Реальные короли. Рейд - Альтс Геймер

Вокруг меня колыхались всполохи пламени. Это все, что я видел. Теплолокация. Так, кажется, именуют мои способности вельможи. Пусть на моем черепе не предусмотрены глаза, зато обострены остальные чувства. Дыхальца жадно втянули воздух, наполненный резким запахом страха двадцати смертников, что топтались за нашими спинами. Их паническое рычание отражалось от влажных стен тоннеля. Предчувствием скорой гибели живых существ был пропитан насквозь каждый маленький камешек, каждая капля грунтовых вод, что просачивалась через базальтовые арки сходящихся к внешним воротам катакомб. Мои холодные руки легли на сморщенную морду десятника–троглодита. Так мы здороваемся. В другое время он бы брезгливо отодвинулся, но сегодня даже этому закаленному ветерану не помешала дополнительная поддержка. Десятник издал горестное ворчание:

– Эй, ты! Отправляют на убой.

– Даже если так. Желаю пути наверх по лестнице кармы. Да хранит вас всех Великий Иерарх Джорней.

– Как я хочу снова под воду. Это к тому, что, похоже, в предыдущей жизни мне довелось быть электрическим угрем.

– А мне – жуком–навозником. Очень люблю ковыряться в деталях.

– Надеюсь, что этот чужак стоит распускаемых о нем слухов, – острые зубы десятника лязгнули в нервном возбуждении, шипы на хребтине возмущенно встали дыбом.

Властелины рядом, но они ничего не слышали. Говор троглодитов за пределами людского восприятия. Только иногда их торчащие по–собачьи уши подергивались, как будто пытались различить что–то едва уловимое. Они стояли у самых ворот. Бушующие синие сгустки огня. Яркие настолько, что хотелось отвернуться. Положив руки на пояс, замер в царственной позе глава торговой фактории, Владетельный лорд Таргон. Мастер допросов, любитель чужого страдания, с детства привыкший к диктату своей воли.

Рядом о чем–то задумался его двоюродный брат, принц Дилморон. Представителя правящей династии отослали в дикий пустынный край с целью изучения хитросплетений коммерции и таинств составления артефактов. Таковые сведения весьма пригодятся будущему монарху. Не менее науки о ядах и противоядиях. А также, чтобы вдали от стольных пиров и увеселений дворцовой знати, юный наследник укрепил свой боевой дух. Прочим органам не худо было бы некоторое время, наоборот, побыть в покое. Королю уже поступали жалобы на эту тему от дворцовой челяди, собственными ушами подслушивал. Вот Таргон и принял бремя сурового наставника для молодого повесы. Этот самозабвенный потрошитель быстро привил Дилморону идеи рыцарства, чести и исключительной судьбы родного Подземелья.

Скрипнула каменная створка малого наблюдательного окна под усилием могучей человеческой руки. Или почти человеческой. Они – минотавры по национальности. Я про обоих наших сеньоров. Даже без учета их бычьих рогов длиной в локоть, повелители выше представителей обычного рода людского на пару голов, шире в плечах. Еще до отправки сюда, в факторию Пустыни, я видел немало всяких человеков там, на Великом Древе. Ну как видел, осязал пламя их жизней, различал контуры их сущностей. Я же слеп. Вы не забыли? Мы, троглодиты, от природы незрячие. Обоняние, осязание и теплолокация каждый миг направляют в мой разум целый сноп красочных срезов, и там четкими штрихами рисуется окружающая картина.

Как и сейчас, к примеру. Я лицезрею (или представляю?) в своей голове широкую площадку перед двумя каменными воротинами, изукрашенными резной вязью. На ней в былые времена свободно помещались несколько подвод с товарами для фактории. Да и для лошадей места хватало. Стены из темного базальта смыкаются высоко над нашими головами. По сторонам коридора шипят и плюются смоляными брызгами несколько факелов, упертые в витые медные держатели. Проход начинает сужаться сразу после ярмарочного грота. Его отполированные ступени отсчитывают шаги в глубину жерла потухшего вулкана. В нашу некогда процветавшую торговую станцию Паялпан. Пусть ей дал имя собрат с неведомой для меня Камчатки. Ну и что – герои вольны давать любым предметам привычные для них названия. Зато фактория выполнена по образу и подобию нашего родного Подземелья, где по острым краям провалов и трещин гуляют пыльные вихри, где на милю не встретишь ни единой живой души, а вся цивилизация начинается сразу под поверхностью.

