Гибель Карфагена - Эмилио Сальгари

мне не нравятся эти люди!

-- Но они спасли меня.

-- Тем хуже для них. Одного моего слова достаточно, чтобы погубить их, и я сделаю это. Но если ты вернешься сегодня вечером под кров твоей матери, я промолчу. Ты пойми:

стоит мне сказать кое-кому, что они разведчики римлян, и их лишат жизни. Еще твоя мать... Одно мое слово -- и ее ждет казнь, как и тех, кто посмел вырвать тебя из рук жрецов Молоха.

-- Подлец, подлец! -- не выдержала девушка, готовая разрыдаться от отчаяния.

-- Я люблю тебя, и ты должна быть моей.

-- Но меня могут не отпустить эти люди.

-- Я сумею заставить их отпустить тебя. Ты будешь, будешь моей! До свидания, голубка!

И Фегор отошел к двум своим товарищам, все еще рассматривавшим выставленные на продажу товары. Пять минут спустя шлюпка отчалила от борта гемиолы, увозя обоих торговцев и Фегора. Разумеется, Фульвия поспешила передать весь разговор со шпионом Хираму, и его лицо омрачилось.

-- Нам действительно грозит серьезная опасность! -- промолвил воин тревожно. -- Надо подумать, что предпринять.

-- И все из-за меня! Тебе придется раскаиваться! -- сказала девушка грустно.

-- Никогда! -- перебил ее Хирам. -- Я не мог видеть равнодушно твою гибель. Пусть мне за это грозит смерть, я не буду каяться. Когда-то ты спасла меня, я должен был вернуть долг. Подлый шпион хочет завладеть тобой, но мы еще посмотрим, что из этого выйдет!

-- А моя бедная мама?

-- Не беспокойся о ней! -- решительно ответил Хирам. -- Завтра вечером мой корабль навсегда покинет эти берега. Если удастся взять с собой Офир.

-- Кто это? -- встрепенулась девушка.

-- Потом узнаешь, потом. Опять подходят торговцы. Надо заняться с ними.

Лодка за лодкой приставали к борту гемиолы. Торговцы Карфагена часами толкались на палубе, рассматривая и покупая товары Хирама. Все сделки заключались гортатором Сидоном, который в дни молодости сам вел обширную торговлю с Левантом и знал все хитрости и уловки торгашей. Звенело золото и серебро, наполняя казну Хирама, и быстро очищалась палуба от проданных товаров. Но к вечеру покупателей не стало: надвигался самум, уже поднимавший над Карфагеном тучи тонкой пыли, принесенной им из неведомых далей великой пустыни Северной Африки, море заволновалось, стало трудно дышать раскаленным и напитанным пылью воздухом.

К ночи, пользуясь тем, что непогода разогнала всех с улиц Карфагена, Хирам отправился на свидание с любимой.

По его приказанию Сидон раздобыл лошадей, и маленькая кавалькада промчалась к дому Офир. Впереди скакал сам Хирам, следом за ним гортатор и еще четверо воинов. Перед тем как сойти на берег, Хирам написал письмо и отправил его, подвязав под крыло почтового голубя, одного из крылатых гонцов, которого Акка принес на борт гемиолы.

-- Лети! Неси весть от меня! Твоя госпожа ждет тебя! -- сказал Хирам, бросая черного голубка в воздух.

Провожая Хирама. Фульвия волновалась и тревожилась, будто предчувствуя какую-то грозящую беду.

-- Куда ты идешь? Зачем? -- допытывалась она. -- К кому полетел крылатый гонец?

Занятый сборами Хирам отвечал коротко и отрывисто.

-- Потом, потом все тебе расскажу!-- твердил он.

-- Ты стремишься к этой женщине, хотя это грозит тебе гибелью? Она тебе дороже жизни? Значит, ты отдал ей свое сердце? Ты любишь ее?

И Фульвия с тревогой глядела на воина.

-- Да, я люблю ее больше жизни! -- отвечал Хирам. -- Прощай, Фульвия!

И когда маленький отряд, сойдя с гемиолы, умчался в город, Фульвия тяжело вздохнула.

-- Прощай, Хирам! -- прозвучал чуть слышно ее полный тоски голос. Она отвернулась и с опущенной головой и полными слез глазами пошла в каюту.

-- Он любит Офир! Он любит ее больше жизни! -- чуть слышно шептала она.

А тем временем Хирам, думая о своем, ехал по обезлюдевшим улицам Карфагена. Дом, к которому он направился, принадлежал одному из влиятельнейших горожан, старому Гермону, отчиму Офир. Это было типичное здание той системы, которая была унаследована обитателями Карфагена от финикиян. В доме было семь или даже восемь этажей, которые образовывали своего рода пирамиду; каждый этаж опоясывала крытая галерея. Карфагеняне любили, чтобы из окон открывался вид на море. IV РОКОВОЕ СВИДАНИЕ

Добиться свидания с Офир Хираму было нелегко: нельзя в жилище Гермона, переполненное слугами и охраняемое целым отрядом воинов, проникнуть обычным путем.

