Обиженная - Александр Варго

Из квартир уже стали выходить жильцы, с тревогой спрашивая друг друга, откуда несет гарью, и Хома, стараясь казаться как можно незаметнее, выскочил из подъезда. Неподалеку ошивался Артем, то и дело бросая затравленные взгляды наверх.

«Ну дурак!» – ругал себя Хома. Подобных косяков за всю его жизнь еще не было.

* * *

Не прошло и часа, как он был у Вероники. Увидев трясущегося, готового вот-вот на нее наброситься Хому, пожилая женщина в испуге забилась в угол, часто моргая.

– Куда ты меня направила, ведьма? Знаешь, как это называется? – с присвистом спросил Хома. – Телевизор еще не смотрела?

Старуха замотала своей седой растрепанной головой.

– Нету ни хера в этой хате, вот что. А потом еще хозяева вернулись! – топнул ногой Хома. Он с трудом удерживался, чтобы не запустить в птичью голову этой карги предмет, который он унес из квартиры.

– Что это? – спросила Вероника, указывая кривым пальцем на вещь в руке Хомы. Тот с идиотским видом опустил голову, словно не понимая вопроса. Это была шкатулка. Самая обыкновенная шкатулка, вырезанная из дерева и со временем почерневшая.

– На память себе взял, – буркнул Хома, про себя гадая, почему все-таки он не оставил эту хреновину в том проклятом доме. Домушник до последнего надеялся, что в ней окажется что-то ценное, но, открыв ее в машине, он убедился, что та пуста.

– Дай посмотреть, – вдруг потребовала Вероника.

Помедлив, Хома протянул шкатулку гадалке. Она вцепилась своими высохшими пальцами в нее, и запавшие глаза блеснули пламенем. Старуха приоткрыла рот, облизывая кончиком языка свои тонкие губы. Вид у нее был… чрезвычайно голодный.

– Ты что-то знаешь? – с подозрением спросил он. Несколько секунд гадалка жадно ощупывала шкатулку, потом вдруг с сожалением протянула ее вору.

– Жаль, я бы оставила ее себе… Забирай. Кажется, она выбрала тебя.

– Что? Ты что, обкурилась? – изумился Хома. – Кто кого выбрал? Ты что несешь?

Но Вероника уже потеряла к нему интерес, махнув рукой, показала, что разговор окончен.

– Тьфу, – в сердцах сплюнул вор. Развернувшись, он быстрым шагом покинул комнату гадалки.

Хома завел машину и еще раз взглянул на шкатулку. Ерунда какая-то. Это дерьмо даже не продашь – кто позарится на подобное фуфло? Перед глазами пронесся фрагмент недавней расправы над женщиной, и его замутило. А мужик-то наверняка тоже копыта откинул – Хома знал, что, если вовремя не оказать помощь, с такими ранами, как у этого нувориша, долго не живут. Его внезапно охватила злость. Выезжая из двора, Хома схватил шкатулку и вышвырнул ее в окно машины. К черту все это.

Он оставил машину в заброшенных гаражах, возле замороженной стройки, перед этим тщательно стерев в салоне все отпечатки. Уже начинало темнеть, и Хома, чрезвычайно уставший, поплелся домой.

«Напиться, что ли», – думал он, снимая с себя парик и отклеивая усы. Вспомнил про шкатулку и вдруг пожалел, что сорвался и выбросил ее. В конце концов, она – улика. И мало ли где теперь всплывет. Может, стоит вернуться к Веронике и потребовать объяснений? Наверняка эта деревяшка все еще валяется на дороге – вряд ли кто-то польстится на эту дешевку.

«Ты забыл о другом. ЗАЧЕМ этот фраер держал ее в сейфе? ДЛЯ ЧЕГО ОНА ЕМУ?!» Этот вопрос сидел в голове занозой, но Хома был настолько измотан, что его мозги категорически отказывались осмысливать происшедшее и делать какие-то выводы. Он спустился вниз по оврагу, перешагивая через гнутые арматурины и строительный мусор, как вдруг где-то слева послышался визгливый лай. Хома вздрогнул и увеличил шаг. Сквозь черные силуэты деревьев мелькнули две тени, и лай раздался снова, на этот раз ближе. «Вот еще хрень какая. Не хватало на стаю голодных шавок наткнуться!» – недовольно подумал вор.

Собака появилась перед ним так неожиданно, что Хома чуть не вскрикнул. Здоровенная темно-серая псина стояла перед ним, низко пригнув свою лохматую голову без одного уха, из пасти доносилось приглушенное рычание. Из кустов вышли еще две собаки. Хвосты у них были низко опущены, глаза с нескрываемой яростью смотрели на Хому.

– Валите отсюда! – рявкнул Хома тоном хозяина – он знал, что собаки боятся уверенного голоса. Сделал вид, что нагнулся в поисках камня, как вдруг сзади что-то зашелестело, он обернулся, и в грудь ударило что-то тяжелое. Он закричал.