Давно минуло время, когда сквозь этот тесный канал в небо рвались фонтаны пара, раскаленные газы, неся в своих растопыренных пальцах обломки горных пород. Теперь кратер наполнен безмолвием, его подземный жар истлел. Лишь иногда по телу Паялпана пробежит легкая дрожь, словно напоминание о прежней силе. Так и с нашей факторией. Ее могущество осталось в прошлом, наступила суровая и тяжкая пора выживания. Мы в осаде. И тут, в фактории, и там – на стволе Древа. Почти все цивилизации Овиума объединились, чтобы нас уничтожить, истребить даже память о существовании мини–планеты под названием Подземелье. Союзников у нас нет, остались только враги и несколько нейтралов.

Я незаметно вздохнул. Слепой троглодит, и так много умных мыслей. Это все книги. Моя страсть, увлечение, которое заменило маленькому Гонзо дружескую привязанность и любовь. А может быть, из–за них я так одинок? Хотя нет, рукописи же общаются со мной посредством персонального чтеца – вполне культурного гнома из бригады кузнецов–ремесленников. В книгохранилище, моем личном рае, содержится множество фолиантов на самые разные темы. И часть из них прочитана для меня вслух. Работа у меня привычная, а зимние ночи длинные. Отчего не развлечь себя сложными идеями человеков? Научусь думать как они – будет легче их понимать. Я и так перенял почти все людские мудреные словечки. «Пищевые ресурсы», «экономическая зависимость», «толерантность». Это вам не простецкие «еда», «издольщина» и «пофигизм». По–моему, остальные троглодиты считают меня сумасшедшим. Лишний раз без нужды стараются не обращаться. Невежды! Ничего, когда–нибудь я постигну суть тайны людей и расскажу о ней своему народу. Тогда меня признают. Обязательно признают.

Окно открыто. В подземную теснину хлынул поток свежего воздуха с тысячей сложных, непонятных поначалу запахов и звуков. Мой тонкий слух различил порывы ночного ветра снаружи, и даже тихий шорох шевеления листьев на древесных стволах, что обступили вход в нашу скрытую цитадель. В бойницу метнулась маленькая молния. Это Дора лично выпорхнула в дозор. Старшина нашего полувзвода гарпий. Я помню времена, когда их было пятьдесят. Теперь осталось одиннадцать. Эльфийские стрелки, что заблокировали нас тут, свое дело знают отменно. Даже в кромешном мраке они по звуку крыльев бьют влет разведку фактории длинными стрелами из смертоносных композитных луков. Уж в чем, в чем, а в типах вооружения я разбираюсь. Как–никак с момента создания торгового поста являюсь бессменным каптенармусом. Оружие и доспехи воинов полностью на мне. И еще много чего.

Спокойно протикав пару минут, мое сердце тревожно замерло на привычном месте посередине груди. То оранжевым болидом в коридор ворвалась наша крылатая фурия. Дора приземлилась на каменный выступ, ее когти скрежетнули по базальтовому монолиту:

– Снаружи тихо. Я дважды облетела курган. На дороге и в поле пусто. В лес не совалась, чтобы не привлекать внимание. Заметят, будут настороже.

– Хорошо, – бросил лорд Таргон и добавил. – Мы условились открыть ворота. Будем придерживаться договора.

Его младший брат повернулся ко мне:

– Командуй, Гонзо. Время.

Я проверил ремни доспешной сбруи у первого ряда троглодитов. Остальные подтягивали снаряжение самостоятельно. Обычно этим занимался командир Бурого батальона, но сегодня он был занят на другом ярусе. Не случайно я не упомянул его имени. Прозвища раздают хозяева–минотавры только достойнейшим из нас, а остальные привычно обращаются друг к другу: «Эй, ты!».

Владыка Таргон отработанным движением руки сбросил ткань охранного заклятия. По невидимым для меня воротам пробежала яркая рябь энергетических светляков. Затем последовал натужный, словно исторгнутый из глубины нашей каменной клети скрип, и створки медленно пошли в стороны. В туманный от подземных испарений коридор проникло буйство природы окружающего мира. Я услышал пение цикад, цокот маленьких лапок грызунов, что рыскали во мраке в поисках пропитания. Протяжный свист моей напутственной речи был понятен лишь подчиненным:

– Эй, вы! Боевая задача: произвести разведку прилегающей к выходу территории. Для этого: колонной по два проследовать вдоль дороги в направлении леса. По достижении опушки, немедленно развернуться и бежать обратно. Мы ищем телегу, обоз или что–то похожее на нее. При обнаружении транспорта – сопроводить его до входа в коридор фактории. Если заметите неприятеля, в драку не вступать, пращи не доставать. Галопом назад и плевать мне на порядок. Ясно?

Громкое нестройное рычание бойцов последовало мне в ответ. Не доверяют, презирают, но терпят.