Но это не остановило старого соратника Ганнибала: на первую террасу вскарабкался с ловкостью кошки Сидон-гортатор, который нашел сброшенную кем-то при их приближении к дому веревку с узлами, которая должна была послужить лестницей. За ним и Хирам поднялся на террасу. Четыре моряка остались на улице ждать возвращения Хирама и Сидона.

На террасе гостей поджидала любимая рабыня красавицы Офир, и, следуя за нею, Хирам прошел, никого не встретив, в покои люби мой.

Увидев Офир, Хирам забыл два года разлуки, два года тоски и мучений в изгнании. Все исчезло, все растаяло, когда его полному любви взору предстало нежное лицо любимой, когда он услышал ее ласкающий голос и прикоснулся к ее трепещущей руке. Им надо было так много, так бесконечно много сказать друг другу, -- и их вопросы скрещивались, их ответы встречались, а глаза говорили друг другу: "Люблю тебя! Без тебя моя жизнь -- печаль!".

Однако свидание длилось лишь несколько минут: стоявшая на страже рабыня Офир прибежала предупредить Хирама, что, кажется, Гермон, собирается прийти в покои Офир.

-- Я убью его! -- схватился за меч воин.

-- Только не это! -- остановила его Офир. -- Ты забываешь, что он взял меня в дом, когда я осталась беспомощной сиротой. Он был мне как отец.

-- Но он хочет отдать тебя другому. Ты -- невеста Тсоура!

-- Я не люблю его! Я люблю тебя, одного тебя! И я уйду с тобой, как только ты позовешь меня! Но знай, отчим хочет отвезти меня на свою виллу в Утике.

-- На свадебный пир? -- горько улыбнулся Хирам.

-- Если ты опоздаешь, я... я умру, но не выйду за того, кого ненавижу!

-- Я приду! -- отозвался Хирам, покидая покои любимой и следуя за указывавшей ему дорогу к бегству рабыней.

-- Прощай! -- сказала, провожая его Офир. Через минуту он уже был на террасе, где его дожидался верный Сидон с мечом в руке, а еще через несколько минут оба спустились по веревке на улицу, где их поджидали моряки с гемиолы.

-- Слава богам! -- сказал один из них. -- Мы уже не знали, господин, что и делать, и дважды подавали тебе сигнал тревоги.

-- Что случилось? -- нахмурился Хирам.

-- Мы заметили каких-то людей, тенями скользивших вдоль стен, пробиравшихся к выходу из этой улицы. Кажется, они были вооружены.

-- Гермон, который боится самого слова "меч", приготовил засаду? -резко и вызывающе засмеялся Хирам, вынимая из ножен свой меч. -- Посмотрим же, как воюет благородный Гермон. Вперед, друзья!

Маленький отряд едва успел сделать несколько шагов, как Хирам круто осадил лошадь: несколько стрел просвистело в воздухе над его головой.

-- Стой! -- прозвучал из темноты повелительный голос.

-- Мы -- в ловушке! -- крикнул Сидон. -- Смотри, господин!

Они перекрыли улицу. Там -- боевой слон!

В самим деле, для отряда Хирама единственным выходим были быстро выбраться на площадь храмов Ваала-Молоха, но там стоял, высоко подняв хобот, огромный боевой слон.

-- Назад! -- скомандовал Хирам.

Но отступать было некуда: позади словно из-под земли вырос отряд вооруженных людей, которые с дикими криками побежали к Хираму и его спутникам. На бегу они пускали стрелы, но, поскольку было темно, ни одна из них не попала в цель.

-- Прикройте нас с тыла! -- приказал четырем нумидийцам Хирам, к которому в момент смертельной опасности вернулось хладнокровие. -- Руби их мечами. А со слоном мы сами управимся!

Сидон соскользнул с коня на землю и, словно тень, заскользил к концу улицы, где стоял и трубил слон.

Подождав, пока гортатор укроется в тени стен, Хирам пришпорил своего коня и помчался к слону с криком:

--Дорогу! Кто посмел мешать мирным прохожим! Дорогу, или я мечом расчищу себе путь!

-- Попробуй! -- ответил уже знакомый голос, только на этот раз еще более язвительно. -- Посмотрим, что сделает твой меч против бронзовых лат слона!

Хирам осадил коня всего в двух-трех шагах от боевого слона, попятил его, потом опять послал вперед, то в одну, то в другую сторону. Он буквально вертелся волчком у слона, стараясь заставить грозное животное устремить на лошадь и всадника все внимание.

-- Сдавайся! -- закричал кто-то из темноты. -- Попался, не уйдешь!

-- Кому сдаваться? -- спросил Хирам, по-прежнему гарцуя по переулку в непосредственной близости от слона, но не настолько близко, чтобы тот мог пустить в ход хобот и бивни.

-- Сдавайся! Мы стража Совета Ста Четырех! В это время гортатор змеей прополз между ног колосса и, вскочив на ноги позади великана, могучим ударом острого как бритва меча перерубил сухожилия на задней ноге слона. Дико взревев и не обращая внимания на крики людей, сидевших в башенке на его спине, слон быстро попятился. Еще миг, и, выйдя на площадь, он тяжело рухнул, продолжая оглашать воздух жалобными, пронзительными криками. Он упал с такой силой, что сидевших в башенке стрелков и вожатого выбросило на землю.