Конец веры. Религия, террор и будущее разума - Сэм Харрис

Несомненно, нам захочется снова понять некоторые духовные истины — после того как мы научимся добывать еду и шить себе одежду. И эти истины мы сегодня понимаем несовершенно. Как можно, скажем, преодолеть свои страхи и замкнутость и начать любить других? Допустим на минуту, такой процесс изменения реален и заслуживает того, чтобы попытаться его понять, другими словами, что существуют определенные умения, или дисциплина, или нужные концепции, или режим диеты, которые позволили бы оставить страх, ненависть или безразличное отношение к людям и научили бы их любить. Если это реальность, нам было бы крайне важно ее понять. И возможно, в этом нам бы даже помогло несколько библейских отрывков, но нам было бы совершенно излишним снова осваивать весь набор недоказуемых доктрин. Библия и Коран заняли бы на наших полках достойное место рядом с «Метаморфозами» Овидия и египетской «Книгой мертвых».

Суть же дела заключается в том, что сегодня нечто считается священным лишь по одной-единственной причине — потому что оно считалось священным вчера. И если бы мы начали заново воссоздавать наш мир, у нас не было бы никаких оснований строить жизнь, опираясь на недоказуемые утверждения древних книг (не говоря уже о том, что мы не стали бы умирать и убивать за эти утверждения). Но что мешает нам начать строить жизнь заново прямо сейчас?

Многие люди замечают, что религия, поскольку она придает смысл человеческой жизни, создает сплоченные сообщества (по крайней мере из тех людей, кто разделяет одну веру). История прошлого показывает, что это правда, хотя мы видим, что религия порождала не только праздники и братскую любовь, но также войны и завоевания. Однако при этом в современном мире — в мире, который уже объединен, хотя бы потенциально, экономикой и политикой, заботой о среде и борьбой с эпидемиями, — религиозная идеология играет опасную роль тормоза развития. Не стоит считать прошлое священным просто потому, что оно прошлое, и мы хотим не только многое сохранить, но и от многого избавиться, чтобы эти вещи никогда больше не возвращались. Мы не хотим сохранять такие вещи, как божественный статус монарха, феодализм, касты, рабство, политические казни, насильственная кастрация, вивисекция, травля медведей, дуэли, пояса верности, испытание судом Божьим, детский труд, принесение в жертву людей и животных, побивание камнями еретиков, каннибализм, законы против гомосексуализма, запреты на использование контрацепции, опыты с радиацией на людях — этот список можно было бы продолжать до бесконечности, но при этом в нем сохранилось бы одно постоянное свойство: величина злоупотреблений, которые прямо связаны с религией, вероятно, оставалась бы столь же заметной.

Фактически почти каждая из перечисленных вещей связана с пренебрежительным отношением к доказательствам и фактам и с некритичной верой в ту или иную догму. Таким образом, идея о том, что религиозная вера (которую отличают и необычайно великие претензии, и отсутствие доказательств ее истинности) есть нечто священное в силу своей общепризнанности, слишком уродлива, чтобы относиться к ней с почтением. Вера столь смело злоупотребляет властью наших умов, что становится дикой культурной причудой извращенного свойства — претензией на запредельное, которое недоступно для человеческого разума. Когда ее снова и снова прививают каждому последующему поколению, она портит наше зрение, и мы перестаем замечать, что в сегодняшнем мире без нужды уступаем многие позиции пережиткам темного и варварского прошлого.

