Биотеррор - Сергей Ковалев

Пространство вновь содрогнулось.

Раздался треск, вопль, и татуированный отлетел от кассы, тряся руками.

— Мать твою!

— Что?

— Током! — выругался татуированный и стал массировать руку. — Касса! Да сильно-то как! Скрип аж полыхнул!

— Ты что, дебил? Ты его в какую розетку воткнул?

— Да все правильно я воткнул!

— Ты даже свой огрызок сроду правильно не втыкал…

Вторая банка оборвала парня с пистолетом, со снайперской точностью впечатавшись в череп чуть выше уха. Саркис Иванович среагировал неожиданно резво для своего возраста: легко шагнул в сторону татуированного и выбросил вперед левую руку. Грабитель хрюкнул, заковылял куда-то, путаясь в ногах, пока не врезался стойку с мягкими игрушками, где и остался лежать под кучей плюшевых мишек. Грохот обвалившейся стойки привел в себя Галку. Девица взвизгнула и опрометью выскочила из магазина.

— Пусть бежит!

Саркис Иванович махнул рукой. Тут же болезненно скривился и осторожно помассировал кисть.

— Ох! Кажется, выбил… Совсем старый стал.

— Ну, это вы зря, — возразил незнакомец, появляясь из-за стеллажей. В левой руке он по-прежнему держал корзинку с продуктами, а правой волок за шиворот бесчувственное тело Пищика. — Без разогрева, да еще и голой рукой — тут кто угодно пальцы выбьет. А удар красивый был. Сразу видно боксера.

— Если бы не ты, дорогой, никакой бокс не помог бы. — Саркис Иванович с чувством пожал руку неожиданному союзнику. — Этот псих ведь в любой момент мог пальнуть.

Парень смутился.

— Да ну… Швырнул пару банок — великое дело. Вы лучше полицию вызовите, а то эти клоуны скоро в себя придут.

— Э-э-э, а что же… — Саркис Иванович посмотрел на камеру за своей спиной, потом бросил короткий взгляд под прилавок. — Вот ведь! А я думаю, что патруль так долго не появляется? А камера-то не работает! Мерзавцы, видать, кабель обрезали. И как ума хватило?

— Я вызову, — пообещала Алиса, включив, наконец, телефон.

К прибытию полиции более-менее пришел в себя только татуированный бандит, но взгляд его все еще не фокусировался, да и стоять на ногах самостоятельно он не мог. Двоих же контуженных банками так и погрузили в подоспевшую «Скорую помощь» в бессознательном состоянии.

Прибывший с нарядом сержант очень хотел забрать всех участников битвы в отделение, чтобы составить подробное описание событий. Незнакомый парень в очередной раз удивил Алису: отозвав в сторону полицейского, он о чем-то с ним долго говорил и убедил-таки отложить дачу показаний до завтра. Сержант повздыхал, но, в конце концов, сдался, взял со всех троих клятвенное обещание прямо с утра быть у следователя, и уехал.

Тут появился запыхавшийся сторож, и Саркис Иванович, даже не потрудившись отчитать нерадивого сотрудника, умчался домой.

— Ну что, по домам? — спросила Алиса. Сейчас они разойдутся в разные стороны и больше никогда…

— А? Да, конечно. Только давай я тебя провожу, на всякий случай.

Весь недолгий путь домой Алиса ломала голову: следует ли ей вежливо пригласить своего провожатого на чашку кофе или не менее вежливо спровадить восвояси еще у двери подъезда? С одной стороны, парень нравился Алисе все сильнее — чего уж себя-то обманывать? Как ни смешно, но незнакомец аккуратно, словно скрипка в футляр, укладывался в те фантастические параметры, что описывают в своих дневниках старшеклассницы, придумывая идеал мужчины. Красивый и, кажется, не глупый. Крепкие мускулы и умение ими пользоваться, способность пойти на риск ради другого человека. Причем не просто броситься в свалку и героически, но тупо погибнуть, а сделать это с умом и победить. Ну, а некоторая застенчивость и самоирония придавали образу черты законченного принца из розовых мечтаний. В этом месте внутренний голос подсказал Алисе, что уж с ее-то жизненным опытом в сказки верить как-то даже неприлично и если на пути встречается такой вот «прынц», надо бежать прочь, пока из него не полезло чудовище, которое умело маскируется.

За этими размышлениями Алиса не только пригласила спутника на кофе, но успела этим кофе его напоить, и лишь потом вспомнила, что собиралась расстаться с ним у подъезда. Давно ей не доводилось с таким удовольствием разговаривать с кем-то. Даже не разговаривать, а болтать — ни о чем и обо всем сразу.

