Гость из царства мертвых - Елена Усачева

– Пусть лучше не появляется, – буркнула Анжи. – Убью при встрече! – Она и сама не заметила, как сделала виновником всех своих ночных несчастий незадачливого Воробья. – А ты зачем с этой библиотекой приперся? – ткнула она в потрепанную книгу. – Тоже решил эксперимент на кладбище устроить? Так это не ко мне, а к детям писателей.

– Ты только посмотри! – Серый бросил на диван книгу. – Это же настоящий учебник по самоубийству!

На обложке был нарисован мужчина с ружьем на плече, идущий по полю, у его ноги застыла собака. Под картинкой стояла знакомая фамилия: «И. Тургенев. Записки охотника».

– И что я тут должна читать? – лениво потянулась к книге Анжи. – Новую букву алфавита изобрели?

– Этот сын писателя вчера говорил про «Бежин луг».

Лентяй перевалился через подоконник и сполз на диван.

Увидит хозяйка, баба Ариша, – убьет! Она терпеть не может этих городских штучек – срезать расстояние и вместо двери заходить в окно. Да еще в уличных ботинках по дивану. Хотя после ночевки в кедиках Анжи уже ничего не было страшно.

– Ну да, типа, в пятом классе проходили. – Особенно напрягать мозги и вчитываться в сложные слова Анжи не хотелось.

– Что там проходить? – Лентяй отобрал у нее книгу и стал быстро перелистывать. – Как такое вообще могли напечатать? Тут все сплошняком про привидения и про леших. И о Лутовинове твоем, знаешь, сколько? Я прочитал, у меня мурашки в душе поселились, а ты, как дура, поперлась ночью! Правильно Жека этому писательскому сынку врезал. Жалко, что мало.

– Они подрались?! – ахнула Анжи.

С одной стороны – супер! Из-за нее еще никто никогда не дрался. А с другой – все, Воробей может к ней больше не подходить. Если он поднял руку на Глеба, она его близко к себе не подпустит.

– Да что там – подрались… Так, руками помахали, – пробормотал Серый, увлеченный поиском нужной страницы. – Смотри, я карандашом выделил. Вообще мрак!

Анжи нехотя пробежала глазами по строчке, но тут же зацепилась за знакомое слово – Варнавицы – и стала читать внимательнее.

«– А слыхали вы, ребятки, – начал Ильюша, – что намеднись у нас на Варнавицах приключилось?

– На плотине-то? – спросил Федя.

– Да, да, на плотине, на прорванной. Вот уж нечистое место так нечистое, и глухое такое. Кругом все такие буераки, овраги, а в оврагах все казюли водятся…»

– Кто такие казюли? – перешла на шепот Анжи.

– Козы какие-то, наверное, – поморщился Лентяй девчачьему нетерпению. – Дальше читай, только громко не ори.

«– А вот что случилось. Ты, может быть, Федя, не знаешь, а только там у нас утопленник похоронен; а утопился он давным-давно, как пруд еще был глубок; только могилка его еще видна, да и та чуть видна: так – бугорочек… Вот на днях зовет приказчик псаря Ермила; говорит: «Ступай, мол, Ермил, на пошту». Вот поехал Ермил за поштой, да и замешкался в городе, а едет назад уж он хмелен. А ночь, и светлая ночь: месяц светит… Вот и едет Ермил через плотину: такая уж его дорога вышла. Едет он этак, псарь Ермил, и видит: у утопленника на могиле барашек, белый такой, кудрявый, хорошенький, похаживает. Вот и думает Ермил: «Сем возьму его, – что ему так пропадать», да и слез, и взял его на руки… Но а барашек – ничего. Вот идет Ермил к лошади, а лошадь от него таращится, храпит, головой трясет; однако он ее отпрукал, сел на нее с барашком и поехал опять: барашка перед собой держит. Смотрит он на него, и барашек ему прямо в глаза так и глядит. Жутко ему стало, Ермилу-то псарю: что, мол, не помню я, чтобы этак бараны кому в глаза смотрели; однако ничего; стал он его этак по шерсти гладить, – говорит: «Бяша, бяша!» А баран-то вдруг как оскалит зубы, да ему тоже: «Бяша, бяша…»[3]

От неожиданной концовки Анжи вздрогнула и подняла глаза на приятеля.

– Это правда, что ли?

– Раз пишут, значит, правда! – Серый отобрал книгу и ласково прижал ее к груди. – А ты с Лавкрафтом туда полезла. Тут и о самом Лутовинове есть. Действительно, ходит он по плотине и разрыв-траву ищет, хочет из могилы выйти.

На мгновение Анжи забыла, как дышать. Ей вспомнился вчерашний мужик, внезапно возникший перед ними возле пруда. Уж не старый ли это барин?

– Ты помнишь?

Вопрос этот они задали одновременно и испуганно уставились друг другу в глаза.