Собаки все прибывали. Вор отчаянно извивался, прилагая все силы, чтобы сбросить с себя тела псов, но схватка была явно неравной. Ему удалось нащупать рукой обломок металлического прута, и он ударил одну тварь, разбив ей нос. Собака с жалобным повизгиванием отскочила, но ее место тут же заняла другая, жадно вгрызаясь в тело Хомы. Его буквально пожирали живьем. Левая кисть попала в пасть одной из тварей, и он уже не ощущал ее, в животе тоже копошился громадный пес, отвратительно воняя помойкой, материя трещала под острыми зубами, оголяя бледную кожу, в которую мгновенно впивались клыки.

«Какая прекрасная ночь…» – проскользнула в голове Хомы совершенно неуместная мысль, и в следующую секунду его незащищенное горло было разорвано.

* * *

Шкатулку в тот же день подобрал молодой человек лет тридцати. Он шел, заметно припадая на одну ногу – у него был протез. Он был худощав, одет неброско, с россыпью прыщей на щеках, оставшихся еще с юношеской поры. Долго вертел ее в руках и, подумав, решил оставить себе. Мужчина бросил ее в пакет, в котором лежала книга по животноводству, пара плюшевых зайцев и буханка белого хлеба, после чего, прихрамывая, зашагал прочь.

Часть II

Лучший способ достигнуть желаемого – пренебречь.

Мы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим.

Три года спустя.

– Ну, за удачную сделку!

Зазвенели бокалы, и мужчины выпили. Их было двое – один светловолосый, высокий, немного сутулый, слегка смахивающий на вопросительный знак, второй с короткой стрижкой, ниже первого почти на голову, но шире в плечах. Он сделал всего один маленький глоток.

– Вообще-то я на работе не пью, – пояснил он. – Но ради такого случая…

– Андрей, при всем уважении вы не похожи на человека, который каждую неделю приобретает новый дом, – вежливо сказал долговязый. – С другой стороны, я никогда не настаиваю, так что можете не оправдываться.

– Так все же, Вадим, – сказал Андрей, словно вспомнив что-то. – Почему вы так настаивали на других вариантах? По-моему, отличный выбор. И цена вполне подходящая.

Риелтор отпил еще шампанского и кашлянул, вытирая рот.

– Я же вам говорил.

– Ну да, помню. В доме умер мужчина, вроде отец собственника. Так это не проблема, батюшку из церкви приглашу, пускай водичкой своей побрызгает.

– Хотите честно? Просто не нравится мне этот дом! – отчеканил риелтор.

Андрей рассмеялся, смех звучал искренне и заразительно, глядя на него, Вадим тоже непроизвольно улыбнулся.

– Впервые встречаю риелтора, который не расхваливает свой товар, – отсмеявшись, сказал Андрей. – Простите, но мне казалось, что для вас главное впарить квартиру или дом, а там хоть Всемирный потоп.

– Бывает и такое, – Вадим допил шампанское, а Андрей потянулся к столу за жевательной резинкой. – Но мне важна моя репутация, меня многие знают в этом городе. Кроме того, каждый товар имеет свои темные пятна, Андрей. Все зависит от того, как скоро ты их обнаруживаешь. Поверьте, некоторые могут прожить жизнь и даже не заметить их, хотя они все время перед глазами.

– Ладно, меня ждут, – сказал Андрей, поднимаясь из-за стола. Ему были неинтересны философские рассуждения своего визави. – Если что, вы знаете, как меня найти.

Мужчины пожали друг другу руки и разошлись.

* * *

Андрей сел в «Форд Мустанг» и, выбросив потерявшую свой вкус жвачку в пепельницу, повернул ключ зажигания. Ему пришла в голову мысль о том, что «Орбит» вряд ли сможет отбить вкус шампанского, попадись ему на пути «торговцы полосатыми палочками», гаишники то бишь, обязательно бы учуяли запах. И вообще, от этих жвачек никакого толку – знакомый стоматолог как-то поведал ему, что польза от жевания (в плане очистки зубов) совсем незначительная, и максимум после минуты использования резинку можно смело выплевывать, так как потом от нее только вред.

«Просто не нравится мне этот дом», – пронеслись в памяти мужчины слова риелтора, и он усмехнулся про себя. Просто так не бывает. И он, как юрист, прекрасно знал это. Всему есть объяснение.

– Мы едем домой? – неожиданно поинтересовалась пожилая женщина, сидящая на заднем сиденье. Она осторожно поддерживала задремавшую девочку лет восьми-девяти, на голове которой была повязана фиолетовая бандана, и заметно волновалась.

Андрей кивнул.

– Как там твой Маркиз? – спросил он.

Женщина глянула за плечо, где в переносной сумке сидел рыжий кот.