Бремя рая

Наш мир не способен противостоять действиям людей, которые желают строить будущее рода человеческого на основе таких представлений, которые не выдержат критики со стороны учащегося младших классов. Многие из нас умирают из-за древних мифов, и это зловещая загадка, причем наша собственная привязанность к этим мифам — в их умеренном или экстремальном варианте — вынуждает нас молчать перед наступлением сил, которые в итоге разрушат нашу жизнь. Религия и сегодня стоит за многими жестокостями, как это было и раньше. Недавние конфликты в Палестине (иудеи против мусульман), на Балканах (православные сербы против католиков-хорватов; православные сербы против боснийских и албанских мусульман), в Северной Ирландии (протестанты против католиков), в Кашмире (мусульмане против индуистов), в Судане (мусульмане против христиан и анимистов), в Нигерии (мусульмане против христиан), в Эфиопии и Эритрее (мусульмане против христиан), на Шри-Ланке (сингальские буддисты против тамильских индуистов), в Индонезии (мусульмане против христиан Тимора) и на Кавказе (русские православные против чеченских мусульман; азербайджанские мусульмане против армянских христиан — католиков и православных) — вот лишь некоторые примеры сказанного. Во всех этих случаях религия была явной причиной смерти буквально миллионов людей на протяжении последнего десятилетия. Эти события, подобные лабораторным экспериментам по исследованию психологии насилия должны нас насторожить. Возьмите людей с различными представлениями о жизни после смерти, недоказуемыми и такими, которые невозможно согласовать одни с другими, поселите их вместе в условиях ограниченных ресурсов — и получится то же самое: убийства и горящие дома. История учит нас по крайней мере одной абсолютной истине: когда люди принимают что-либо на веру без доказательств, это открывает их самую худшую сторону. Как только в этой картине появится еще один элемент — оружие массового поражения, — это уже станет началом конца цивилизации.

Что мы можем сказать о потенциальном ядерном конфликте между Индией и Пакистаном, если считаем, что следует «уважать» религиозные представления обеих сторон? Сторонники религиозного плюрализма молчат о религии и могут только критиковать неудачную дипломатию, тогда как на самом деле в основе этого конфликта лежит иррациональная привязанность к мифам. В процессе разделения Индии и Пакистана более миллиона человек погибли в результате вспышки религиозной вражды. Затем эти страны провели три официальные войны, на их границе никогда не останавливается кровопролитие, а теперь они намерены истребить одна другую с помощью ядерного оружия из-за спора о «фактах», которые столь же причудливы, как и сведения об именах оленей, на которых разъезжает Санта-Клаус. Причем люди просто готовы отдать свою жизнь за верность утверждениям, у которых нет доказательств. Поверхностному наблюдателю может показаться, что это конфликт из-за территории, однако претензии обеих сторон на Кашмир — это прямое следствие их религиозных убеждений. На самом деле Индия и Пакистан стали двумя отдельными странами лишь по той причине, что веру ислама невозможно примирить с верой индуизма. С точки зрения мусульман, некоторые благочестивые индуисты неизбежно оскорбляют Аллаха каждое утро. «Территория», за которую сражаются две эти страны, на самом деле находится за пределами нашего мира. Когда же мы, наконец, поймем, что сделали слишком большую уступку вере на поле политического дискурса и теперь не можем даже обсуждать (не говоря уже о том, чтобы искоренять) самую главную причину насилия в истории человечества?

Матерей протыкали мечами на глазах у их детей. Молодых женщин раздевали и насиловали средь бела дня, а затем поджигали. Живот беременной женщины рассекли, из него вынули плод, подняли на мече и швырнули в огонь — в этот день горел весь город[9].

Это не средневековая хроника и не легенда Средиземья. Это происходит в нашем мире. Причем эти жестокости связаны не с экономикой, не с политикой и не с расовыми конфликтами. Это столкновение индуистов с мусульманами Индии зимой 2002 года. Этих людей отличало друг от друга лишь одно: их представления о Боге. Около тысячи людей погибло за один месяц подобных погромов — это примерно половина от числа погибших в палестино-израильском конфликте за десятилетие. Но это еще малое количество жертв по сравнению с возможным. Похоже, ядерная война между Индией и Пакистаном практически неизбежна, и это объясняется представлениями большинства индийцев и пакистанцев о загробной жизни. Арундати Рой сказала, что беспокойство Запада относительно этого конфликта просто отражает империализм белых, которые считают, что «черным нельзя давать в руки бомбу»[10]. Это явное преувеличение. Можно спорить о том, кому именно можно «давать в руки» ядерную бомбу, но нельзя закрывать глаза на то, какую разрушительную роль в этом конфликте играет религия — это было бы и неразумно, и нечестно. Мы можем надеяться лишь на то, что силы секуляризма и разума в течение какого-то срока не дадут ракетам покинуть стартовые шахты, а за это время можно будет что-то сделать с более глубокими причинами этого конфликта.