– Вот черт! – тихо ахнула Анжи. – А может, он безобидный? – со слабой надеждой в голосе спросила она.

– А может, его вообще нет? – поддакнул Серый и резко встал. – Я знаю, где это можно узнать.

– В усадьбе!

Двойной их выкрик прозвучал так громко, что петух за окном, собиравшийся зайти на распевку по третьему кругу, поперхнулся и рванул под забор.

Часть пути Лентяй держал Анжи за руку, и выходило, словно бы он ее тащит за собой. Но около пруда Анжи вырвалась вперед и к центральным воротам подбежала первой.

Им пришлось час слоняться по аллеям и нарезать круги вокруг усадьбы, пока не собралась экскурсионная группа и усталая женщина в очках с пережженной химией на голове не повела их по парку. Анжи с Серым старались держаться так, чтобы не попадаться лишний раз на глаза лекторши – их легко могли прогнать.

Маршрут экскурсии был постоянным – усадьба с рядом безликих комнат, парк с неизменной липовой аллеей, дубом, беседкой, змеиной дорожкой и, конечно, прудом.

Сотрудница вяло рассказывала о том, как во время Великой Отечественной войны в парке вырубались деревья, о том, как восстанавливали березовую рощу. О пруде и плотине экскурсоводша упомянула мельком и повела гостей обратно к усадьбе.

– Как? И все?! – ахнула Анжи. – А как же призрак?

На ее возглас отреагировала только одна женщина, одетая в легкий сарафан, с ярким шарфом на голове:

– Какой призрак?

– На плотине! – как о чем-то само собой разумеющемся ответила Анжи. Из серии – кто ж о нем не знает?

– А вот тут дети просят рассказать о призраке, – крикнула женщина в согнутую спину экскурсоводши.

– Это не наши дети, – недовольно буркнула та через плечо.

– Хорошо, тогда мне расскажите, – мило улыбнулась женщина и сняла темные очки.

В первую секунду Анжи показалось, что она где-то видела эту женщину. Уверенный разлет бровей, насмешливый взгляд, пухлые губы… Но что-то ей мешало узнать ее окончательно. Что-то такое должно было быть еще, чтобы все встало на свои места.

– Прочитайте «Бежин луг», там все написано. – Экскурсоводша не собиралась сдаваться.

– А что там написано? – заупрямилась женщина.

– Местные предания, среди которых есть легенда о Варнавицкой плотине, – сухо ответила музейный работник. – Местные считали, что старый барин, заложивший здесь усадьбу, не успокоился после смерти и ходил по плотине в виде призрака, искал разрыв-траву. Хотел выбраться из могилы.

– Это правда? – При одном упоминании о старике Лутовинове Анжи стало нехорошо.

– Девочка, конечно, нет! – недовольно поджала губы экскурсоводша.

– Как выглядел этот старый барин? – перехватила инициативу женщина и сбросила с головы шарф. Волосы ее оказались коротко подстрижены, отчего она стала смахивать на мальчика. Мальчика! Вот откуда Анжи ее знает! Женщина похожа на Глеба, значит, это его мать, известная писательница, автор мистических книг… Приехала легенды собирать.

– Ну, как может выглядеть человек, живший триста лет тому назад? – начала выходить из себя научная сотрудница, которую работа на природе должна была сделать доброй, но почему-то не сделала. – С бородой и в кафтане. В усадьбе есть его портрет. Сходите и посмотрите.

– А в наше время его видел кто-нибудь идущим ночью по плотине? – не удержалась от вопроса Анжи.

– Не знаю, я по ночам сплю, – буркнула экскурсоводша и пошла по тропинке к усадьбе.

– А что такое разрыв-трава? – Лентяй стоял чуть в стороне, поэтому успел задать свой вопрос как раз в тот момент, когда работница музея проходила мимо.

– Вот вам разрыв-трава, – экскурсоводша сорвала первую попавшуюся травинку и сунула в руки Серому. – Несносные дети, – бросила она через плечо, удаляясь.

– Какая же это разрыв-трава? – расстроенно пробормотала Анжи, разглядывая подарок, доставшийся Лентяю. – Это же клевер!

– Это на удачу! – Женщина протянула руку и взяла веточку с тремя листиками. – Его надо носить с собой, тогда он будет способствовать продвижению всех дел. Если клевер увидишь во сне, то непременно в ближайшее время влюбишься.

Анжи стремительно покраснела и демонстративно отвернулась.

– Что за чушь? – дернула она плечом. – Разрыв-трава-то как выглядит?

– А тебе зачем? – усмехнулась женщина, возвращая на нос солнцезащитные очки. – Клады искать?

– Нельзя как будто просто спросить? – фыркнула Анжи, доброжелательный тон женщины ее раздражал. – Все равно такой травы не существует.

– Ну почему же? – Писательница глянула в спину удалявшейся лекторши и, видимо, окончательно решила изучать усадьбу без посторонней помощи. – Я даже могу сказать, что это такое.