Крыло (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans"

И все же мы его уломали, пообещав по возможности угощать старика чем-нибудь. Учитывая, что нам самим жрать было нечего, подарки обходились дорого. Но оно того стоило, мы получили свои комнаты. Не старый сарай непонятно где, в каких обычно приходилось ютиться дворовой шпане, а нормальные комнаты. Роскошь!

Было нас аж тринадцать голов. Я, Санни, Витор и еще тройка парней чуть младше нас — основные добытчики. Моя двоюродная сестра Грета с двумя ее сверстницами, тоже какие-то там через три колена родственники, поддерживали порядок, стирали, готовили, если было из чего. Нянчились с мелочью. В общем, классическое «три К»: киндер, кюхе, кирхе. Самое забавное: я их в такие рамки не загонял. Мальчишке работу найти было сложно, но хотя бы возможно, а вот девочке — нереально. А то, что реально — лучше не надо. Остальные — сущие, иногда буквально, дети даже на моем фоне. У одних семья была относительно нормальной, похожая на мою, но работала весь день. У других родители спились, и все зарабатываемые деньги спускали на огненную воду. А кто-то вообще был сиротой.

В нашем детском саду этой ребятни имелся хоть какой-то шанс пережить отрочество, не стать мелкими бандитами, в случае пацанов, и проститутками, в случае девочек. По местным меркам — почти счастливое детство.

Дедок был занят своими делами и на появление нашей компании никак не отреагировал. Ну нам же лучше, а то еще пришлось бы объяснять, почему я с покупками, но без подарка. Впрочем, с покупками — это было очень громко сказано. Выданной мне на руки премии едва хватило на небольшой сверток конфет. Именно это было главной ценностью среди нас, сладкое дети бедняков видели еще реже, чем мясо.

— Рыжик! — позвал я Грету, заглядывая в девчачью опочивальню.

Комната делилась на комнатки с помощью тряпок и перегородок. Все же всем хочется иметь хоть какое-то личное пространство. А по квадратному метру на человека — лучше, чем одна горница на всех. В проход между комнатками выглянула рыжая девочка, глядя на меня темными, почти черными глазами.

— Лови! — я бросил конфеты.

Сестра неловко поймала пакет. Скромно улыбнулась.

— Молодцы. Порадую их. Спят.

Девочка переболела какой-то дрянью в детстве, отчего была самую малость пришибленная. Обычное дело здесь.

— Может это? Сыграем в карты? — предложил Витор.

Но я отмахнулся. Не было никакого желания играть.

Вот только делать то, что мне нужно было сделать, я не хотел еще больше, чем не хотел играть. Однако увы, есть такое слово: «надо». Меня запомните счастливым, уроки буду я учить.

Зайдя в «мужскую» комнату, я забрался в свою каморку, более просторную по сравнению с остальными, но самую малость. Помимо постели на полу и нескольких ящиков с инструментом, натасканном нами то оттуда, то отсюда, здесь лежали книги. Типография уже стала общедоступной, но бумага оставляла желать лучшего, как и общее качество производства, но... На безрыбье.

Я открыл книгу там, где была сделана ранее закладка и углубился в чтение, стараясь принять удобную позу.

В следующем году я пойду в местную общую школу. С системой образования здесь все предельно просто. Общая начальная школа, обязательная для всех. Один год. Учат читать, писать и считать, самые основы. Дальше в зависимости от личных успехов. Не показал ничего выдающегося: пшел вон, работать. Но если готов учиться, усердно и вдумчиво: добро пожаловать в полную школу, еще пять лет. А можешь потом еще и профессию получить и вообще станешь уважаемым человеком. Одаренные такую демократию легко могут себе позволить, а любой не одаренный так и останется не одаренным. Наделенные магией были и всегда будут элитой, недостижимой для простых смертных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Читать и писать я уже умел. Активно взывая к ядреной вше и такой-то матери, освоил странную письменность. Меня все еще сильно напрягала нехватка некоторых привычных знаков препинания, а также полное отсутствие такого понятия, как лицо повествования или, например, прямая речь. На одной странице говорилось то о некоем третьем человеке, то вещалось от первого лица, причем не всегда было понятно — от какого именно первого лица. Эти и прочие мелкие нюансы частенько ломали мне мозг. А также встречались некоторые непонятные мне символы, а порой и отдельные слова, выпадавшие из текста, смысл которых от меня ускользал. Подозреваю, что эти символы и слова должны по задумке помогать понимать текст, но, увы, без нормального обучения мне в этом не разобраться.

Сейчас же я активно нарабатывал навык быстрого чтения. Умение читать не по слогам считалось одним из минимально необходимых навыков полноправного горожанина, а не какого-нибудь люмпена. И если с чтением получалось уже неплохо, то до конца освоить письмо не выходило, я совершал массу ошибок, постоянно стремясь выстраивать текст по правилам языка родного мне из прошлой жизни. И дело, в общем-то, не в привычке. В русском языке были правила, регулировавшие все аспекты составления слов и теста. А в местном — строгих правил пока не было. Язык все еще находился на стадии развития и формулировки законов.

Сейчас я читал нечто среднее между историческими хрониками и сборником мифов и легенд. Несмотря на, ха-ха, прожитые здесь годы все еще не могу считать себя полноценным носителем местной культуры. Слишком многое остается для меня неясным, неопределенным или попросту бредовым. Войны непонятно против кого и непонятно за что. Какие-то исторические события, воспринимаемые всеми, как данность, но мной воспринимаемые больше как мифы. Например, легенда о чуваке, который пошел и нагнул целую страну. Без объяснения, кем он был, в чем проявлялось и на чем основывалось его могущество, благодаря которому его не смогли остановить, из-за чего вообще пожелал загеноцидить целое государство. Этими вопросами местные не задавались. Как минимум этими вопросами не задавались простые люди. Возможно, одаренные имели свою точку зрения на те события, но не факт.

В комнату заглянул Санни.

— Като! Там Теренс внизу с каким-то парнями. Тебя зовет.

Я закатил глаза, едва не завыв в голос.

Теренс, тот парень, с которым я делил звание самого крутого драчуна на районе. Установить окончательное первенство не удавалось. Я был техничнее и куда изобретательнее. А он... Он был полукровкой. Его отец — одаренный. И наверняка сам парень после поступления в школу покажет как минимум латентный дар. Уже сейчас Теренс выносливый, сильный и ловкий, довольно-таки неплох для своего возраста.

— Иду.

Тратить время на этого кретина мне было жалко. А не тратить нельзя — у нас со стариком договоренность, что в башню мы не приводим никаких посторонних, и не устраиваем никаких проблем рядом с башней. А Теренс, если я не пойду, проблемы создаст.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На всякий случай сунул в карман самодельный кастет, лишним не будет, особенно если пацан явился не один. Признаться, последнее меня несколько тревожило. Среди его шестерок и прихвостней серьезных драчунов не было, мы оба это знали. Даже если они ринутся в драгу толпой — просто огребут все скопом. Да и Санни дружков Теренса знает, и если это были они — так бы и сказал. Но Санни сформулировал иначе, значит, парни ему незнакомы. Странно.