Лишь оставив ненадолго своего спасителя наедине с Бубликом — «Я посмотрю, что с ним. Это очень надежная модель, наверняка какой-то пустяковый сбой…» — и ставя на огонь турку, Алиса сообразила, что даже не знает, как «прынца» зовут.

Имя ей понравилось. Было оно одновременно и не слишком обыденным, и не слишком вычурным. Надежным.

— Данила? Данила-мастер?

Данила поднял на нее удивленный взгляд, потом сообразил, рассмеялся.

— Увы, каменный цветок мне не вырезать — к искусствам неспособен с детства. Но комп твой реанимировал. Нужно было просто кое-что обновить.

Бублик и впрямь ожил, изображение на развернутом мониторе стало чище и сочнее. Алиса засмотрелась на легко порхающие по клавиатуре руки Данилы — казалось, он исполняет музыкальную пьесу.

— Я же говорил, это надежная модель. Правда, устаревшая. Но ты ведь, как я понимаю, на нем не рисуешь?

— Нет, я… пишу.

Алиса почувствовала, что невольно краснеет. С тех пор, как доступ в интернет появился едва ли не в каждом доме, онлайн-сми множились со скоростью бактерий в чашке Петри, так что Алиса даже стала стесняться называть себя журналистом. Правда, сказав «пишу», Алиса тут же сообразила, что причислила себя к еще более многочисленному племени графоманов.

Но Данила только кивнул удовлетворенно.

— Как пишущая машинка он тебе еще сто лет прослужит. А если опять начнет капризничать, позови меня, я его быстро в норму приведу.

— Спасибо, — искренне обрадовалась Алиса. — Я уже боялась, что придется с Бубликом расставаться.

— С Бубликом?

— Ну-у… Ой, я же про кофе забыла! Пошли на кухню.

Нет, парень явно задумал очаровать ее! За все время, пока они разговаривали, не прозвучало ни одной фальшивой ноты, он не позволил себе ничего лишнего и, допив кофе, распрощался хоть и с явным сожалением, но без пошлых намеков.

Запирая дверь, Алиса поймала себя на забавной смеси облегчения и разочарования. Ей нравилось, что Данила оказался таким джентльменом. Но одновременно получалось, что из-за этой его идеальности они никогда больше не увидятся, и никаких последствий — в том числе и приятных — встреча иметь не будет.

Правда, прощаясь, Данила сбросил ей на телефон свою визитку, предложив звонить, если возникнут какие-то проблемы.

— А ты что, специалист по решению проблем? — не удержалась от шпильки Алиса.

Данила усмехнулся.

— Вроде того. Я, конечно, не волшебник…

— Я только учусь, — продолжила за него Алиса.

В прихожей, бросив взгляд на телефон, она сначала испытала недоумение, а потом — резкий ожог обиды — на мгновение ей показалось, что открыт пустой файл. И только поднеся телефон к глазам, она увидела, что по экрану бежит переливающийся тонкий узор. Она щелкнула по нему ногтем, и узор сложился в буквы: «Даниил Горский, охранные системы и информационная безопасность…»

— Пижон.

Алиса закрыла визитку, чувствуя, как губы невольно расплываются в улыбке.

Я вышел из подъезда и машинально посмотрел вверх — туда, где светилось окно Алисы. Тускло и желто. Казалось даже, что свет этот отливал пастельной зеленью, как бывает в лесу, когда солнечные лучи пробиваются сквозь молодую листву.

Хотя откуда мне знать, как это на самом деле выглядит? Я видел лес только в кино.

Бред. Я постоял с закрытыми глазами и вновь посмотрел на окна. Желтый как желтый. Просто давно не приходилось видеть свет от ламп накаливания. И надо же — именно здесь, у этой девушки, каким-то чудом обнаружился такой реликт. Впрочем, если где и сохранились подобные вещи, то у людей вроде Алисы. Взять хотя бы ее драгоценного Бублика.

Я невольно улыбнулся. Нет, ко всякому антикварному барахлу я отношусь равнодушно. А в сфере техники — и вовсе не терплю. Технологии развиваются так стремительно, что надо бежать со всех ног, а то отстанешь. А чтобы быть на шаг впереди противника, бежать приходиться в два раза быстрее. В этой гонке нет места устаревшей технике. Но допотопный компьютер Алисы мне чем-то приглянулся. Он словно обладал неким подобием души. И хозяйке своей отлично подходил…

«Ой-йо! — усмехнулся я про себя. — Это совсем нехорошо, бро. Это совсем не то, о чем ты должен сейчас думать».

Да и вообще с чего такие мысли? Алиса — сид. Пусть неинициированный: она даже не поняла, что произошло в магазине. Но сид остается сидом. Надо выбросить ее из головы.

Я почувствовал легкое неудобство: словно кто-то пристально смотрел мне в спину. Остановился, огляделся по сторонам.