, пойди разузнай, не было ли здесь в парке землетрясения, от которого исчезли четыре дома и церковь с колокольней.

Панадель огляделся. Кого же тут спросишь? А ходить далеко ему совсем не хотелось. Зачем, если всё и так ясно?

— Конечно, тут было землетрясение, — сказал он уверенно. — Землетрясение или что-то в этом роде. Не сами же собой исчезли дома.

Но Маленькое Орлиное Перо всё качал головой:

— Допустим, а где река? Река-то куда делась?

— Она тоже исчезла от землетрясения. От этого землетрясения всё исчезло. Начисто, — сказал Панадель.

Все задумались, как могло такое случиться с рекой. Вдруг осёл Хвостик поднял переднее копыто и высказал мысль:

— А что, если она стала невидимой?

Друзья посмотрели на него с удивлением.

— Ну да, — пояснил Хвостик, — может, во время землетрясения как раз пролетала мимо фея и речку заколдовала.

— Ну, ты скажешь! — фыркнул Панадель. Принц Понарошку тоже засомневался:

— Во-первых, по-моему, никаких фей не бывает. А во-вторых, зачем бы фее заниматься всяким колдовством именно во время землетрясения? Делать ей, что ли, нечего?

Но Якоб, поразмыслив, сказал:

— А что, может, в словах Хвостика есть своя правда. Речка действительно стала невидимой, только знаете как? Она исчезла от землетрясения и течёт теперь под землёй. При землетрясениях это часто бывает. Надо только выяснить, в каком именно месте она течёт под землёй.

Хвостик закивал головой и заявил гордо:

— Я как раз это и имел в виду. Ай да я!

Тут все разбежались по лужайке, и каждый приник ухом к земле, чтобы услышать речку.

День был чудесный. В ветвях щебетали малиновки, где-то стучал дятел: искал в коре личинок. Солнце сияло. Катенька переворачивалась на своей подстилке с боку на бок и качала головой, глядя на своих друзей.

А те припали к земле и слушали затаив дыхание.

Вдруг Хвостик закричал:

— Слышу! Я слышу реку!

Все подбежали к нему. Хвостик засунул голову в какую-то глубокую яму и задним копытом делал знак остальным, чтоб не шумели.

— Она там журчит или плещется? — поинтересовался Принц Понарошку.

— Скорей, гудит, — отвечал ослик.

— Что-то я никогда не слыхал, чтобы реки гудели, — сказал Панадель.

— Мы слишком мало знаем про подземные реки, — возразил Маленькое Орлиное Перо. — Обычные реки журчат, и плещутся, и текут, и пенятся. А подземные реки, может, гудят.

Хвостик тем временем опять засунул голову в яму. Вдруг он брыкнул задним копытом и вздрогнул испуганно:

— Гудит всё громче. Прямо как самолёт.

В этот момент над лугом действительно появился самолёт и с громким гудением скрылся за горизонтом. Кладоискатели озадаченно проводили его взглядом.

Хвостик снова сунул голову в яму, опять прислушался и сказал:

— А теперь совсем стало тихо. Река больше не гудит.

— Ага, — сказал Панадель. — Не гудит теперь твоя речка. Улетела она через лес.

— Как? — изумлённо спросил Хвостик и поднял из ямы голову. — Кто улетел? Подземная река?

Он задумчиво посмотрел в ту сторону, где скрылся самолёт, прикрыл глаза, немного подумал и пробормотал:

— Не знаю… может, здесь какая-то путаница? Ай-яй!

Ему стало немного не по себе.

Тогда Якоб Борг предложил, чтоб кто-нибудь сходил разузнать, текла ли через парк речка на прошлой неделе. Но Панадель испугался, как бы опять не послали его, и заявил:

— Чего спрашивать! И так ясно, что речка была. Ведь на Секретной Карте она нарисована. Просто это дурацкое землетрясение всё перепутало.

И Якоб Борг сказал, что надо будет теперь просто переделать эту Секретную Карту — точно так же, как землетрясение переделало парк.

— После землетрясений Карты Сокровищ всегда перерисовывают.

Он расстелил Карту на траве и стал вносить исправления. Против церкви и четырёх домов он написал: «Поглощены землетрясением». А поперёк реки написал: «Стала подземной на прошлой неделе».

Принц Понарошку посмотрел на эту новую Карту и успокоился.

— По-моему, — сказал он, — мы теперь гораздо ближе к Сокровищу.

Бродяга кивнул. Он был рад, что удалось оказаться ближе и при этом далеко не ходить.

Оставалась самая малость: найти точное место между двумя толстыми деревьями, которые на Секретной Карте были отмечены большими крестами. Якоб Борг поручил друзьям заняться этими поисками, а сам пока пошёл за тележкой с инструментом.

Когда он вернулся, Панадель, Принц Понарошку, осёл Хвостик и Маленькое Орлиное Перо — все собрались вокруг Катенькиной подстилки.

— Не придумывайте, — сердито говорила им Катенька, — мне ещё полчаса загорать. Не могли другого места найти?

— Что у вас тут случилось? — спросил Якоб Борг.

— Понимаешь, — объяснил Маленькое Орлиное Перо, — оказывается, Катенька лежит над самым Сокровищем, а уходить не хочет.

Да, вот незадача. Сокровище лежало, можно сказать, под ногами, и всё у них было: лопата, заступ, ведёрко, Секретная Карта, — а она копать не давала. Не драться же с девочкой.

Якоб отозвал Панаделя в сторону и прошептал ему что-то. Потом они подозвали Принца Понарошку и Маленькое Орлиное Перо, пошептались ещё немного, вернулись к Катеньке и стали вокруг её подстилки.

Панадель откашлялся и торжественно объявил:

— Внимание! Сейчас будет показан фокус-покус. Стихи я сам сочинил. Только что. Смотрите!

Волшебная картинка:Летучая подстилка!Картинка загудела,Подстилка — полетела!

При слове «полетела» они схватили подстилку за четыре угла и понесли.

Подстилка билась и трепыхалась, кричала и дрыгалась — ведь вместе с ней они несли Катеньку. Через несколько метров её осторожно опустили.

Почувствовав под собой твёрдую почву, Катенька успокоилась. Вид у неё был, правда, сердитый, но на это некогда сейчас было обращать внимание.

Якоб лопатой уже обозначил на лужайке четырёхугольник — здесь должно было лежать Сокровище. И друзья принялись копать. Кто заступом, кто совковой лопатой, а в ведёрке относили землю.

Вот яма стала уже такая глубокая, что Маленькое Орлиное Перо ушёл в неё с головой. Принц Понарошку утратил последнюю надежду.

— Боюсь, ничего нам здесь не найти, — сказал он. — Здесь просто нет ничего.

Но Якоб Борг упрямо продолжал копать дальше.

— А я уверен, здесь что-то есть, — отвечал он. — Ведь Карта у меня настоящая, старинная. Её рисовал надёжный человек.

— А надёжный человек — это какой? — спросил Хвостик.