Москва бандитская - Николай Сергеевич Модестов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дащян с одобрения жены набрал 20 тысяч рублей (рэкетиры согласны были принять деньги частями) и в субботу отправился в Москву. В кафе «Лазания» кооператора поджидал уже знакомый Гена. В «лазанской» группировке абхазец Геннадий Лобжанидзе, имевший три судимости — за кражу, изнасилование и мошенничество, — занимал более скромное положение, чем его дружки — чеченцы Хожа и Руслан. Но не был он и простым «быком». Любитель покурить «травку», азартный картежник и завсегдатай ресторанов, Лобжанидзе, известный в определенных кругах как Гена Шрам, считался особо доверенным лицом. Привезенный «долг» — двадцать тысяч рублей — он, не пересчитывая, сунул в карман и щелкнул пальцами в сторону официанта: «Шампанского!» Пока ожидали заказ, Дащян осматривался по сторонам.
За одним из столиков сидели Хожа с Русланом. Пришедшие в кафе первым делом подходили к ним, внимательно, с почтением выслушивали и лишь после этого искали глазами свободные места. «Крестные отцы» вели рабочий прием. Дащян своими глазами убедился, что приезжавшие к нему действительно люди авторитетные.
Почему они засветились на банальном рэкете? Ведь обычно дела такого рода решаются на уровне «шестерок»-боевиков, в крайнем случае бригадиров. Вероятно, вымогатели были настолько уверены в беспроигрышности «наезда» на кооператора, что даже не потрудились подстраховаться. К тому же поездка из душной летней Москвы в зеленый район Подмосковья представлялась приятным и необременительным развлечением. Шашлык на природе, вино, новые впечатления… Так или иначе ошибка, допущенная главарями «лазанской» группировки, облегчила задачу их задержания и позволила впервые взять с поличным мафиози такого уровня.
Выпив с кооператором по бокалу шампанского, Гена Шрам поинтересовался, когда тот намерен произвести окончательный расчет. Дащян попытался сыграть на жалости: деньги еле наскреб, не разоряйте, мол, полностью. Но Лобжанидзе дал понять, что разговоры в пользу бедных в «Лазании» не ведутся. Тогда Дащян вспомнил о своем приятеле, задолжавшем ему 26 тысяч. Если бы Гена и его друзья помогли вернуть долг… «Нет проблем», — мгновенно откликнулся Лобжанидзе и, уточнив адрес приятеля, попрощался. А через два дня Дащян вновь смог убедиться в силе Руслана и компании. Поздно вечером к нему приехал задолжавший знакомый, бледный, с бегающими глазами, протянул шестнадцать тысяч рублей и уникальную золотую брошь с бриллиантами, стоившую никак не меньше десяти тысяч. «Зачем же так, — с упреком произнес он, — неужели обязательно было чеченцев подключать?»
В ближайший выходной шестнадцать тысяч и ювелирное украшение перекочевали в «Лазанию». По расчетам Дащяна, долг был погашен. Но вымогатели такую арифметику не признавали. «В зачет идет половина, — сказал Гена Шрам, — остальное — оплата услуг по возврату денег». Кооператор попросил скидку, но чеченцы уступить отказались. Тогда жена Дащяна слетала в Армению и заняла у родных недостающую сумму. Последние тысячи Хожа получил из рук жертвы в такси, подъехав в условленное место.
Брали рэкетиров ранним утром в воскресенье. Группы из сотрудников МУРа, ОМОНа, технических служб (велась видеосъемка) по команде с Петровки начали совместную операцию сразу по пяти адресам, где могли скрываться преступники. Обошлось без выстрелов. Опытные Атлангериев, Нухаев и Лобжанидзе имели достаточно возможностей досконально изучить Уголовный кодекс, знали свои права и права милиции. Хожа и вовсе бывший студент юридического факультета МГУ, без пяти минут правовед…
Интересная подробность, характеризующая место «лазанских» авторитетов в иерархии преступного мира: Хожа и Руслан, сидевшие в следственном изоляторе, являлись на допросы и очные ставки свежими, наглаженными, спокойными. И это при общеизвестной переполненности и, мягко говоря, некомфортабельности знаменитой Бутырской тюрьмы, не знавшей серьезного ремонта с начала века. Кстати, оба они не курили и не пили. Атлангериев, например, читал в камере философские произведения, охотно разглагольствовал перед следователем о превратностях бытия и бренности мирского существования. Такую же линию поведения выбрали подельники Руслана. Они отрицали все, не признавали ни одного самого очевидного факта. Поначалу даже делали вид, что не знают друг друга. Память им освежили оперативная видеосъемка приема в «Лазании», а также фотографии, изъятые на обысках. Пришлось-таки познакомиться.
При аресте, кроме «джентльменского набора» — видеомагнитофонов и огромных японских телевизоров (напомню, что в то время подобная роскошь была доступна очень немногим), — изъяты пачки денег в банковских упаковках, золото и ювелирные изделия, шубы, иконы, антиквариат. Но в целом лидеры «лазанской» группировки жили скромно. Видимо, наверх уплывало немало добытого. Они этого и не отрицали, иногда, не для протокола, оживляя беседу со следователем описанием своих «подвигов». А потом, спокойно улыбаясь, заявляли: «А ты докажи, начальник!»
Объявились заступники обвиняемой в вымогательстве троицы. Уважаемые, занимающие высокие посты в чеченской администрации (один из них — зампред грозненского горисполкома) лица оформили соответствующим образом документы, свидетельствующие: в момент вымогательства Руслан, Хожа и Гена Шрам находились в родном Грозном и исправно посещали мечеть. Не остались без внимания и потерпевший с родственниками. Члены группировки устроили слежку за кооператором, постоянно преследовали и несколько раз останавливали его машину на улице, предлагали любую сумму откупного за изменение показаний. С угрозами бандиты приезжали даже домой к кооператору в Уваровку.
Сыщики МУРа вынуждены были взять потерпевшего и свидетелей под круглосуточную охрану. Позже Дащян признался: «Знал бы, чего это будет стоить, ни за что бы в милицию не обратился». Как бы то ни было, усилиями сыщиков и следователя Анатолия Грешнова дело удалось довести до конца. Однако, как показали дальнейшие события, долго страдать задержанным не пришлось.
Суд вынес относительно мягкое, учитывая личности обвиняемых и их социальную опасность, наказание — по восемь лет лишения свободы. Но и оно вскоре было практически аннулировано. Благодаря высоким ходатаям из бывшего Верховного Совета Союза, кампании в центральной прессе в защиту «оклеветанных», а также «понимающим» людям в Верховном Суде бывшего СССР сначала Нухаев, а затем и его подельники вышли на свободу. Приговор суда был пересмотрен. Более того, само многотомное уголовное дело потерялось при загадочных обстоятельствах по пути из Москворецкого суда в Верховный.
По-разному складывалась судьба авторитетов после освобождения. Общее все же было — каждый встречался как герой и снабжался необходимым для успешного старта в новых экономических условиях. Гена Шрам, например, по эквиваленту
